Молиться надо непрестанно
ещё одно интервью о.Зинона, ранее мне неизвестное:
Автор: Архимандрит Зинон (Теодор) - Последнее изменение: 14.09.2009
- Помните свой первый иконостас?
- Конечно, он до сих пор существует в церкви Илии Пророка в Одессе. Еще будучи учащимся художественного училища, я работал с мастерами, которые не владели иконописной техникой. Поэтому делали, что могли, используя повсеместно распространенный тогда живописный академический стиль. Было это, по-моему, в 1972 году.
- От руководства училища вам за это не нагорело?
- Нет, никто тогда ничего не узнал. Потом я и в кафедральном соборе Одессы иконы писал. Так и пошло…
- Вам, как творцу, наверное, сложно выделить какую-то самую главную свою работу. Для вас они все, наверное, как дети. И, тем не менее, какие-то «любимчики» у вас, наверное, есть?
- Дело в том, что, когда я заканчиваю очередную работу, дня через три или чуть больше понимаю: а ведь делать надо было совсем по-другому. Но исправить уже ничего нельзя - что вышло, то есть.
- Какие храмы вы расписывали? Давайте попробуем составить перечень хотя бы основных ваших работ.
- В 1976 году я поступил в Псково-Печерский монастырь, весьма богатый своими иконописными традициями, стал монахом. Иконопись стало моим основным служением, хотя поначалу даже там приходилось писать иконы полулегально, потому что это занятие приравнивалось к религиозной пропаганде. Но со временем стало легче. Так вот, самое значимое, из того, что я там написал, это, наверное, иконостасы храмов преподобномученика Корнилия, Покрова над Успенским собором и Печерских святых на горке. Для древнего Троицкого собора Пскова создал иконостас нижнего храма, освященного во имя преподобного Серафима Саровского. Это было уже, кажется, в 1988 году.
- Все эти годы вы из Пскова не выезжали?
- Нет, почему же, приходилось отлучаться - и не раз. В 1979 году патриарх Пимен вызвал меня в Троице-Сергиеву Лавру.
- Почему именно вас? Вы были лично знакомы с патриархом Пименом?
- Так получилось. Патриарх Пимен любил приезжать в Одессу и отдыхать в своей резиденции. При этом непременно посещал кафедральный собор. И вот однажды летом зашел как раз в то время, когда я там что-то писал. С ним был митрополит Одесский Сергий, он тогда и представил меня, совсем мальчишку, патриарху всея Руси. Почему-то Святейший меня запомнил, хотя я еще не был монахом, а просто в свободное от учебы в художественном училище время работал в храме. Ну, а потом, когда потребовалось, Святейший Патриарх Пимен вызвал меня в Троице-Сергиеву Лавру.
- Какие отношения сложились у вас с патриархом?
- Самые доброжелательные. К тому же патриарх Пимен был большим знатоком древней иконописи, также высоко ценил и современных мастеров, которые дерзали работать в византийской стилистике. Таковых, к сожалению, было немного. Славились в то время работы Марии Николаевны Соколовой, тайной монахини, принявшей в постриге имя мученицы Иулиании. Я звал ее матерью Марией… Святая женщина! Она была духовной дочерью святого праведного Алексея Мечёва, многое в Лавре принадлежит ее кисти. При Московской Духовной Академии была создана реставрационно-иконописная мастерская, Соколова ее возглавляла. К тому времени, когда позвали меня, Мария Николаевна была в весьма почтенном возрасте и работать уже практически не могла. Видимо, патриарх Пимен думал, что в какой-то степени я мог бы ее заменить. Возражать не имело смысла, да и не принято у нас перечить старшим, тем более Святейшему. Делай, что велено, это же послушание!..
- Что хорошего удалось вам создать в Троице-Сергиевой Лавре?
- В Троице-Сергиевой Лавре я написал иконостасы приделов в крипте Успенского собора, а также немало других икон. Семь лет жил там. Хотя довольно быстро понял: столичный монастырь не для меня. Слишком шумно, люди толпятся - и так каждый день! Добро бы еще верующие, так в основном туристы - зеваки… Все это страшно отвлекало меня от работы, трудно было сосредоточиться. В конце концов я не выдержал и запросился домой - на более спокойную и милую сердцу Псковщину. Написал прошение патриарху.
Однако Святейший отпускать меня почему-то не захотел. Вместо этого направил восстанавливать Данилов монастырь. В 1983 году разоренную обитель вернули Церкви, и мы стали готовиться к празднованию 1000-летия Крещения Руси. Там я работал год, больше не смог - Москва не по мне, аляповатый город, до самых печенок достала… Написал второе прощение патриарху, и тогда Святейший меня, наконец, отпустил. Примерно через год меня пригласили во Владимирскую область, где я расписывал церковь святой Параскевы Пятницы. А затем вновь вернулся и работал уже совершенно спокойно в своем Псково-Печерском монастыре, где написал много разных икон.
- Мало кто знает о вашей работе в подмосковном поселке Семхоз, где жил и трагически погиб Александр Мень. Вы сами вызвались расписывать храм во имя преподобного Сергия Радонежского, выстроенный на месте гибели священника?
- Меня пригласил отец Виктор, настоятель этого храма. Пришлось отложить уже начатые дела, но отказаться я, конечно, не мог. Александра Меня я с юности почитаю.
- Вы были знакомы?
- К сожалению, нет. Хотя я и жил буквально в пяти километрах от отца Александра - в Троице-Сергиевой Лавре, но с ним так ни разу не встретился. Зато его книги, например, серию «В поисках Пути, Истины и Жизни», читал с большим удовольствием. Книги издавались за границей и выходили под псевдонимом Эммануила Светлова. Они помогли мне точнее понять церковную жизнь, осознать свою роль в ней. Не все окружающие меня в то время монахи одобряли эти произведения, но я давно привык не ориентироваться на чужие вкусы.
