О друзьях - товарищах...

[artur_s]

Предыдущее здесь:
http://artur-s.livejournal.com/215688.html?nc=6

- Ну, хорошо. Пойдём дальше.
Вова Песков. Отличный парень. Длинный, под два метра, но с удивительно непропорционально маленькой головой микроцефала. Умница, душа человек. Смеялся над своей нескладной фигурой и напирал на то, что мозг Анатоля Франса был чуть не в два раза легче и меньше объёмом, чем у того же Тургенева, так что в малом объёме могут сидеть великие мозги!
И мы вместе ржали.

Однажды мы с ним чуть не поцапались из-за одной нашей сотрудницы, с которой полгода ездили на работу в одном трамвае. У этой девушки было всё наоборот, чем у Вовы. То есть, голова здоровая, а тельце миниатюрное. И тут, видимо, срабатывал закон взаимо притяжения разно полюсных элементов. Но лицо у девушки было прекрасным. Крупным, но прекрасным. Большие голубые глаза, ровный носик, правильная форма лица. И улыбка! Мона Лиза, Венера и другие мадонны и рядом не стояли.
Я отвалил из этого триумвирата, когда по весне красавица стала одевать короткие юбочки. Ноги оказалиь колесом. Это меня убило! Всю зиму мы с Вовой попеременно и вразброд клеились к ней, а весна открыла такой пассаж! Чёрт возьми.

Что там было дальше у них, я не в курсе. Но дальше события завихрились с набором оборотов!
Вова развёлся с женой и стал жить совсем с другой девушкой, о которой я расскажу потом. Звали её Тамара. В отличие от трамвайной дивы, у Томы всё было на своих местах. Всё в пропорции. А её армянские корни скрутили Вову в бараний рог и даже затащили его в ЗАГС с ней.
А потом Вова, большой охотник не только за девочками, но и за дичью, поехал на Алтай к друзьям, мужу и жене, бросившим совсем недавно инженерию и поселившимся на заимке в глухой тайге где-то между Телецким озером и китайской границей. Там эти ребята ловили рыбу, били берданкой всё, что бегает и летает, а Вову хлебом не корми, дай пострелять из дробовика или хорошего охотничьего ружья!
Вот он и поехал.






Никогда не понимал заядлых охотников! Что за радость - убивать? Кровь, грязь, ошмётки… Фу.
Короче, встретили они его у озера, которое надо было переплыть на лодке.
В октябре озеро уже покрылось ледком. Сели они в лодку. Муж с женой, Вова и Вовина охотничья собака. Рюкзаки, сети, удочки и прочие блёсна. Под завязку загрузились. Просела от грузов лодочка. На середине озера кто-то за чем-то потянулся, центровка нарушилась, лодочка зачерпнула водички, да и перевернулась! И пошла ко дну. Вместе с рюкзаками. Ребята оказались в воде.

Октябрь. Вокруг снег. Лёд сковал по периметру озерцо. Все одеты, как положено зимой: телогрейки, свитера, резиновые сапоги.
Вова сразу пошёл вниз, утянув за собою собаку, которая вначале побрыкалась, но не смогла выплыть. Муж тоже пошёл вниз. Жена, спортсменка, кандидат в мастера, доплыла до кромки льда и вмёрзла в припай. Так её и нашли потом - наполовину во льду. Мёртвую.
А Тома. Что Тома?

Погоревала малость. Попросила Женьку Куксина, тоже выпускника с нашего потока помочь ей в поиске Вовы. Поехали они туда. Озеро уже полностью застыло. Никого. Вокруг кусты в снегу. Люди из ближайшего посёлка сказали, что озеро глубокое и илистое. Найти никого невозможно. Никаких способов нет.
С тем и уехала она с этим Женькой обратно. Да и стала с ним жить. Вот так вот! Она с ранних лет была бедовой, эта Тома. Кровь армянская, южная горячая, лихая! Вышла замуж рано, лет в восемнадцать по залёту. Родила пацанчика. От мужа ушла, потому что был он дурак дураком и уши у него были холодные.

