Встреча. Цикл - 6. 18+!
предыдущее здесь:
http://artur-s.livejournal.com/3119537.html
Балет.
Странно.
Здесь, в Бейт-Шеане, нет у меня ощущения, что это, в общем-то, руины.
То есть, рухлядь.
Как например, в Риме у этих знаменитых раскопок Форума. Три слоя, до самых печёнок, до волчицы с набрякшими сосками.
Странно.
Вот, вроде, такая же улочка, как в Помпеях, даже пошире и с колоннами, а мысли навевает другие, видятся какие-то древние мистерии, но по-другому.
Секрета пока не понял, придется еще помараковать.
Да и Старик примолк что-то, тоже, видать, проняло и витает где-то рядом с Иосифом Флавием или с Бар-Кохбой...
- Вот смотри, - обводит он руками двухтысячелетний амфитеатр, на каменных сиденьях которого мы сидим, - Такой же, вроде, как в Кейсарии и в Биньямине, а есть в нем какой-то дух, что ли, старое и новое, пыль веков и вчерашний концерт с песнями-плясками, музыкой и бликами света на колоннаде...
Черт, на пафос сбиваюсь.
Плохо это.
Не надо пафоса.
- То есть, снова о бабцах...- в тон ему продолжил я.
- Свихнешся ты, парень, когда-нибудь по этой части. Никого еще бабьё не доводило до хорошего!
- Что это ты завелся, Старик? Рассказал бы лучше очередную байку с уклоном в искусство, благо, обстановка располагает. В храме сидим ведь. Храм искусства как раз!
- Ладно, извини. Ну, слушай, раз просишь.
В Н-ске есть известный театр оперы и балета.
Гигантское сооружение с куполом, тремя ярусами, колоннадой и греческими скульптурами в главном зале, короче, солидный театр, один из крупнейших в стране.
Там в свое время была неплохая опера, но главное, чем он был известен - это балет.
Работал там то ли главным режиссером, то ли главным балетмейстером некто Пасенко, симпатичный крупный мужик, которого смертельно боялись артисты. Крут был, но спец.
Вот как-то в Новый Год пригласила меня туда за кулисы моя двоюродная сестра, тамошняя балерина на тот момент.
И не просто пригласила, а на встречу Нового Года.
Приходи, говорит, с подружкой, посмотришь на нашу богему.
Взял я с собой тогдашнюю подружку, музыкантшу-пианистку, да и прибыл за кулисы.
И повела нас сестрица по-за-кулисами смотреть на балет с изнанки, что ли. Зал, тренаж, брусья-поручни и прочее.
Готовятся балеринки к спектаклю, подбривают себе разные места, чтоб не мешалось в прыжке; пуанты, пачки, па-де-де и прочие гран-батман-же-те, как говорится в народе.
Все чинно, собранно и артистично.
Часов в одиннадцать вечера прибыли мы, наконец, в зал для непосредственно пьянки, то есть, проведения мероприятия.
Человек сорок собралось, стол длиннейший и на столе куча добра, аж скатерти не видно.
И, естественно, бутылки, бутылки, бутылки.
Я сижу культурно с подругой и наблюдаю за богемой.
До где-то пятой рюмки всё шло чин-чинарём, пока не стало весело.
Откуда-то из-за спины вдруг вынырнула балерина.
Дока, скажу тебе сразу: чудо как хороша!
Но очень пьяная.
Я понял, что она нажралась ещё до того как!
И в этом была загадка, если хочешь, то некий сюжетный ход.
Ведь где можно так нажраться, когда вот только ведь что - спектакль был с этими - па-де-де.
Похоже, она начала хряпать прямо на сцене.
Точно, точно! Только сейчас дошло!
Давали тогда "Щелкунчика", а она была обезьянкой и у неё была корзинка. О! Теперь ясно, откуда она таскала водяру!
Короче, отталкивает она мою подругу, охватывает нежно мою шею и садится мне на колени! Давай, говорит, примем на брудершафт, ты ведь меня любишь? Шкандаль!
Подруга выпячивает нижнюю губу и начинает подниматься со стула.
Я хватаю её левой рукой, правой отрывая балеринские когти от моей ширинки.
Некоторая посуда летит на пол.
Но никому вокруг наша борьба не мешает, мать моя женщина!
Все заняты своими проблемами аналогичного свойства!
То есть, веселье входит в разгар.