- Но потом все-таки встретились с ним - храм «на крови» душа отца Александра наверняка посещает…
- Храм выстроен неподалеку от места, где 9 сентября 1990 года неизвестные до сих пор душегубы напали на отца Александра и нанесли ему смертельные раны… Это как только себе представишь - мороз по коже. Мне сразу захотелось сделать что-то особенное, и я придумал не совсем привычный для русских храмов иконостас. Древняя традиция - фрески на известняке. Берешь живой камень и кладёшь на него раствор. Живопись выполняется по сырой штукатурке. Весь фокус в том, что штукатурка впитывает краски часа четыре-пять, не больше, поэтому к моменту окончательного высыхания вся работа должна быть завершена. По мелочам еще что-то там допускается, но в целом икону нужно успеть написать. Цейтнот! Но ничего, я вроде справился - шесть икон написал за неделю. Кстати, использовался материал, специально привезенный из Пскова. Есть у нас там прекрасные известняки - долговечные, чистые по цвету… На мой взгляд, получилось то, что надо.
- Расскажите о своих работах в Мирожском монастыре.
- В общих чертах это выглядит так: в своих трудах я все время пытаюсь вернуться к истокам русского христианства. Вот и в Мирожском монастыре начал с храмового пространства: вместо привычного сегодня иконостаса реконструировал дрвнейшую форму невысокой каменной алтарной преграды. И расписал ее фресками в византийском стиле. С помощью итальянских архивов восстановил греческую литургию по древнейшим образцам…
- Расскажите о Ваших зарубежных работах.
- В Крестовоздвиженском храме бенедиктинского монастыря в Шеветони (Бельгия) я создал композицию фресок, среди которых «Христос - Грядущий Судия», «Небесный Иерусалим» и другие. В Ново-Валаамском монастыре в Финляндии - трапезную целиком расписал, во Франции, Германии делал иконостасы, в Италии преподавал в иконописной школе. Расписал верхний храм Свято-Никольского венского кафедрального собора и написал иконостас для нижнего храма.
Святой Дух и апостолы
- Расскажите, пожалуйста, о своей работе в Венском Свято-Николаевском соборе. Ведь это самый величественный храм Московского Патриархата за пределами его канонической территории. Сложные задачи поставил перед вами епископ Иларион (Алфеев)?
- Дело большое и, действительно, непростое. Поначалу, я не больно-то хотел за него браться. Согласился расписывать Венский храм лишь потому, что давно был знаком с владыкой Иларионом.
- А почему не хотели браться?
- Да стар уже, не хочу нервы тратить на всякие глупости. Потому что по опыту своему знаю: договариваться с архиереями всегда непросто. Приходится вступать в бесконечные споры, доказывать свою правоту, тратить на совершенно бессмысленные разговоры уйму бесценного времени - нет, я больше так не могу…
- Но с епископом Иларионом, по-видимому, у вас сложились иные отношения?
- Мы знакомы очень давно. И маму его я прекрасно знаю, она привозила будущего владыку еще двенадцатилетним мальчиком в Троице-Сергиеву Лавру, когда я тогда подвизался. Потом мы встречались и в Псково-Печерской Лавре, неоднократно. Тогда и сошлись. Наши взгляды по основным вопросам церковного искусства совпадают, поэтому с этим человеком мне работается легко и плодотворно, без нервотрепки.
Все время я делаю то, что предлагает мне сама жизнь. По мере сил и возможностей. Венский храм я страшно не хотел расписывать, но потом мне стало интересно. В каждой ситуации я привык находить что-то свое, а когда работа становится по душе, ни о чем другом даже мечтать не хочется.
- А когда она стала вам «по душе»?
- Когда родилась в голове композиция и само решение росписи. До этого я просто даже не представлял себе, как и что буду делать. Если бы владыка Иларион сжалился надо мной и сказал тогда: ну, не хочешь, и не надо - я бы отказался и, возможно, даже не сожалел.
- Как возникла идея росписи Венского собора?
- Когда приехал сюда в первый раз, все осмотрел, то выяснилось, что архитектура храма плохо приспособлена для росписи. Взять алтарную часть: окна слишком высокие и расстояние между ними недостаточное, поэтому так непросто разместить там нужное изображение. То ли это в процессе строительства какие-то коррективы вносились, то ли что-то еще - но когда возводили храм, о росписи, видно, совсем не задумывались. Купол опять же - поначалу я плохо представлял себе, как его делать. Диаметр сравнительно небольшой - всего пять метров. К тому же из центра спускается провод и цепь, на них подвешено паникадило. Изображение Вседержителя разместить в данных условиях невозможно. Что делать? Я долго думал, пока меня не осенило: надо изобразить на куполе сошествие Святого Духа на апостолов.
- Об этом событии рассказывается в «Деяниях святых апостолов»…
- Да, конечно. В пятидесятый день после Воскресения Иисуса Христа апостолы, вместе с Божией Матерью и другими учениками Христовыми, собрались «единодушно вместе». Внезапно налетел сильный ветер, которым «наполнился весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им предвещевать» (Деян.2,1-4).Так Христос дал апостолам способность и силу для проповеди Своего учения всем народам.
Замечу, что такие композиции допускались в православных храмах и раньше.
- Где и когда?
- К сожаленью, не сохранился до нашего времени купол знаменитого храма святой Софии Константинопольской, ставшего в VI веке главным рукотворным чудом Византийской империи. Именно там древние иконописцы изобразили сошествие Святого Духа на апостолов. А вот в Греции в монастыре преподобного Луки (Осиос Лукас), расположенного на западных склонах горы Геликон между Беотией и Фокидой - его история насчитывает более тысячи лет, это один из наиболее выдающихся памятников византийского зодчества и изобразительного искусства - такая мозаика существует до сих пор. Сама идея прекрасна: Дух Святой через апостолов нисходит на все собрание Церкви…
Как только я осознал это, сразу у меня вся композиция и выстроилось.
- За такое грандиозное дело вы взялись в одиночку?
- Привык работать самостоятельно - ничего не поделать… Правда, когда прикинул объем работы по времени, выходило, что года на три тут работы, как минимум. Конечно, можно было бы все сделать и одному, только людям храм Божий нужен, и ждать так долго они не могут. Потому сроки мне в три раза сжали, и я предложил вызвать на помощь нескольких иконописцев из России. Под моим наблюдением - все-таки сюжет уже определен - они и закончили задуманное.
- Вам не трудно было забираться под самый купол собора? Метров сорок здесь, если не больше. Один неосторожный шаг…
- В последний раз на такой высоте я работал в 1980 году. Думал, что больше уже не смогу, но вот опять забрался - и ничего, держусь. Владыка Иларион несколько раз сюда поднимался, тоже говорит - нормально. Коснулся купола рукой… Думаю, что в ближайшие сто лет до этих стен рука человеческая дотронуться больше не сможет.
