Старик из Вифлеема Галилейского
От Доки.
В День Памяти воинов Израиля мы с женой поехали на кладбище в мошав Бейт Лехем а-Глилит (Вифлеем Галилейский) почтить память Адассы Котэв, жены Якова (Янкеля) Котэва, о котором я писал здесь в моём ЖЖ.
А заодно и навестить самого Якова, справиться о здоровье...
Рядом с плитой Адассы мы обнаружили вторую плиту. Новую.
"Здесь покоится Яков Котэв. И даты: 18.08. 1922 - 23. 03. 2016"
А снизу выбито на надгробной плите: "Одному из защитников и строителей Государства Израиль."
Ему было 94 года.
Дом Адассы и Якова Котэв
- Как твоя "девичья" фамилия, Янкель?
- Котловский. Яков Котловский. Ты же знаешь, у нас в Израиле принято менять галутные имена и фамилии на имена из Танаха или давать им ивритское звучание.
Вот и стал я Яковом Котэвом. Как только записался в британскую армию в сорок втором.
- А родился в каком?
- В двадцать втором. На будущий год стукнет мне девяносто. Так-то вот. Родился я здесь, в Ришон-ле-Ционе. А родители приехали в двадцатом. Отец из Польши, а мама из Белостока. Я не знаю, какая сейчас это страна: Руссия, Белоруссия или ещё какая, это не важно, мне нет дела. А они приехали тогда и здесь поженились.
Тогда в Ришоне было десять тысяч жителей. А сейчас знаешь, сколько? Ого! Сейчас двести тысяч! Или даже триста. Целый город! А тогда была деревня.
Отец мой был раввином, и его отец тоже был раввином.
А я безбожник! Какой там бог, где он? Не верю! Есть природа. Это да. А бога нет. Иначе разве он дал бы Хитлеру устроить Холокост? Что это за бог такой?
- Расскажи о своём детстве. Что ты помнишь?
- Ячмень помню.
- Не понял, расскажи.
- Туго было с едой. И вот помню, когда я подружился с Гиорой Зайдом… ты слышал об Александре Зайде?
Гиора его сын. Но я с ним познакомился, когда отучился в Ришоне в хедере, потом я пошёл учиться в Микве-Исраэль, а потом я с друзьями перебрался в Эмек-Изреэль, Изреэльскую долину, в Нааляль. Там и познакомился с Гиорой.
Вот, смотри, что писал в своих воспоминаниях Моше Даян, сейчас, сейчас, я тебе найду его книгу. А, вот:
"Гиора - мой друг детства. Мы учились в одном классе в Нааляле. Впоследствии семья Зайдов - отец, стражник Александр, его жена Циппора и четверо их детей: Кохевет, Гиора, Ифтах и Иоханан - поселились у подножья Кармеля. Они построили дом и конюшни на холме Шейх-Абрек, и оттуда Александр Зайд выезжал для несения сторожевой службы: в то время он охранял земли Еврейского национального фонда в Изреэльской долине. В 1938 году он был убит при исполнении служебных обязанностей арабами, устроившими засаду. Семья его осталась в Шейх-Абреке. Гиора, его старший сын, пошел по стопам отца. Он тоже стал стражником и часто встречался с нашими арабскими и друзскими соседями. Наша дружба не прерывалась. Даже когда я оставил Нааляль и переехал в Иерусалим, затем на юг и, наконец, в Тель-Авив, мы продолжали встречаться и беседовать, иногда в компании друзов и черкесов."
Так вот, отец Гиоры, Александр Зайд, когда приехал на Землю Израиля из России, привёз с собой в спичечном коробке зёрна. Эти зёрна посадили там, в долине, и они давали урожай. Мы отсеивали шелуху, мололи зёрна и делали кашу. Каждое утро мы делали такую кашу. На воде и с солью! Это сейчас моя Адасса делает ячменную кашу на молоке и с сахаром. А тогда было туго и с молоком и с сахаром, так что делали на воде с солью.
Понял? Так мы жили в детстве. Сейчас это, кажется, называется квакер, и его делают из муки ячменя, которую завозят из-за границы. Или сейчас и у нас делают эти квакеры, не знаешь?
В общем, у нас в Нааляле собралась большая группа ребят, которые родились здесь или приехали из Австрии, Германии, Польши и других стран, когда Хитлер стал преследовать евреев в Европе.