Секс нагло поднимает голову и становится во главу угла!
В это время открывается дверь и входит Пасенко.
Так как время летит незаметно, стрелка приближается к 12-ти, а нам всем вроде это до фени.
Куда девалась в этот момент балеринка, я не увидел, только прочувствовал: боль разодранного ногтем конца, который она-таки успела извлечь из меня!
Всё стихло в один секунд!
Молчание нарушалось лишь всхлипами и шмыганьем моей подружки.
С достоинством и высоко неся голову, балетный начальник прошествовал во главу стола, принял на грудь стакашек водовки, занюхал чем-то и, сказав, что положено, удалился.
Что тут началось! Бляха мийя!
Балерина вынырнула из-за угла, подскочила к стене и вырубила свет.
С электричеством исчезли и последние препоны, державшие этот бедлам в узде.
Звучавшие в начале пьянки плоские анекдоты сменились криками, звуками поцелуев и первыми стонами с придыханием.
Постепенно вокруг меня, подруги и балерины стала образовываться пустота - все куда-то стали рассасываться.
Подруга, как культурная девушка, стала рваться вон отсюдова!!!
Я держу её, а балерина меня.
Но ты же знаешь, они, балерины тренированные - физическая всё-таки работа!
Короче, наше трио билось еще с полчаса с выяснениями, а ты кто такая...ты зачем меня сюда привёл...убери руки и тому подобное.
Самое смешное, как потом рассказала мне сестра, наблюдавшая в лунном свете эту корриду, что я, уже крепко поддатый, ни черта не мог поделать в этой ситуации, а делал в этом призрачном свете какие-то пируэты, наведшие её на мысль, что мне стоит заняться балетным искусством!
Спать мы так и легли втроём.
Свальный грех не заставил сeбя ждать, и мы резвились так всю ночь.
А как Новый Год проведешь - так и продолжишь его, как говорится.
Вот это было в точку!
Было мне тогда девятнадцать.
Какой возраст, Дока!
Какой возраст!
Старик смолк.
Над Бейт-Шеаном было безоблачное небо.
Древний двухтысячелетний амфитеатр строго смотрел на нас своими полустёртыми сидениями.
И даже с некоторым осуждением.
Так мне показалось...
продолжение следует
http://artur-s.livejournal.com/3119537.html
Балет.
Странно.
Здесь, в Бейт-Шеане, нет у меня ощущения, что это, в общем-то, руины.
То есть, рухлядь.
Как например, в Риме у этих знаменитых раскопок Форума. Три слоя, до самых печёнок, до волчицы с набрякшими сосками.
Странно.
Вот, вроде, такая же улочка, как в Помпеях, даже пошире и с колоннами, а мысли навевает другие, видятся какие-то древние мистерии, но по-другому.
Секрета пока не понял, придется еще помараковать.
Да и Старик примолк что-то, тоже, видать, проняло и витает где-то рядом с Иосифом Флавием или с Бар-Кохбой...
- Вот смотри, - обводит он руками двухтысячелетний амфитеатр, на каменных сиденьях которого мы сидим, - Такой же, вроде, как в Кейсарии и в Биньямине, а есть в нем какой-то дух, что ли, старое и новое, пыль веков и вчерашний концерт с песнями-плясками, музыкой и бликами света на колоннаде...
Черт, на пафос сбиваюсь.
Плохо это.
Не надо пафоса.
- То есть, снова о бабцах...- в тон ему продолжил я.
- Свихнешся ты, парень, когда-нибудь по этой части. Никого еще бабьё не доводило до хорошего!
- Что это ты завелся, Старик? Рассказал бы лучше очередную байку с уклоном в искусство, благо, обстановка располагает. В храме сидим ведь. Храм искусства как раз!
- Ладно, извини. Ну, слушай, раз просишь.
В Н-ске есть известный театр оперы и балета.
Гигантское сооружение с куполом, тремя ярусами, колоннадой и греческими скульптурами в главном зале, короче, солидный театр, один из крупнейших в стране.
Там в свое время была неплохая опера, но главное, чем он был известен - это балет.
Работал там то ли главным режиссером, то ли главным балетмейстером некто Пасенко, симпатичный крупный мужик, которого смертельно боялись артисты. Крут был, но спец.
Вот как-то в Новый Год пригласила меня туда за кулисы моя двоюродная сестра, тамошняя балерина на тот момент.