- Монументальная живопись имеет свою специфику - в чем она заключается?
- Сложность росписи купола в том, что она должна, прежде всего, восприниматься на большом расстоянии. Это икона может смотреться и близко, и на расстоянии. А купол - это работа особая.
- Что помогает вам в работе?
- Церковная музыка. Надеваю наушники, включаю плеер, беру в руку кисть и вперед!..
- Отец Зинон, а у вас есть свой сайт в Интернете?
- Нет. А зачем?
- Если бы ваши работы можно было выставить в Интернете, весь мир мог бы смотреть и любоваться…
- Вопрос в том, как мои работы собрать, они ведь сегодня по всему миру рассеяны. Нереально даже сфотографировать.
- Почему?
- Так ведь не каждый из частных владельцев моих работ согласится на это. Я вот однажды в Москве написал икону Благовещение для одного человека. Потом захотел на нее взглянуть - не вышло. Даже фотокопию сделать не разрешил.
- Чем свой отказ мотивирует?
- Лично с владельцем иконы я не знаком, общались через посредника. Тот человек сказал, что ничем мне не может помочь - хозяин эту икону так бережет, что никому не хочет даже показывать.
Бах в помощь!
- Вы тут обмолвились, что вам в работе помогает церковная музыка. Хотелось бы уточнить ваши музыкальные предпочтения.
- Когда пишу, часто слушаю Баха. Считаю его величайшим композитором всех времен. «Гольдберг-вариации» - шедевр совершеннейший. «Страсти по Матфею» - действительно, божественная музыка. Мне кажется, что у Баха нет плохих сочинений. Даже у Моцарта есть слабые, а у Баха нет. Музыкант говорил: все, чего я достиг, это только благодаря своему огромному трудолюбию. Если каждый будет трудиться так же, как я, может достигнуть даже большего. А ведь он был простым органистом в храме…
- Епископ Иларион (Алфеев), как известно, пишет музыку. Она вам по душе?
- Его «Страсти по Матфею» я слушал в Риме, в концертном зале - меня, что называется, «пробило». Владыка подарил мне и компакт-диски со своими произведениями - слушаю во время работы. Сама идея наполнить старую форму «Страстей», которая существовала еще до Баха, православным содержанием, мне по душе. Получились «Страсти по Матфею», где и тексты из православного богослужения, и сама музыка постоянно отсылает к церковной службе. Это не может не нравиться.
- Сколько часов в день вы работаете? Вы могли бы познакомить нас со своим распорядком дня?
- Для монаха норма вставать в пять утра, но я просыпаюсь иногда несколько раньше - молюсь, читаю Священное писание, Ветхий и Новый Заветы, Григория Богослова…
- Как долго?
- Часа два. Потом начинаю что-то делать. Молюсь и во время работы, и после… Работать привык в одиночку, чтобы меня никто не отвлекал. Молиться надо непрестанно, но форм молитвы много, понимаете?
- Какие молитвы вы чаще всего совершаете?
- В монастыре, прежде всего, приучился к Иисусовой молитве. С тех пор чаще всего я обращаюсь к Иисусу Христу, Сыну Божию и истинному Богу с просьбой о помиловании. Когда пишу фигуры апостолов, то думаю и о них, мысленно к ним обращаясь.
- Отец Зинон, как христианин, вы не могли бы дать духовный совет: что лучше всего читать на утренней молитве?
- Я советую вам читать сначала из Ветхого Завета, потом из Евангелия и Послания Апостолов. А после этого читайте все, что душе вашей угодно: молитвы из канонов, акафистов, главы из Библии. Только помните одну вещь: в этом должны участвовать и ум, и сердце, чтобы это не стало для вас простой формальностью. Иначе ваш молитвенный труд напрасен. Для меня самое главное - это чтение Священного Писания. Слово Божье обращено персонально к каждому человеку. Не ко всем коллективно. Это я для себя такой вывод сделал.
«Да не судимы будете…»
- Как вы относитесь к людям, которые называют себя атеистами?
- По правде скажу: живого атеиста в полном смысле этого слова я не встречал. Всегда оказывается, что в каких-то стесненных обстоятельствах люди вдруг начинают обращаться к Богу. Атеизм - это же от безделья или какой-то бравады. Что значит «атеист»? В Древней Греции, если человек в открытую заявлял, что он не верит в богов, его считали сумасшедшим. Как в советское время верующих считали людьми недалекими, больными. Разве можно, глядя на окружающий нас мир трезвыми глазами, думать, что у него нет Творца? То же самое, если носить на руке часы и говорить, что они сами собой образовались…
- Отец Зинон, как вы считаете: человек, который умом не принимает Бога, но практически живет согласно христианским заповедям, имеет шанс на спасение?
- Произносить такие суды не считаю себя правомочным. И вообще все наши суды на земле ничего не значат. Могу привести суждение Преподобного Силуана Афонского, которое я абсолютно разделяю. Он говорит, что, когда во время молитвы плакал о всем мире - а преподобный высшей ступенью молитвы считал молитву за мир - вдруг услышал голос Христа, обращенный к нему: «Зачем ты плачешь о всем мире, разве ты не знаешь, что Я помилую всякого человека, который хотя бы раз в жизни призвал Мое имя?» Тогда ему пришла в голову мысль: зачем же я здесь сижу, лишаю себя всяких удобств и радостей жизни? И ему последовал ответ: «Тех Я только помилую, а такие, как ты, будут моими друзьями».
Как и многие верующие люди, я считаю, что благодать, которую принес Христос, распространяется далеко за пределы Церкви. Апостол Павел в Послании к Римлянам говорил о том же: существуют законы, написанные на скрижалях в сердце - естественные законы. Даже язычники, которые формально не принадлежат Церкви, но поступают по этому закону, ближе к Христу, чем лицемерные христиане. Те, кто не признает себя христианами, но живут, согласно заповедям Христовым, они как бы несознательные христиане. Когда они предстанут перед Христом, тогда и прояснится вся правда о них. Но мы судить их права не имеем.
- Как вы относитесь к лицедейству? Допустим, небезызвестный священник Иоанн Охлобыстин недавно снялся в фильме, сыграв главную роль - Григория Распутина. Хотелось бы узнать ваше мнение: допустимо, чтобы священник играл роль в кино?