Так она мне потом говорила, когда мы с ней в пустом актовом зале университета уединились. Вечер был в нашем вузе. Я с ней случайно встретился. Вино, принесённое из-под полы, танцы-манцы-обжиманцы. И потом огромный, квадратных метров на двадцать, лекторский стол в пустом актовом зале. Да. Именно актовом. Кхе-кхе.
Там она мне и рассказала. О первом муже. О первом, втором, третьем любовнике… О поисках счастья. Личного, в основном…

Вот сейчас вспомнились ещё двое из тех времён.
Никатов. Опять Боря. Да что же это такое, в самом деле? Одни Бори у нас, чьорт побьерри!
Ну, ладно. Боря Никатов. И его жена Таня. Ребята преотличные, тихие, интеллигентные, непьющие. Он инженер-водник, она врач - терапевт. Нормальная советская семья. Не партийная. Не пролетарская. Нормальная.

Но о них рассказывать нечего, потому что ничего особенного и выдающегося. Симпатичные ребята. Родили двоих детей. Мальчик и мальчик.
Лет через десять развелись. Всяко бывает, как говорится: и на ё бывает, и на я бывает. Не сошлись характерами - и всё. Потом она уехала с каким-то человеком в Германию, и я потерял её следы. А он не уехал, но женился снова и тоже замёл следы от моего зоркого и цепкого глаза.
Ничего особенного. Но почему я их вспомнил?
А вот почему.

Боря работал в речном порту каким-то начальником, не помню, каким, но прогулочный катер человек на пятнадцать он нам предоставлял по первому требованию и тогда мы, числом до десяти-двенадцати, включая детей, ездили кататься на этом самом катере, управляемом капитаном, куда душа захочет. Да. Тогда, в те жуткопакостные времена жестокой советской действительности, можно было собираться кучей, брать катер без оплаты, а только потому, что кто-то работает в конторе, и кататься задарма и на халяву.
А мы, дураки, хаем наше советское прошлое. Эх. В те времена, я слышал, можно было и самолётик вот так вот сгонять в соседний или даже отдалённый городок. Вот только про паровоз или поезд, каюсь, не слыхивал, хотя работать на железке мне пришлось.

Так что, прибыли утрецом, сели на корабель и поплыли.
Нашли шикарное место, где в полноводную нашу Обь вливается какая-то протока, вокруг тишина, песчаный бережок, чуть подальше лесок зеленеет, самое то для пикничка с водовкой, да и пристали к берегу.
А день был ну просто золотой, теплынь, июль месяц, и так захотелось в воду окунуться, так захотелось, ну просто невозможно передать словами!
Ну, мы и прыгнули с приятелем в эту воду…
И поплыли, и поплыли!

Да так легко поплыли! То кролем, то брассом, то на баттерфляй перескочим, то ещё как…
Вот. А потом обратно.

Ой. А обратно не идёт…
Что такое? Взмах рукой, толчок ногой…
Э-э-э… Не идёт. То есть, руки-ноги дрыгаются, а продвижения нет! И наоборот, я чувствую, что относит меня от берега всё дальше в полноводную нашу реку. Что за чёрт? Смотрю на друга, а он молчит, пыхтит, булькает брассом и кролем - и ни фига! На месте, вроде меня, плещется, да и параллельно мне сдаёт позиции.
Сначала, вроде, хиханьки, а потом сообразили, что дело-то швах, серьёзное! Мать моя женщина…

Должен сказать, что было нам лет по тридцать, то-есть, самый сок, силы были, мышцы накачаны, дыхалка приличная и нервы были тогда ещё железные.
Оборачиваюсь по сторонам, чтобы срекогносцироваться, и понимаю суть проблемы. Хаваю, как любил говорить Юра Спицын, прекрасный математик, но горький пьяница, когда хотел сказать, что хорошо понимает проблему. Хаваю!

А проблема заключалась в том, что при слиянии этого грёбаного притока с рекой, образовывался поток воды огромной массы, направленный под углом к берегу в сторону середины реки, этакая турбулентность, переходящая в мощный ламинарный поток, отталкивающий наши грешные тела от тихого и невинного в своей волшебной красоте песчаного плёса, на котором оставшийся народ спокойно разгружал сумки со снедью, удочки для рыбной ловли и прочую милую чепуху, до которой, по моим прикидкам, нам с приятелем уже не добраться - утопнем к чертям собачьим!

Мы, конечно, были молоды и здоровы, но какого дьявола… ну, ну, ну-у-у-у, ещё рывок, ещё взмах, ещё, ещё… течение не пускает!
Улыбочки наши бурная вода постепенно стёрла, мы стали бурить воду по-торпедному. Молча, не глядя друг на друга, сопя и задыхаясь, вкладывая всю мощь молодых сильных тел, мы стали резко рвать кролем эту поганую водичку!