И мы стали создавать кибуц.
Первый кибуц был в Дгании, на Кинерете, ты проезжаешь его всегда, когда едешь в Хаммат-Гадер, а потом стали организовываться кибуцы повсюду, и мы тоже стали организовывать кибуц группой человек в тридцать, а потом и стали к нам присоединяться ребята, бежавшие от фашистов.
Жили мы в палатках на два человека, но беженцы из Европы всё прибывали и мы потеснились: в двухместную палатку пускали третьего. Его называли "примус". Почему, сейчас не упомню, но вот так их и называли…И без третьего было не повернуться, а уж втроём тем более. Так я прожил в палатке около трёх лет.
Уже началась война, помню, что немцы потопили корабль, который вёз беженцев, четыреста шестьдесят два человека…
Есть на горе Герцля в Иерусалиме искусственный бассейн сорок на двадцать метров и там сто сорок имён утонувших беженцев. Я ездил туда последние десять лет почтить память… сейчас мне уже тяжело туда ездить, стар стал.
Там, среди погибших есть и мои друзья из Нааляля, которые сопровождали беженцев. Моше Бецер, Захария Херев и другие. А один из Нааляля, тоже Моше, который их сопровождал, погиб потом в Северной Африке под Тубруком.
Когда мы узнали об этом ужасе, собрались вчетвером друзья-приятели, поехали в герцлийскую гимназию, там был пункт набора в британскую армию, да и записались добровольцами в Еврейскую бригаду британской армии.
Среди нас был Иоханан Зайд и его брат-близнец Ивтах.
К нам присоединился и Амрам Бен-Цви, семья которого дружила с семьёй Зайд.
И вот все мы записались в армию в сорок третьем, в разгар войны.
Амрам и говорит:
- Записывайтесь только в автомобильные войска RAC!
- Почему?
А он и говорит:
- Англичане говорят: Join the army and see the World! Правда, англичане уточняют: Join the navy, то есть, поступай на флот, но в британской армии нам подсказали, что лучше поступить в автомобильные войска, и тогда увидишь весь мир ещё лучше, потому что попутешествуешь больше!
И послали нас на шофёрскую учебу, чтобы пройти курс военных шоферов. Сначала были мы три месяца в Сарфанде, сегодня это Црифин, потом ещё два месяца в Агробанке, сегодня это Холон.
Там мы узнали хохму, которую знает сейчас вся страна. Учитель сказал: сел за руль - считай, что каждый встречный на дороге - идиот! Будь умнее его и береги себя! Да. Сейчас все это знают, но я услышал впервые эти мудрые слова в сорок третьем году!
Так неспешно мы учились: полгода на курсах! А англичане никогда не спешат, хотя тогда Хитлер уже вовсю бомбил Лондон. Но Италию англичане уже взяли в сорок третьем, так что у них всё шло по плану.
Получили мы удостоверения шоферов, потом нас погрузили на корабль и мы поплыли!
Привезли в какой-то порт, не помню названия, в Тунисе, потом пересадили на паром и приплыли мы на юг Италии, в Адриатику.
Там на побережье есть место, называется Тронто, или Таранто, или Сан Бенедетто дель Тронто. Там, в Италии есть ещё один Тронто, Чивителла дель Тронто, но это уже в Абруццо, я там тоже побывал. В те годы там была настоящая деревня, а не курорт. Это потом уже сделали курорт, а тогда…
Да, где я только не был там, в Италии!
Начал с юга, а потом за три года всю Италию объездил!
После Тронто нас перевели в Рим, потом в Милан, потом в Сан Вито, это уже на севере, потом там же в Удине, или Одина, это между Адриатикой и Альпами, недалеко от границы с Югославией.
В общем, покатался на своём грузовике!
Я тогда говорил, что знаю Италию лучше, чем Хайфу. А сейчас могу сказать, что Италию знаю лучше, чем Тель-Авив, потому что редко бываю в Тель-Авиве, старый я, тяжело мне.
Погоди-ка, про войну потом расскажешь. Ты вернись, пожалуйста, в молодость…
- С удовольствием…
- … и расскажи по порядку. Об учёбе, о детстве, короче. Это же история страны! Ты же делал эту историю!
- История страны, говоришь? Ну, ну. Ладно. Вот тебе история.