- Есть вещи, которые могут иметь место, когда жизнь ставит какие-то особые условия. В древней Церкви - в ранней Церкви - если кто-то из лицедеев, актеров, хотел стать христианином, принять крещение, первое, что от него требовали, это отречься от своего искусства, оставить его. Почему? Потому что лицедейство несовместимо с христианством. Актерское мастерство зависит от способности перевоплощаться в другого человека: чем сильнее перевоплотится, тем убедительнее игра. И этот момент самый опасный для духовной жизни. Для чего в христианстве существуют молитвы, аскезы? Для того, чтобы можно было стать самим собой. У актеров же получается наоборот: надо регулярно становиться другим, при этом совершенно неважно, положительный ты персонаж изображаешь или отрицательный. Ну, а как сейчас смотрит на такое отклонение официальная Церковь, я не знаю. Послаблений разных много…
- Но ваше-то мнение?
- Я считаю, что актерство недопустимо для простого мирянина, верующего человека, а для клирика, так просто опасно.
Паломникам захотелось чуда
- Отец Зинон, мы, разумеется, представляем, как вы относитесь к астрологии. Однако на звездное небо, вы видимо, смотрите. Задумываетесь о влиянии космоса на людей?
- Вполне могу допустить, что расположение планет может каким-то образом влиять на настроение человека. Но жизнь наша, судьбы, как еще говорят, зависеть от звезд на небе никак не могут. Древние греки верили в рок, Церковью это всегда относилось к разряду суеверий. Если христианин будет верить гороскопам, всяким предсказаниям, тогда он вообще ни к какой добродетельной жизни становится не способным. Будет считать какие-то дни удачными, благоприятными, когда можно делать всякие христианские добродетели, но что тогда делать в прочие дни? Получается, для добродетели они не годятся. Святитель Иоанн Златоуст обличал византийское общество в подобного рода вещах. Христианин ничего бояться не должен, потому что «идол в мире ничто» - так Апостол Павел говорит.
Из ада все вывел Христос
- Существует такое определение ада: «слишком поздно». Вам оно кажется точным? Как вы относитесь к предположению святого Исаака Сирина о том, что ад - это не вечное, а временное обиталище грешников, которые, в конце концов, будут прощены?
- Так вы Исаака Сирина знаете? Ну, дела!.. Относительно ада, я могу привести вам слова английского писателя Клайва Стейплза Льюиса - был такой неверующий христианин. Он сказал: «Я уверен, что ад несомненно существует, но его двери заперты изнутри». Думаю, что против воли человека Бог никогда не отправит его в ад. Это каждый выберет сам. И человек может сделать это уже в своей жизни - сам себе и окружающим устраивать ад. Потому что без Бога жизнь постепенно становится адом.
Святитель Феофан Затворник в одном из своих писем говорит о том, что демоны будут искушать человека теми же страстями и приманками, на которые он наловлялся в этой жизни. После исхода из тела пьянице, например, будет показана бутылка, и он за ней побежит, потому что она ему вожделенна. Если человек всю жизнь стремился к Христу, значит, он Христа и выберет. Я не знаю такого опыта, который был бы абсолютно достоверным, но те, которые побывали в аду и вернулись - таких, пожалуй, нет. Хотя есть какие-то прозрения.
- Вы в своем творчестве не используете эти умозаключения?
- Ну, почему же, у меня есть икона «Воскресение Христово» («Сошествие во ад») - там изображен разрушенный ад.
Дело в том, что после Воскресения Христова ад упразднился - «Огорчися, ибо упразднися», как говорит святитель Иоанн Златоуст в своем «Огласительном Слове», которое читается на пасхальной утрене. А упразднился, значит, нет того ада, в который исходили и праведники, и грешники, он опустел. Сегодня почему-то мало внимания уделяется этим богослужебным текстам. Христос из ада вывел всех - это точно. Согласно песнопениям Церкви - всех! У нас почему-то считают, что только праведников. Поэтому я абсолютно согласен с Исааком Сириным, когда он говорит о геенне как о средстве, которое задумано не как месть за грехи - потому что Бог вообще мстить не может, Он благ по природе, по естеству Своему, и никакого зла никому причинять не станет. А геенна - это средство для очищения тех, которые не очистились еще в этой жизни. Но даже короткое пребывание в геенне страшно, мучительно.
Исаак Сирин, я считаю, самый современный богослов. Он дает ответы на такие сложные вопросы, от которых другие уклоняются либо вовсе умалчивают. Бог, даже если подвергает человека каким-то испытаниям, то цель его только благо человека. Невозможна даже сама мысль, что Бог будет бесконечные веки казнить людей за какие-то грехи, которые они совершили в короткий промежуток земной жизни. Во-первых, Бог не может никого казнить, потому что Он любит всякое творение. Во-вторых, если допустить бесконечность мучений, тогда надо допускать бесконечность зла.
- Так ада - нет?
- Почему же нет? Я же сказал, что каждый сам себе его устраивает. А вам что надо, костер со сковородками и кипящими котлами? Откровенно говоря, меня мало интересует проблема ада. Главное для меня - Иисус Христос. Без Него любое состояние - ад. Те, кто об этом спрашивают, имеют в виду какую-то вульгарную «геенну огненную». Но это же все не то… Вот почему сегодня я никому не рекомендую писать на западной стене храма Страшный суд. Может быть, в средние века это кого-то и могло напугать и через страх подвигнуть к добродетельной жизни. Сейчас - вряд ли. Скорее человека вдохновит проповедь о том, что Бог есть совершенная любовь, то, о чем Исаак Сирин говорит. Это может больше подвигнуть к добродетели, чем всякие устрашения. Один богослов спрашивал, как можно говорить об аде после гитлеровского Освенцима и сталинского ГУЛАГа? Ведь люди себе на земле такой ад устроили, что худшего и представить нельзя.
........................
- Ваш прогноз в связи с этим на ближайшие хотя бы сто лет?
- Думаю, что Церковь как начиналась «малым стадом», так «малым стадом» и закончится. Но христианство никогда не исчезнет.
***
часть 1 http://russned.ru/kultura/po-receptam-drevnih-o-boge-vere-ikonopisi-i-sebe-1
часть 2 http://russned.ru/kultura/o-boge-vere-ikonopisi-i-sebe-chast-2-1
Автор: Архимандрит Зинон (Теодор) - Последнее изменение: 14.09.2009
- Помните свой первый иконостас?