И стал я замечать, что слаженные, ритмичные рывки руками и чёткая работа ног стали давать свои плоды!
Отплыли мы уже прилично, метров на сто - конечно, по течению, да кролями-брассами и прочим упороть на сотню метров не проблема. Проблема - это вернуться. Желательно, живым. Желательно, не орать и не просить помощи, не испугать женщин и детей…

Не буду тебя томить, да ты и сам уже догадался - вот он я, живой, сижу, добарахтались мы до бережка. Даже из воды не выползли, дышали, как загнанные лошади, ой, то есть, как загнанные рыбы с широко открытыми пастями!
Но молча. Ни слова. Не глядя друг на друга. И потом не обсуждали мы с ним то, что с нами едва не произошло. Никогда. Смерть стояла за спиной. Плыла за нами. И мы это чувствовали всем нутром. До дрожи. До ужаса.

Такие дела. Вот об этом случае вспомнилось мне, думая о Никатовых. Где они сейчас? Куда их раскидало от той речки, от тех времён, кто знает? А философия в моём рассказе простая: жажда жизни, вот в чём фокус! Кто-то борется с потоком, жить хочет! А кто-то не борется. Тонет, сложив лапки. И, плача о себе, любимом и таком жалком, попавшем в поток, несущий в глубину, на дно. Тьфу.

- Да. Тут ты прав, Дока. А скажи, были у вас там, на потоке, действительно крутые ребята, ну, на грани гениальности? Кроме тебя, естественно, хехе…
- Были.
Вот вспомнил двух навскидку.
Два ленинских стипендиата. Но каждый со своими приветами.
Юра Постоенко - это первый из первейших. Он поражал всех. Кстати, воспитывала его тётка. Тётя Валя. Где были его родители - понятия не имею. Ещё на втором курсе, когда мы с ним организовывали поход на Алтай, к Телецкому озеру, я обратил внимание на его энциклопедичность. Матерь божия, откуда у него тогда были такие знания обо всём? Точные расчёты без прибегания к справочникам - всё в голове. Объяснить, что и как, затрудняюсь.

Кстати, начиная с четвёртого курса, он уже преподавал в нашем же вузе, можешь себе представить? Какую-то профилирующую дисциплину. Не помню точно, какую, но факт - вёл семинары и принимал курсовые.
Так вот, как это часто бывает, женился он на такой серой мышке, что пройдёшь - не заметишь!
Сам-то был красавцем и умницей, а вот по женской части не везло. Родили они дочку, а вскоре разошлись. После окончания вуза мы с ним не виделись, но ребята из наших туристов, с которыми мы ходили на Алтай, а потом на хребет Хамар-Дабан у Байкала, рассказали мне о нём.

Женился он по-новой, девка была покрасивше первой жены.
Боевая и толковая. А Юра к тому времени стал попивать. И вот на одной вечеринке, танцуя какой-то рок, он, поддавши крепко, перевернул жену вверх ногами, да и не смог удержать! Выпала она из его рук, да и сломала шею. Что там дальше было - врать не буду, но вскоре после этого он уехал в Севастополь, где стал крупным разработчиком корабельной техники по радиотехнической части. Детали не знаю, но вроде бы, не стал делать диссертацию, ни ту, ни другую. Это про Юру.
Чем кончилось дело с шейнополоматой женой я тоже не в курсах.
Жаль, что жизнь вот так разводит нас с интересными людьми. Напрочь. Насовсем. С удовольствием бы пообщался с Юрой.

А второй ленинский стипендиат тоже был крутой. Правда, с ног на голову жён не переворачивал.
Если Юра был красавчиком, то Женя был натуральный Квазимодо.
Стрижен под бокс, вся физия в крупных прыщах, угрях и каких-то нарывах. Гормоны, видать, буйствовали зверски. Но башка сильна, ничего не скажешь! Начиная с третьего курса, мы его не видели ни на лекциях, ни на практических, только в сессию он мелькал на экзаменах. Оказывается, парень договорился с деканатом и сдавал всё экстерном! Детали стёрлись из памяти, но факт. Запал он на авиационные двигатели, бредил этим делом, лектор его на руках носил, потом взял в аспиранты и вывел его в профессора. Был у нас такой лектор, он работал в Академгородке и попутно преподавал у нас в вузе, подбирая кадры.