Ещё в конце девятнадцатого века барон Ротшильд основал на земле Палестины несколько поселений: Ришон ле Цион, Метулу, Рош-Пину, Микве Исраель и другие.
И вот кто-то подсказал моему отцу отправить меня учиться именно в Микве Исраель.
Это я к тому, как же я в конце концов оказался в Изреельской долине в Галилее, хотя родился в центре страны.
Так вот, в Микве со мной учился паренёк по имени Ивтах Зайд.
Я тебе о нём вскользь как-то рассказывал.
Учёба в сельхозшколе в Микве была рассчитана на три года, а в конце второго года учёбы был убит арабами отец Ивтаха стражник Александр, и вся семья решила создать кибуц на холме Шейх Абрек, там, где он погиб. Дело в том, что за год до смерти Александр привёл на холм группу молодых ребят из Эйн Харода, но они потом перебрались в Кирьят Амаль, там, где сегодня Тивон, и в Кускус Тивон, там сегодня Алоним.
И снова семья Зайдов осталась на холме одна. И вот Ивтах решил уехать туда, к семье, и стал подбивать нас, шестнадцати-семнадцатилетних его приятелей, в том числе и меня, уехать туда и основать кибуц. Он уговорил своего брата-близнеца Иоханана, который жил в Кадури, свою сестру Кохевет, которая жила в Бен Шемене, потом ещё нескольких, а мне сказал:
- Закончишь учиться, присоединяйся к нам!
- Какой это был год?
- Тридцать девятый, как раз через год после убийства Александра.
А теперь я снова хочу вспомнить о месте моего рождения, о Ришоне, в котором тогда жило всего десять тысяч человек. Откуда я это помню? Было мне лет четырнадцать, прохожу как-то мимо почты, а там висят списки всех жителей города. Вот и запомнил. Десять тысяч в тридцать шестом году. Всего-навсего!
Да. Время утекло. Было нас четыре брата и сестра. Остался я один сейчас. Там, конечно, дети и внуки братьев и сестры, но мне уже тяжело туда ездить, да и движение по дорогам, как в Европе, так что старику тяжко. Сейчас на севере только я и двоюродный племянник, который является одним из старожилов Азореи. И всё. Остальная родня там, в центре и на юге. Так-то вот.
Сейчас вот вспомнил ещё интересное.
Как я попал в Хагану.
Было мне шестнадцать лет. Встретил я как-то одного парня и тот сказал, что решено записать меня в Хагану. Я даже не знал тогда, что это такое. Ладно, говорю, записывай, потом расскажешь. Он и пригласил меня как-то вечерком в винный подвал в том же Ришоне.
Там, в подвале, за занавеской сидел кто-то, и только голос его мы слышали! Он рассказал, что такое Хагана и заставил поклясться в верности родине и народу.
Потом, конечно, пошли курсы, учёба, стрельбы из пистолетов и ружей разных образцов и прочее. Примерно через год послали нас ещё на один курс. Это было уже в горах, куда британская армия не доходила, и там я учился быть настоящим солдатом. Помню, при стрельбе из ружей боевыми патронами, отбивал плечо от отдачи так, что он потом долго болело, ты же знаешь, что за ружья были в те времена! А после этого целый год уже я преподавал в Микве молодым ребятам моего возраста, как обращаться с оружием и воинскую дисциплину.
- Ты как-то говорил, что был ранен тогда. Расскажи.
- Было дело так. В октябре тридцать восьмого послали меня и ещё одного паренька, который только два месяца назад приехал из Польши, проверить наши посты в округе. Было около десяти таких постов и все они в траншеях, только один был на высокой горе. Было тогда около двенадцати часов ночи, тьма египетская!
Стражники, вероятно, уснули, а потом кто-то из них услышал шум наших шагов, и они решили, что это арабы, потому что это было недалеко от Абу Кабира, и давай стрелять по нам! Я шёл первым и сразу получил две пули в руку - вот, смотри, шрамы - а Дов Шифер, что шёл за мной, получил пулю в лоб и погиб на месте.
Спустя шестьдесят лет встретились мы с одним приятелем, с которым учились в Микве. Звали его Ури Шнайфер.
Он и говорит:
- Я уже давно сменил фамилию свою на Шифер. Ведь это я должен был тогда идти с тобой на инспекцию постов у Абу Кабира. И ещё сказал он мне, что дружит по сей день с братом убитого Дова, который приехал в страну с нелегальной алиёй в сорок шестом году и живёт теперь в кибуце Аялон.