- Конечно, он до сих пор существует в церкви Илии Пророка в Одессе. Еще будучи учащимся художественного училища, я работал с мастерами, которые не владели иконописной техникой. Поэтому делали, что могли, используя повсеместно распространенный тогда живописный академический стиль. Было это, по-моему, в 1972 году.
- От руководства училища вам за это не нагорело?
- Нет, никто тогда ничего не узнал. Потом я и в кафедральном соборе Одессы иконы писал. Так и пошло…
- Вам, как творцу, наверное, сложно выделить какую-то самую главную свою работу. Для вас они все, наверное, как дети. И, тем не менее, какие-то «любимчики» у вас, наверное, есть?
- Дело в том, что, когда я заканчиваю очередную работу, дня через три или чуть больше понимаю: а ведь делать надо было совсем по-другому. Но исправить уже ничего нельзя - что вышло, то есть.
- Какие храмы вы расписывали? Давайте попробуем составить перечень хотя бы основных ваших работ.
- В 1976 году я поступил в Псково-Печерский монастырь, весьма богатый своими иконописными традициями, стал монахом. Иконопись стало моим основным служением, хотя поначалу даже там приходилось писать иконы полулегально, потому что это занятие приравнивалось к религиозной пропаганде. Но со временем стало легче. Так вот, самое значимое, из того, что я там написал, это, наверное, иконостасы храмов преподобномученика Корнилия, Покрова над Успенским собором и Печерских святых на горке. Для древнего Троицкого собора Пскова создал иконостас нижнего храма, освященного во имя преподобного Серафима Саровского. Это было уже, кажется, в 1988 году.
- Все эти годы вы из Пскова не выезжали?
- Нет, почему же, приходилось отлучаться - и не раз. В 1979 году патриарх Пимен вызвал меня в Троице-Сергиеву Лавру.
- Почему именно вас? Вы были лично знакомы с патриархом Пименом?
- Так получилось. Патриарх Пимен любил приезжать в Одессу и отдыхать в своей резиденции. При этом непременно посещал кафедральный собор. И вот однажды летом зашел как раз в то время, когда я там что-то писал. С ним был митрополит Одесский Сергий, он тогда и представил меня, совсем мальчишку, патриарху всея Руси. Почему-то Святейший меня запомнил, хотя я еще не был монахом, а просто в свободное от учебы в художественном училище время работал в храме. Ну, а потом, когда потребовалось, Святейший Патриарх Пимен вызвал меня в Троице-Сергиеву Лавру.
- Какие отношения сложились у вас с патриархом?
- Самые доброжелательные. К тому же патриарх Пимен был большим знатоком древней иконописи, также высоко ценил и современных мастеров, которые дерзали работать в византийской стилистике. Таковых, к сожалению, было немного. Славились в то время работы Марии Николаевны Соколовой, тайной монахини, принявшей в постриге имя мученицы Иулиании. Я звал ее матерью Марией… Святая женщина! Она была духовной дочерью святого праведного Алексея Мечёва, многое в Лавре принадлежит ее кисти. При Московской Духовной Академии была создана реставрационно-иконописная мастерская, Соколова ее возглавляла. К тому времени, когда позвали меня, Мария Николаевна была в весьма почтенном возрасте и работать уже практически не могла. Видимо, патриарх Пимен думал, что в какой-то степени я мог бы ее заменить. Возражать не имело смысла, да и не принято у нас перечить старшим, тем более Святейшему. Делай, что велено, это же послушание!..
- Что хорошего удалось вам создать в Троице-Сергиевой Лавре?
- В Троице-Сергиевой Лавре я написал иконостасы приделов в крипте Успенского собора, а также немало других икон. Семь лет жил там. Хотя довольно быстро понял: столичный монастырь не для меня. Слишком шумно, люди толпятся - и так каждый день! Добро бы еще верующие, так в основном туристы - зеваки… Все это страшно отвлекало меня от работы, трудно было сосредоточиться. В конце концов я не выдержал и запросился домой - на более спокойную и милую сердцу Псковщину. Написал прошение патриарху.
Однако Святейший отпускать меня почему-то не захотел. Вместо этого направил восстанавливать Данилов монастырь. В 1983 году разоренную обитель вернули Церкви, и мы стали готовиться к празднованию 1000-летия Крещения Руси. Там я работал год, больше не смог - Москва не по мне, аляповатый город, до самых печенок достала… Написал второе прощение патриарху, и тогда Святейший меня, наконец, отпустил. Примерно через год меня пригласили во Владимирскую область, где я расписывал церковь святой Параскевы Пятницы. А затем вновь вернулся и работал уже совершенно спокойно в своем Псково-Печерском монастыре, где написал много разных икон.
- Мало кто знает о вашей работе в подмосковном поселке Семхоз, где жил и трагически погиб Александр Мень. Вы сами вызвались расписывать храм во имя преподобного Сергия Радонежского, выстроенный на месте гибели священника?
- Меня пригласил отец Виктор, настоятель этого храма. Пришлось отложить уже начатые дела, но отказаться я, конечно, не мог. Александра Меня я с юности почитаю.
- Вы были знакомы?
- К сожалению, нет. Хотя я и жил буквально в пяти километрах от отца Александра - в Троице-Сергиевой Лавре, но с ним так ни разу не встретился. Зато его книги, например, серию «В поисках Пути, Истины и Жизни», читал с большим удовольствием. Книги издавались за границей и выходили под псевдонимом Эммануила Светлова. Они помогли мне точнее понять церковную жизнь, осознать свою роль в ней. Не все окружающие меня в то время монахи одобряли эти произведения, но я давно привык не ориентироваться на чужие вкусы.
