Беглец . Повесть. -10
предыдущее здесь:
https://artur-s.livejournal.com/6595022.html
Глава десятая
С семьей Зейлика Давид поддерживал тёплые отношения.
Брат много и тяжело работал: надо кормить семью.
Долгие годы он трудился на стройках, сначала рабочим, потом руководил бригадой.
Работы было много.
Страна строилась.
Ко времени создания государства на земле обетованной еврейское население составляло около шестисот тысяч человек.
Но оно постоянно росло за счёт возрастающей алии.
Люди приезжали, и им требовалось жильё.
Кроме того, по всей стране, в том числе и в Хайфе, было много арабских домов, чьи хозяева либо перебрались в соседние арабские страны, либо были интернированы.
Поэтому, кроме строительства новых домов, приходилось ремонтировать старые.
Хана, старшая дочь Зейлика, работала медсестрой, сын начал работать шофёром.
Дети вносили свой вклад в бюджет семьи.
Он пытался подрабатывать на стройках, одно время работал в Керен Каемет ле Исраель, организации, насаждавшей деревья по всей стране.
Эта фирма к тому времени озеленила большие площади на севере страны, в Галилее.
Полгода он работал в составе Керен Каемет на горных массивах Кармель и Гильбоа.
Эти невысокие кряжи были частично или полностью лысыми, лишь редкая трава, колючие кустарники, да заросли кактусов могли выдержать местную жару.
Так что, с одной стороны, это был заработок, а с другой - приятно было наблюдать, как изменяется облик этих мест, как зеленели первые лесные островки на склонах холмов. Казалось, отступает летний зной от выжженных солнцем пологих вершин.
Учась на курсах и параллельно работая, практически не имея свободного времени, он вдруг с неприятным чувством стал замечать, что во взаимоотношениях с Леной происходит что-то неладное.
Они продолжали жить в квартире Лениной подруги, которая практически пустовала: хозяйка жила у своей матери недалеко от Хайфы в красивейшем зелёном Тивоне.
Моше-Давид почти всё время был занят, возвращаясь усталым только к ночи.
Лена где-то пропадала, ничего ему не рассказывая.
Проработав на физически тяжёлых работах на стройке и посадке деревьев, он всё-таки закончил курсы бухгалтеров и стал искать работу по специальности.
Это было трудное время становления молодого государства.
Люди приезжали не только из Европы, но и из десятков государств Азии, Африки и Латинской Америки.
Евреи из этих стран в большинстве своем были либо неграмотными вовсе, либо малограмотными.
Они сразу шли на чёрную работу.
А специалистов, образованных людей катастрофически нехватало.
Поэтому по окончании курсов наш герой сразу нашёл работу в одном из крупных магазинов в центре Хайфы.
Он приступил к работе с удовольствием и большим желанием.
После многолетнего перерыва, вызванного чрезвычайными обстоятельствами, он набросился на бухгалтерские книги, отчётность, дебеты и кредиты с большим рвением и стал быстро продвигаться по службе.
Время шло.
Он уже работал начальником отдела в продовольственном магазине с большим товарооборотом. Задерживался на работе подолгу, до вечера.
А домой идти не хотелось…
Три года прожили они вместе с Леной, а отношения всё не ладились, отчуждение всё росло.
В то время как он рос по службе, входил в израильскую жизнь, привыкал к стране, с удовольствием вспоминал, как решился уехать из Союза и благодарил судьбу за это, Лена всё больше замыкалась.
Она почти не выходила теперь из дому, даже в магазины не ходила, всем необходимым обеспечивал её муж.
Она порвала со всеми знакомыми и запоем читала книги на русском, украинском и иврите, который к тому времени хорошо освоила.
Похоже, в сионизме она разочаровалась, а полноценную замену этой идее не нашла.
По субботам Моше-Давид зачастил в синагогу.
Сначала заглянул случайно, по дороге к дому.
Не хотелось идти домой к замкнувшейся и опустившейся женщине, которая понемногу стала приобщаться к вину.
Как ни боролся он с ней, ничего не помогало!
Впервые попав в помещение синагоги, он слегка оробел: всё же Храм Божий в Израиле!
Мужчины молились в основном зале, женщины отдельно, на втором этаже.
Все скамьи бейт-кнессета - так на иврите называется синагога - были заняты.
Мужчины сидели и стояли, в руках каждого был молитвенник.
Одни в чёрных шляпах и чёрных костюмах, другие в кипах и простых рубашках, но все строгие и даже праздничные!
- Молодцы, евреи, каждую неделю устраивают себе праздник, - усмехнулся Моше-Давид.
Раввин вёл службу, нараспев читая очередную главу Торы.
Каждую субботу читается новая глава - и так в течение всего года, а в новом году всё начинается сначала.
Так, столетиями и тысячелетиями набожные евреи всего мира повторяют одни и те же ветхие и вечные слова о любви и преданности Всевышнему.
Он вспомнил отца, синагогу в Жванце, и защемило сердце.
- Вот и вернулся я к корням, как душевно здесь, как это я раньше не сообразил, что здесь можно отвлечься от этих нагрузок, от дерготни, от этих женщин…
И мысленно осёкся.
Потому что подумал не только о Соне, Лене, но и ещё об одной, новой его сотруднице…
- Ты новенький? - громко, почти не приглушая голоса, спросил его сосед слева.
Справа тому ответил, так же громко, другой молящийся:
- Да, он новый. Я его раньше не видел.
- Так ты же не был в прошлую субботу!
- Я? Я не был?
- Конечно, я хорошо помню, что тебя не видел!
- Хаим! Ты слышал, что этот жлоб сказал?
Хаим откликнулся из предыдущего ряда:
- А? Что ты сказал?
- Ша! - это крикнул из заднего ряда старичок в больших очках.
И пошло, и поехало…
Раввин, между тем, вероятно, привыкший к балагану, продолжал, как ни в чём ни бывало, монотонно читать, совершая поклоны, отрывок из священной книги.
А народ шумел, пытаясь разобраться, откуда шум и в чём там, собственно, дело?
Моше-Давиду всё это не понравилось! Крепко не понравилось! Святое место, понимаешь, Бог где-то рядом, а тут... балаболки, а не молящиеся!
Он вышел.
Никто не обратил на это внимания.
Все были при деле: несколько человек припевно повторяли за раввином слова Книги, остальные шумно разбирались в вопросах, наслоенных на первоначальный, заданный соседом Моше слева.
Сам вопрос был давно забыт, разбирались именно наслоения!
Неприятный осадок остался у него от посещения храма.
Во-первых, конечно, этот балаган.
Несерьёзная какая компания!
Во-вторых, душевная чистота и даже святость, проникшая первоначально в его сознание, выветрились почти мгновенно.
А жаль!
И, в-третьих, он снова вернулся к мыслям, возникшим в синагоге, о женщине!
Звать её Ноа.
Это та новенькая сотрудница, что стала входить в его жизнь в последнее время.
окончание следует