Выяснилось, что ещё один кибуцник из Аялона Дов Иеремия в рядах британской армии переправлял Алию Бэт, там встретил этого брата и направил его в Аялон.
Конечно, мы все встретились, и он подарил мне книгу-альбом, которую выпустили в "Шомер-а-Цаир" и там рассказано много историй про те времена.
Интересные были, эти времена!
Поселение Гиват Зайд мы создавали под руководством вдовы Александра Зайда Ципоры. Она у нас была, как министр иностранных дел. Да, да. Нас было человек двадцать молодых ребят, и она приводила к нам и Бен-Гуриона и Эшколя, с которыми была знакома и дружна!
Это был тридцать девятый год, тогда не было ещё государства Израиль, не было вообще ничего, одна пустыня и несколько посёлков тут и там.
Ципора пригласила пятерых ребят и передала своё личное хозяйство в распоряжение группы. Это пять коров, две пары лошадей с телегами. Тогда ведь и разговоров не было про тракторы, машины и вообще про технику. Тогда всё делалось вручную! Все абсолютно работы по хозяйству.
- А зачем она так сделала? Потому что семья Зайд была единственной на этой горе? Сегодня там много поселений.
- Она попыталась создать там кибуц, но оказалось, что земли под сельхозкультуры там мало. Это же гора и вокруг овраги. Так что постепенно они все переместились в долину и стали обрабатывать земли там. Теперь это земли кибуца Алоним.
А в последнее время, ты же знаешь, кибуцы стали меньше обрабатывать землю, а чтобы выжить, стали строить на своей земле заводы, и сельское хозяйство стало, как бы сказать, не то, что загнивать, а уступать место промышленности и хай-теку - шмайтеку! Не обижайся. Это я так, к слову…
Так вот. Продолжу.
В этой группе, которая переехала в Изреельскую долину, было несколько человек из Микве Исраель. Йосеф Коронель, он взял фамилию Корен, он сейчас в мошаве Авигдор, потом Яков Мигдаль и Авишай Харуви, потом Яков Беркович, который потом погиб в дорожной катастрофе, Ривка и Йосеф Вахнин из Иерусалима и ещё много других. В общем, начали мы с десяти человек, потом вскоре стало двадцать, потом стали приезжать из Тель-Авива и из других мест, особенно много было холостых ребят и девушек. Стали строить такие шалаши, можно сейчас увидеть их только в музеях, а мы в них жили! Шалаши мы строили вокруг дома Зайдов. И в конце концов, дошли мы до двухсот-трёхсот человек! Построили общую кухню и столовую, и получился настоящий кибуц!
- Вы обрабатывали землю?
- Конечно! У нас было где-то около тысячи дунамов земли, в основном, между гор, в оврагах, мы поначалу использовали тех лошадей семьи Зайд, их же плуги. Кстати, был у нас и птичник, так что всё как надо!
- И вы держались, кормили хотя бы самих себя?
- А кто у нас был министром иностранных дел, помнишь? Ципора, с её связями. Вот пример. В то время плохо было с транспортом. Автобус Нацерет-Хайфа ходил редко, а это означало, что от дома Зайдов до главной дороги было далеко идти. И тогда она говорила шоферам:
- Ты знаешь, кто я? Я Ципора Зайд! Подожди минутку, сейчас наши ребята подойдут.
И они ждали нас! А иначе, какой уважающий себя шофёр, а это была тогда престижная профессия, ждал бы сопливых пацанов, вроде нас?
Однажды, когда нас было всего-то десять-пятнадцать человек в той группе, она ухитрилась привезти к нам пятерых "стариков", самых больших людей из организации "Ха-Шомер". Это были Леви Школьник (Леви Эшколь!), Шломо Леви из Эйн Харод, Бенцион Исраели из Киннерета, Нахум Горовиц из Кфар Гилади и Герцфельд. И вот, помню, Леви Эшколь спрашивает нас на идише:
- Ребятки, что вы здесь делаете? Здесь ведь не игры играют, а воюют, а вы такие ещё маленькие?
И вот, три-четыре года мы так вкалывали… На воде да на ячменной каше…
Да. Я тебе об этом уже рассказывал.
(продолжение следует)