- Но потом все-таки встретились с ним - храм «на крови» душа отца Александра наверняка посещает…
- Храм выстроен неподалеку от места, где 9 сентября 1990 года неизвестные до сих пор душегубы напали на отца Александра и нанесли ему смертельные раны… Это как только себе представишь - мороз по коже. Мне сразу захотелось сделать что-то особенное, и я придумал не совсем привычный для русских храмов иконостас. Древняя традиция - фрески на известняке. Берешь живой камень и кладёшь на него раствор. Живопись выполняется по сырой штукатурке. Весь фокус в том, что штукатурка впитывает краски часа четыре-пять, не больше, поэтому к моменту окончательного высыхания вся работа должна быть завершена. По мелочам еще что-то там допускается, но в целом икону нужно успеть написать. Цейтнот! Но ничего, я вроде справился - шесть икон написал за неделю. Кстати, использовался материал, специально привезенный из Пскова. Есть у нас там прекрасные известняки - долговечные, чистые по цвету… На мой взгляд, получилось то, что надо.
- Расскажите о своих работах в Мирожском монастыре.
- В общих чертах это выглядит так: в своих трудах я все время пытаюсь вернуться к истокам русского христианства. Вот и в Мирожском монастыре начал с храмового пространства: вместо привычного сегодня иконостаса реконструировал дрвнейшую форму невысокой каменной алтарной преграды. И расписал ее фресками в византийском стиле. С помощью итальянских архивов восстановил греческую литургию по древнейшим образцам…
- Расскажите о Ваших зарубежных работах.
- В Крестовоздвиженском храме бенедиктинского монастыря в Шеветони (Бельгия) я создал композицию фресок, среди которых «Христос - Грядущий Судия», «Небесный Иерусалим» и другие. В Ново-Валаамском монастыре в Финляндии - трапезную целиком расписал, во Франции, Германии делал иконостасы, в Италии преподавал в иконописной школе. Расписал верхний храм Свято-Никольского венского кафедрального собора и написал иконостас для нижнего храма.
Святой Дух и апостолы
- Расскажите, пожалуйста, о своей работе в Венском Свято-Николаевском соборе. Ведь это самый величественный храм Московского Патриархата за пределами его канонической территории. Сложные задачи поставил перед вами епископ Иларион (Алфеев)?
- Дело большое и, действительно, непростое. Поначалу, я не больно-то хотел за него браться. Согласился расписывать Венский храм лишь потому, что давно был знаком с владыкой Иларионом.
- А почему не хотели браться?
- Да стар уже, не хочу нервы тратить на всякие глупости. Потому что по опыту своему знаю: договариваться с архиереями всегда непросто. Приходится вступать в бесконечные споры, доказывать свою правоту, тратить на совершенно бессмысленные разговоры уйму бесценного времени - нет, я больше так не могу…
- Но с епископом Иларионом, по-видимому, у вас сложились иные отношения?
- Мы знакомы очень давно. И маму его я прекрасно знаю, она привозила будущего владыку еще двенадцатилетним мальчиком в Троице-Сергиеву Лавру, когда я тогда подвизался. Потом мы встречались и в Псково-Печерской Лавре, неоднократно. Тогда и сошлись. Наши взгляды по основным вопросам церковного искусства совпадают, поэтому с этим человеком мне работается легко и плодотворно, без нервотрепки.
Все время я делаю то, что предлагает мне сама жизнь. По мере сил и возможностей. Венский храм я страшно не хотел расписывать, но потом мне стало интересно. В каждой ситуации я привык находить что-то свое, а когда работа становится по душе, ни о чем другом даже мечтать не хочется.
- А когда она стала вам «по душе»?
- Когда родилась в голове композиция и само решение росписи. До этого я просто даже не представлял себе, как и что буду делать. Если бы владыка Иларион сжалился надо мной и сказал тогда: ну, не хочешь, и не надо - я бы отказался и, возможно, даже не сожалел.
- Как возникла идея росписи Венского собора?
- Когда приехал сюда в первый раз, все осмотрел, то выяснилось, что архитектура храма плохо приспособлена для росписи. Взять алтарную часть: окна слишком высокие и расстояние между ними недостаточное, поэтому так непросто разместить там нужное изображение. То ли это в процессе строительства какие-то коррективы вносились, то ли что-то еще - но когда возводили храм, о росписи, видно, совсем не задумывались. Купол опять же - поначалу я плохо представлял себе, как его делать. Диаметр сравнительно небольшой - всего пять метров. К тому же из центра спускается провод и цепь, на них подвешено паникадило. Изображение Вседержителя разместить в данных условиях невозможно. Что делать? Я долго думал, пока меня не осенило: надо изобразить на куполе сошествие Святого Духа на апостолов.
- Об этом событии рассказывается в «Деяниях святых апостолов»…
- Да, конечно. В пятидесятый день после Воскресения Иисуса Христа апостолы, вместе с Божией Матерью и другими учениками Христовыми, собрались «единодушно вместе». Внезапно налетел сильный ветер, которым «наполнился весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им предвещевать» (Деян.2,1-4).Так Христос дал апостолам способность и силу для проповеди Своего учения всем народам.
Замечу, что такие композиции допускались в православных храмах и раньше.
- Где и когда?
- К сожаленью, не сохранился до нашего времени купол знаменитого храма святой Софии Константинопольской, ставшего в VI веке главным рукотворным чудом Византийской империи. Именно там древние иконописцы изобразили сошествие Святого Духа на апостолов. А вот в Греции в монастыре преподобного Луки (Осиос Лукас), расположенного на западных склонах горы Геликон между Беотией и Фокидой - его история насчитывает более тысячи лет, это один из наиболее выдающихся памятников византийского зодчества и изобразительного искусства - такая мозаика существует до сих пор. Сама идея прекрасна: Дух Святой через апостолов нисходит на все собрание Церкви…
Как только я осознал это, сразу у меня вся композиция и выстроилось.
- За такое грандиозное дело вы взялись в одиночку?
- Привык работать самостоятельно - ничего не поделать… Правда, когда прикинул объем работы по времени, выходило, что года на три тут работы, как минимум. Конечно, можно было бы все сделать и одному, только людям храм Божий нужен, и ждать так долго они не могут. Потому сроки мне в три раза сжали, и я предложил вызвать на помощь нескольких иконописцев из России. Под моим наблюдением - все-таки сюжет уже определен - они и закончили задуманное.
- Вам не трудно было забираться под самый купол собора? Метров сорок здесь, если не больше. Один неосторожный шаг…
- В последний раз на такой высоте я работал в 1980 году. Думал, что больше уже не смогу, но вот опять забрался - и ничего, держусь. Владыка Иларион несколько раз сюда поднимался, тоже говорит - нормально. Коснулся купола рукой… Думаю, что в ближайшие сто лет до этих стен рука человеческая дотронуться больше не сможет.