И не просто пригласила, а на встречу Нового Года.
Приходи, говорит, с подружкой, посмотришь на нашу богему.
Взял я с собой тогдашнюю подружку, музыкантшу-пианистку, да и прибыл за кулисы.
И повела нас сестрица по-за-кулисами смотреть на балет с изнанки, что ли. Зал, тренаж, брусья-поручни и прочее.
Готовятся балеринки к спектаклю, подбривают себе разные места, чтоб не мешалось в прыжке; пуанты, пачки, па-де-де и прочие гран-батман-же-те, как говорится в народе.
Все чинно, собранно и артистично.
Часов в одиннадцать вечера прибыли мы, наконец, в зал для непосредственно пьянки, то есть, проведения мероприятия.
Человек сорок собралось, стол длиннейший и на столе куча добра, аж скатерти не видно.
И, естественно, бутылки, бутылки, бутылки.
Я сижу культурно с подругой и наблюдаю за богемой.
До где-то пятой рюмки всё шло чин-чинарём, пока не стало весело.
Откуда-то из-за спины вдруг вынырнула балерина.
Дока, скажу тебе сразу: чудо как хороша!
Но очень пьяная.
Я понял, что она нажралась ещё до того как!
И в этом была загадка, если хочешь, то некий сюжетный ход.
Ведь где можно так нажраться, когда вот только ведь что - спектакль был с этими - па-де-де.
Похоже, она начала хряпать прямо на сцене.
Точно, точно! Только сейчас дошло!
Давали тогда "Щелкунчика", а она была обезьянкой и у неё была корзинка. О! Теперь ясно, откуда она таскала водяру!
Короче, отталкивает она мою подругу, охватывает нежно мою шею и садится мне на колени! Давай, говорит, примем на брудершафт, ты ведь меня любишь? Шкандаль!
Подруга выпячивает нижнюю губу и начинает подниматься со стула.
Я хватаю её левой рукой, правой отрывая балеринские когти от моей ширинки.
Некоторая посуда летит на пол.
Но никому вокруг наша борьба не мешает, мать моя женщина!
Все заняты своими проблемами аналогичного свойства!
То есть, веселье входит в разгар.
Секс нагло поднимает голову и становится во главу угла!
В это время открывается дверь и входит Пасенко.
Так как время летит незаметно, стрелка приближается к 12-ти, а нам всем вроде это до фени.
Куда девалась в этот момент балеринка, я не увидел, только прочувствовал: боль разодранного ногтем конца, который она-таки успела извлечь из меня!
Всё стихло в один секунд!
Молчание нарушалось лишь всхлипами и шмыганьем моей подружки.
С достоинством и высоко неся голову, балетный начальник прошествовал во главу стола, принял на грудь стакашек водовки, занюхал чем-то и, сказав, что положено, удалился.
Что тут началось! Бляха мийя!
Балерина вынырнула из-за угла, подскочила к стене и вырубила свет.
С электричеством исчезли и последние препоны, державшие этот бедлам в узде.
Звучавшие в начале пьянки плоские анекдоты сменились криками, звуками поцелуев и первыми стонами с придыханием.
Постепенно вокруг меня, подруги и балерины стала образовываться пустота - все куда-то стали рассасываться.
Подруга, как культурная девушка, стала рваться вон отсюдова!!!
Я держу её, а балерина меня.
Но ты же знаешь, они, балерины тренированные - физическая всё-таки работа!
Короче, наше трио билось еще с полчаса с выяснениями, а ты кто такая...ты зачем меня сюда привёл...убери руки и тому подобное.
Самое смешное, как потом рассказала мне сестра, наблюдавшая в лунном свете эту корриду, что я, уже крепко поддатый, ни черта не мог поделать в этой ситуации, а делал в этом призрачном свете какие-то пируэты, наведшие её на мысль, что мне стоит заняться балетным искусством!
Спать мы так и легли втроём.
Свальный грех не заставил сeбя ждать, и мы резвились так всю ночь.
А как Новый Год проведешь - так и продолжишь его, как говорится.
Вот это было в точку!
Было мне тогда девятнадцать.
Какой возраст, Дока!
Какой возраст!
Старик смолк.
Над Бейт-Шеаном было безоблачное небо.
Древний двухтысячелетний амфитеатр строго смотрел на нас своими полустёртыми сидениями.
И даже с некоторым осуждением.
Так мне показалось...
продолжение следует