Так вот, это самый Женя, несмотря на разрисованную угрями рожу, был далеко не дурак по женской части! Нашёл среди наших же девочек с факультета одну, тоже с прыщами, да и женился на ней. По случаю, она оказалась дочкой очень важного бугра то ли из обкома, то ли из горкома, и зажили молодые очень счастливо. Народ говорит, что вскоре и угри с прыщами с их лиц слетели. Видать, гормоны пошли куда надо, по назначению.
Вот такие пацаны были в нашей среде. Были люди в наше время! Не то, что нынешние!
Племя!
Богатыри.
Не мы…

- Да ладно тебе, не прибедняйся. Расскажи ещё. Излагаешь достойно!
- Вот ещё вспомнил. Рассказываю.
Я не утомил тебя ещё рассказами об умнейших ребятах, о стипендиатах, докторах наук? Думаю, что это скучно. Ведь, в основном, студенты - это лоботрясы, сачки, трепачи и потаскуны. Верно?

- Не могу не согласиться. Так и есть. И было. И будет. Во веки веков. Аминь.

- Вот. Есть консенсус. Продолжу мысль. Вот тебе парочка долбо… , нет, это я зря. Эти парни закончили вуз, работают, вероятно, и посейчас где-нибудь по авиационной части. Но тогда…

Во-первых, оба ну просто красавцы внешне.
Витя Лебёдкин высок, под метр девяносто, крупен сложением, коротко стрижен и басовит. Бас его сбивал девочек с ног. Они млели.
Чем он и пользовался. Одевался Витя всегда с иголочки, наверно, родичи подкидывали. Но это было красиво! А на студенческие вечера он прибывал в бабочке. И это шокировало. Девочек, естественно. Большого ума у него не наблюдалось, особенно в чисто теоретических дисциплинах типа математики или, скажем, аэродинамики, но это был твердый троечночетвёрочник, если можно так сказать.

И был у него приятель, тоже наш студент, по имени Ким, а по фамилии Буев. Он всем хвастался, что имя ему дали в честь коммунистического Интернационала, чем он очень гордился. То есть, ты уже по одному этому можешь судить, что парнишка был далеко не Сократ. Но он тоже был высок, строен, блондинист и басовит. Хотя и молчун. Особенно он молчал про свою фамилию. Берёг честь.

И вот эти ребятки лихо выступали, особенно, по женской части. К примеру, они бились об заклад, за какое минимальное время каждый может уложить данную конкретную девицу, причём с вариациями, как - то: применив только лишь одну бутылку красного или вообще без бутылки, или же кто быстрее сможет уговорить такую-то и склонить оную к оралу, к аналу, к групповухе и прочим милым шалостям?
Короче, это были выдающиеся альфа-самцы, как бы их сейчас назвали по-модному, а тогда мы их называли просто: ёбари першего класса. К ним обращались за советами и пожеланиями, и эти оба, задирая носы, басами доброжелательно цедили свои рекомендации.

Но однажды случился казус.
Оба сперматозавра запали на одну и ту же девочку-медичку из близлежащего вуза.
Девочка оказалась ай-да-ну.
Она назначала обоим свидания, причём на каждом из них по отдельности поливала грязью соперника. Парни знали о том, что они соперники, а потому старались очернить её в глазах другого! Чуешь, какая коллизия? Шекспир дал бы маху в описании такой драмы. В общем, получилась довольно грязная история, в которой оба олуха оказались вымазанными по самую маковку, а девка, не будь дурой, через годик охмурила одного тихоню из нашего же вуза, выскочила за него замуж по залёту и родила двойню, от которой без ума были оба, и мама и папа.
А Витя с Кимом, разругавшись в конце концов насмерть, оба по распределению оказались в подмосковном Лыткарино, со временем позабыли обиды и оба живут своими семьями, и даже ходят друг другу в гости, превратившись в слегка облезлых и затрапезных трудяг на самолётном фронте.
Финита ля комедия. Жизнь всех нас расставляет по местам и по ранжиру.