- Монументальная живопись имеет свою специфику - в чем она заключается?
- Сложность росписи купола в том, что она должна, прежде всего, восприниматься на большом расстоянии. Это икона может смотреться и близко, и на расстоянии. А купол - это работа особая.
- Что помогает вам в работе?
- Церковная музыка. Надеваю наушники, включаю плеер, беру в руку кисть и вперед!..
- Отец Зинон, а у вас есть свой сайт в Интернете?
- Нет. А зачем?
- Если бы ваши работы можно было выставить в Интернете, весь мир мог бы смотреть и любоваться…
- Вопрос в том, как мои работы собрать, они ведь сегодня по всему миру рассеяны. Нереально даже сфотографировать.
- Почему?
- Так ведь не каждый из частных владельцев моих работ согласится на это. Я вот однажды в Москве написал икону Благовещение для одного человека. Потом захотел на нее взглянуть - не вышло. Даже фотокопию сделать не разрешил.
- Чем свой отказ мотивирует?
- Лично с владельцем иконы я не знаком, общались через посредника. Тот человек сказал, что ничем мне не может помочь - хозяин эту икону так бережет, что никому не хочет даже показывать.
Бах в помощь!
- Вы тут обмолвились, что вам в работе помогает церковная музыка. Хотелось бы уточнить ваши музыкальные предпочтения.
- Когда пишу, часто слушаю Баха. Считаю его величайшим композитором всех времен. «Гольдберг-вариации» - шедевр совершеннейший. «Страсти по Матфею» - действительно, божественная музыка. Мне кажется, что у Баха нет плохих сочинений. Даже у Моцарта есть слабые, а у Баха нет. Музыкант говорил: все, чего я достиг, это только благодаря своему огромному трудолюбию. Если каждый будет трудиться так же, как я, может достигнуть даже большего. А ведь он был простым органистом в храме…
- Епископ Иларион (Алфеев), как известно, пишет музыку. Она вам по душе?
- Его «Страсти по Матфею» я слушал в Риме, в концертном зале - меня, что называется, «пробило». Владыка подарил мне и компакт-диски со своими произведениями - слушаю во время работы. Сама идея наполнить старую форму «Страстей», которая существовала еще до Баха, православным содержанием, мне по душе. Получились «Страсти по Матфею», где и тексты из православного богослужения, и сама музыка постоянно отсылает к церковной службе. Это не может не нравиться.
- Сколько часов в день вы работаете? Вы могли бы познакомить нас со своим распорядком дня?
- Для монаха норма вставать в пять утра, но я просыпаюсь иногда несколько раньше - молюсь, читаю Священное писание, Ветхий и Новый Заветы, Григория Богослова…
- Как долго?
- Часа два. Потом начинаю что-то делать. Молюсь и во время работы, и после… Работать привык в одиночку, чтобы меня никто не отвлекал. Молиться надо непрестанно, но форм молитвы много, понимаете?
- Какие молитвы вы чаще всего совершаете?
- В монастыре, прежде всего, приучился к Иисусовой молитве. С тех пор чаще всего я обращаюсь к Иисусу Христу, Сыну Божию и истинному Богу с просьбой о помиловании. Когда пишу фигуры апостолов, то думаю и о них, мысленно к ним обращаясь.
- Отец Зинон, как христианин, вы не могли бы дать духовный совет: что лучше всего читать на утренней молитве?
- Я советую вам читать сначала из Ветхого Завета, потом из Евангелия и Послания Апостолов. А после этого читайте все, что душе вашей угодно: молитвы из канонов, акафистов, главы из Библии. Только помните одну вещь: в этом должны участвовать и ум, и сердце, чтобы это не стало для вас простой формальностью. Иначе ваш молитвенный труд напрасен. Для меня самое главное - это чтение Священного Писания. Слово Божье обращено персонально к каждому человеку. Не ко всем коллективно. Это я для себя такой вывод сделал.
«Да не судимы будете…»
- Как вы относитесь к людям, которые называют себя атеистами?
- По правде скажу: живого атеиста в полном смысле этого слова я не встречал. Всегда оказывается, что в каких-то стесненных обстоятельствах люди вдруг начинают обращаться к Богу. Атеизм - это же от безделья или какой-то бравады. Что значит «атеист»? В Древней Греции, если человек в открытую заявлял, что он не верит в богов, его считали сумасшедшим. Как в советское время верующих считали людьми недалекими, больными. Разве можно, глядя на окружающий нас мир трезвыми глазами, думать, что у него нет Творца? То же самое, если носить на руке часы и говорить, что они сами собой образовались…
- Отец Зинон, как вы считаете: человек, который умом не принимает Бога, но практически живет согласно христианским заповедям, имеет шанс на спасение?
- Произносить такие суды не считаю себя правомочным. И вообще все наши суды на земле ничего не значат. Могу привести суждение Преподобного Силуана Афонского, которое я абсолютно разделяю. Он говорит, что, когда во время молитвы плакал о всем мире - а преподобный высшей ступенью молитвы считал молитву за мир - вдруг услышал голос Христа, обращенный к нему: «Зачем ты плачешь о всем мире, разве ты не знаешь, что Я помилую всякого человека, который хотя бы раз в жизни призвал Мое имя?» Тогда ему пришла в голову мысль: зачем же я здесь сижу, лишаю себя всяких удобств и радостей жизни? И ему последовал ответ: «Тех Я только помилую, а такие, как ты, будут моими друзьями».
Как и многие верующие люди, я считаю, что благодать, которую принес Христос, распространяется далеко за пределы Церкви. Апостол Павел в Послании к Римлянам говорил о том же: существуют законы, написанные на скрижалях в сердце - естественные законы. Даже язычники, которые формально не принадлежат Церкви, но поступают по этому закону, ближе к Христу, чем лицемерные христиане. Те, кто не признает себя христианами, но живут, согласно заповедям Христовым, они как бы несознательные христиане. Когда они предстанут перед Христом, тогда и прояснится вся правда о них. Но мы судить их права не имеем.
- Как вы относитесь к лицедейству? Допустим, небезызвестный священник Иоанн Охлобыстин недавно снялся в фильме, сыграв главную роль - Григория Распутина. Хотелось бы узнать ваше мнение: допустимо, чтобы священник играл роль в кино?
- Есть вещи, которые могут иметь место, когда жизнь ставит какие-то особые условия. В древней Церкви - в ранней Церкви - если кто-то из лицедеев, актеров, хотел стать христианином, принять крещение, первое, что от него требовали, это отречься от своего искусства, оставить его. Почему? Потому что лицедейство несовместимо с христианством. Актерское мастерство зависит от способности перевоплощаться в другого человека: чем сильнее перевоплотится, тем убедительнее игра. И этот момент самый опасный для духовной жизни. Для чего в христианстве существуют молитвы, аскезы? Для того, чтобы можно было стать самим собой. У актеров же получается наоборот: надо регулярно становиться другим, при этом совершенно неважно, положительный ты персонаж изображаешь или отрицательный. Ну, а как сейчас смотрит на такое отклонение официальная Церковь, я не знаю. Послаблений разных много…
- Но ваше-то мнение?
- Я считаю, что актерство недопустимо для простого мирянина, верующего человека, а для клирика, так просто опасно.
Паломникам захотелось чуда
- Отец Зинон, мы, разумеется, представляем, как вы относитесь к астрологии. Однако на звездное небо, вы видимо, смотрите. Задумываетесь о влиянии космоса на людей?
- Вполне могу допустить, что расположение планет может каким-то образом влиять на настроение человека. Но жизнь наша, судьбы, как еще говорят, зависеть от звезд на небе никак не могут. Древние греки верили в рок, Церковью это всегда относилось к разряду суеверий. Если христианин будет верить гороскопам, всяким предсказаниям, тогда он вообще ни к какой добродетельной жизни становится не способным. Будет считать какие-то дни удачными, благоприятными, когда можно делать всякие христианские добродетели, но что тогда делать в прочие дни? Получается, для добродетели они не годятся. Святитель Иоанн Златоуст обличал византийское общество в подобного рода вещах. Христианин ничего бояться не должен, потому что «идол в мире ничто» - так Апостол Павел говорит.
Из ада все вывел Христос
- Существует такое определение ада: «слишком поздно». Вам оно кажется точным? Как вы относитесь к предположению святого Исаака Сирина о том, что ад - это не вечное, а временное обиталище грешников, которые, в конце концов, будут прощены?
- Так вы Исаака Сирина знаете? Ну, дела!.. Относительно ада, я могу привести вам слова английского писателя Клайва Стейплза Льюиса - был такой неверующий христианин. Он сказал: «Я уверен, что ад несомненно существует, но его двери заперты изнутри». Думаю, что против воли человека Бог никогда не отправит его в ад. Это каждый выберет сам. И человек может сделать это уже в своей жизни - сам себе и окружающим устраивать ад. Потому что без Бога жизнь постепенно становится адом.
Святитель Феофан Затворник в одном из своих писем говорит о том, что демоны будут искушать человека теми же страстями и приманками, на которые он наловлялся в этой жизни. После исхода из тела пьянице, например, будет показана бутылка, и он за ней побежит, потому что она ему вожделенна. Если человек всю жизнь стремился к Христу, значит, он Христа и выберет. Я не знаю такого опыта, который был бы абсолютно достоверным, но те, которые побывали в аду и вернулись - таких, пожалуй, нет. Хотя есть какие-то прозрения.
- Вы в своем творчестве не используете эти умозаключения?
- Ну, почему же, у меня есть икона «Воскресение Христово» («Сошествие во ад») - там изображен разрушенный ад.
Дело в том, что после Воскресения Христова ад упразднился - «Огорчися, ибо упразднися», как говорит святитель Иоанн Златоуст в своем «Огласительном Слове», которое читается на пасхальной утрене. А упразднился, значит, нет того ада, в который исходили и праведники, и грешники, он опустел. Сегодня почему-то мало внимания уделяется этим богослужебным текстам. Христос из ада вывел всех - это точно. Согласно песнопениям Церкви - всех! У нас почему-то считают, что только праведников. Поэтому я абсолютно согласен с Исааком Сириным, когда он говорит о геенне как о средстве, которое задумано не как месть за грехи - потому что Бог вообще мстить не может, Он благ по природе, по естеству Своему, и никакого зла никому причинять не станет. А геенна - это средство для очищения тех, которые не очистились еще в этой жизни. Но даже короткое пребывание в геенне страшно, мучительно.
Исаак Сирин, я считаю, самый современный богослов. Он дает ответы на такие сложные вопросы, от которых другие уклоняются либо вовсе умалчивают. Бог, даже если подвергает человека каким-то испытаниям, то цель его только благо человека. Невозможна даже сама мысль, что Бог будет бесконечные веки казнить людей за какие-то грехи, которые они совершили в короткий промежуток земной жизни. Во-первых, Бог не может никого казнить, потому что Он любит всякое творение. Во-вторых, если допустить бесконечность мучений, тогда надо допускать бесконечность зла.
- Так ада - нет?
- Почему же нет? Я же сказал, что каждый сам себе его устраивает. А вам что надо, костер со сковородками и кипящими котлами? Откровенно говоря, меня мало интересует проблема ада. Главное для меня - Иисус Христос. Без Него любое состояние - ад. Те, кто об этом спрашивают, имеют в виду какую-то вульгарную «геенну огненную». Но это же все не то… Вот почему сегодня я никому не рекомендую писать на западной стене храма Страшный суд. Может быть, в средние века это кого-то и могло напугать и через страх подвигнуть к добродетельной жизни. Сейчас - вряд ли. Скорее человека вдохновит проповедь о том, что Бог есть совершенная любовь, то, о чем Исаак Сирин говорит. Это может больше подвигнуть к добродетели, чем всякие устрашения. Один богослов спрашивал, как можно говорить об аде после гитлеровского Освенцима и сталинского ГУЛАГа? Ведь люди себе на земле такой ад устроили, что худшего и представить нельзя.
........................
- Ваш прогноз в связи с этим на ближайшие хотя бы сто лет?
- Думаю, что Церковь как начиналась «малым стадом», так «малым стадом» и закончится. Но христианство никогда не исчезнет.
***
часть 1 http://russned.ru/kultura/po-receptam-drevnih-o-boge-vere-ikonopisi-i-sebe-1
часть 2 http://russned.ru/kultura/o-boge-vere-ikonopisi-i-sebe-chast-2-1