А ранжиры были разными. Но самым-самым крутым из нашей братии был ныне усопший Платоша.
Эх, хороший мужик был, да не туда подался по карьерной части, видать! Девочек вместе огуливали, пили вместе всякие ркацители, с лекций сбегали и вместе же с ним стали продвигаться по комсомольской части. Сначала он, а потом и я. Он быстро дошёл до секретаря комитета комсомола на заводе, потом меня вовлёк в это дело, продвинул в председатели производственной комиссии комитета, но потом пути наши разошлись. Я сообразил, что по пятому пункту меня обязательно притормозят на взлёте и посадят каким-нибудь мелким партийным клерком, а потому свернул с этого пути и стал двигать инженерию. А он продолжил взлёт по этой самой части.

Сначала его пригласили работать в райком партии, потом сразу в обком, а потом его перевели в Москву, где он работал в ЦК сначала инструктором, а потом куда-то выше, я не очень разбирался в тамошней иерархии, но знаю, что он командовал из этого самого ЦК всей комсомолией стран Прибалтики. Во как! Пробился в люди, ёжкин кот!

Но больше всего мне нравилось в нём, что наших студенческих привычек бегать по бабам он не оставил и на высоких постах! Помню, однажды был у друзей в столице. Разговорились, то да сё. И всплыло в разговоре его имя. Я мимоходом что-то о нём ляпнул. Хозяйка дома странно посмотрела на меня и прыснула в кулачок. Что такое?

Оказывается, есть у неё подруга, незамужняя красотка, а вернее, разведёнка, к которой Платоша наведывается. И как наведывается! Красиво. Оставляет машину с шофёром за две улицы, потом по подворотням, по задам домов, надев тёмные очки и путая следы, заруливает к красотке уже не по партийным делишкам! Толковый был парень. Грамотный.
Но не помогло.
Помер от инфаркта, толкая пламенную речь на стройке века. На БАМе. Кто сейчас помнит, что такое БАМ? А никто. Где-то что-то около Китая. И всё. А люди мёрли там. Строя эту магистраль. Или толкая речи в её честь. В честь чего помер этот хороший мужик? Хрен его знает. Ни за понюшку табака, как говорится.

И ещё одного припомнил сейчас.
Этот болел кретинизмом.
Да, да. Есть такая болячка, которая не всегда делает человека кретином в нашем понимании, а действует на кости тела, замедляя их рост, короче, это вид эндокринного заболевания, связанного с врожденной гипофункцией щитовидной железы. Он выглядел, как карлик, с короткими ногами и руками, но совершенно нормальной, и даже симпатичной головой. А самое главное, головой умной! И не просто умной, а я бы сказал, гениальной. Забыл сказать, что к тому же он ещё и заикался. Пока дождёшься от него фразу, сдохнуть можно от нетерпения!

А теперь сам посуди.
Пока мы бегали за девочками и пили что попало, он уже на первом курсе стал долбать стенографию! Мы, конечно, над ним издевались, нахрена, мол, писать этими крючками, если можно на лекции вообще не ходить, а потом в сессию не поспать и зазубрить, он в ответ просто ухмылялся. Зато потом на экзамене, дико з-з-заи-ик-ик-каясь, он просил у лектора не допрашивать его вслух, а написать ответы на листочках. Лекторы были человечные, разрешали.
Тогда Олег, так его звали, вытаскивал шпоры, написанные стенографическими крючками, переписывал с них нормальным текстом и отдавал экзаменатору! Если же тот засечёт его со шпорами - не страшно: какие-то закорючки лежат, хрен с ними! Не все преподаватели знали стенографию в те времена…

Короче, Олег сдавал все предметы с высшими баллами, проработал по распределению на заводе, поступил в аспирантуру, потом защитился через три года в возрасте двадцати семи лет, стал преподавать сначала в учебном вузе, потом перешёл в НИИ, забил темку, лет через десять сделал докторат, и преподаёт сейчас в одном из институтов, став заведующим кафедрой и профессором! Так вот. Вот тебе и заика! Вот тебе и кретинизм!
А самое интересное, что нашёл он себе нормальную бабу, женился, родил пацана и благоденствует, говорят, по сей день, плюя на всё вокруг и слегка, всё-таки, заикаясь, если занервничает. Но я детали не знаю, не видел его с прошлого века.
Так что, как иначе назвать мужичка, как не гением? Преодолел, превозмог, победил! Главное, к хорошим мозгам надобно характерец иметь! А сколько народу, здорового, без болячек, гибнет от глупости и отсутствия характера!

Давай-ка вздрогнем за бойцовский характер человека!
Который нам с тобой присущ на сто процентов! Верно? Ну, поехали! Чтоб была не последняя! Будь здоров!