Империя абсурда
Девять гостиниц за четырнадцать дней… Шанхай-Вэньчжоу-Юйхуань-Ханчжоу-Шанхай-Сучжоу-Ханчжоу-Шанхай-Яньданшань-Шанхай… Лекции, съёмки, упаковка багажа, лекции, съёмки, просмотры, упаковка багажа, упаковка багажа, упаковка… Я называю своих студентов единомышленниками. Другие бы вряд ли предпочли подобное времяпрепровождение, например, валянию в шезлонге на Сейшелах.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Ой, забыл название одного в высшей степени показательного посёлка городского типа где-то между Вэньчжоу и Ханчжоу… Именно там я и Аня (Аня - настоящая японская блондинка по фамилии Акияма. Вообще-то, она у меня учится, а поездка в Китай фотографом-ассистентом была для неё курсовой работой.) стали свидетелями грандиозного зрелища, именуемого китайской свадьбой. Смотря на кортеж из девяти черных BMW 760 с тонированными стеклами, я одновременно размышлял о причинах нерушимости финансового благополучия автопрома Германии и пытался отгадать, в какой из машин спрятались молодые. Не отгадал, потому что они скромно подъехали на неприметной Бентли. Невестой оказалась дивной красоты китаянка Сюань, а женихом - голубоглазый китайский парень по имени Глеб.
Сюань посмотрела на Аню и сказала по-русски, - “Красивая!”- а мне помахала рукой со словами “Всё чётко”. В этот момент я впервые с момента приземления потерял чувство реальности... Вспомнил! Юйхуань!
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ
Позади, в двух часах езды, был Шанхай. Впереди, примерно на таком же расстоянии, нас ждали одни из самых красивых в мире гор с непростым названием Яньданшань. Мы смотрели на холмы и слушали Вертинского. Согласно данным бортовой навигационной системы, мы только что выехали из океана и двигались по пустынному бездорожью. На самом деле, под колесами была шестиполосная бетонная автомагистраль с аккуратными зонами отдыха, ресторанами и магазинами сопутствующих товаров. Вертинский, грассируя, начал романс про прекрасную Ирэн, и в этот момент нас обогнал грузовик, с трехъярусным прицепом, набитым живыми свиньями. Водитель (он же студент) китаец Миша из Шанхая вдруг произнес: “Боже, какой сюр”… В этот момент, я потерял чувство реальности уже не помню в какой раз.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
Ханчжоу - город как их… этих… язык не поворачивается произнести это слово, поэтому заменим его на “парадоксов”. Во-первых, все в Burberry, даже местные бомжи. Во-вторых, здесь находится гостиница с изящным названием “Первый мировой отель”, рядом с которым расположена, кроме прочих достопримечательностей, копия венецианской башни Сан-Марко в натуральную величину. Как выяснилось, она там не просто так.
По словам Николая Васильевича Гоголя, луна делается в Гамбурге. За неимением доказательств и опровержений, это заявление можно либо принять, либо отвергнуть, как идеи Зигмунда Фрейда. Но вот за то, что в Ханжоу есть Венеция, я готов отдать… Нет, отдавать я ничего не буду, но физические доказательства предоставить готов. Интересно, что Ханчжоуская Венеция хоть и меньше традиционной, дома в ней просторнее (судя по высоте окон), а каналы и улицы заметно чище. Туристов туда не пускают, потому что это, оказывается, жилой микрорайон, и шляться там всяким не положено. Видимо, чтобы жителям Венеции было удобно, недалеко находятся дилерские Роллс-Ройс и Феррари.
На случай же, если пресыщенным европейскими излишествами венецианцам захочется тишины прочего конфуцианства, буквально в десяти минутах езды специально предусмотрено одно из самых красивых озер на Земле - Сиху. Поверхность его всегда, как зеркало, а каждое утро над ним опускается облако. Если местные жители ведут себя хорошо, то оно опускается и вечером. Облако это обладает волшебными свойствами: увидев его, местные жители впадают в состояние близкое к каталепсии (а может и прямо в неё, пусть специалисты разбираются), из которого нам их не удалось вывести даже спецметодами.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Из Детройта в Шанхай, оказывается, авиакомпания Northwest Airlines осуществляет ежедневные прямые рейсы. “Интересно”, - думал я, - “неужели, кроме меня, в Детройте есть ненормальные, для которых четырнадцать часов в животе Боинга 747 ничто по сравнению с желанием оказаться в Китае?”
Оказалось, что таких ненормальных был полный самолет, причём, большая часть - это седоватые американцы в деловых костюмах, всю дорогу изучающие китайский язык. Мне тотчас захотелось изучить китайский язык, но сознание того что в группе студентов есть двое, свободно общающихся по-мандарински, и бессонная ночь, проведённая в раздумьях, что еще можно с собой не взять, решили всё за меня.
Видимо, архитектор, проектировавший шанхайский аэропорт Пудун - большой специалист в области Фэн Шуй. Вогнутые потолки огромных терминалов покрыты затейливой металлоконструкцией, создающей в сознании жертвы полную иллюзию того, что она оказалась в вывернутом наизнанку еже. Идеальная чистота и обилие матовой нержавеющей стали дают понять, что ёж этот, на самом деле, биоробот, если не сказать, киборг. Первое и самое сильное желание любого, кто попал в Пудун - это как можно быстрее вырваться наволю. Видимо, в этом и был хитрый замысел архитектора - чтоб не отирались без дела.
К счастью, меня встречала Аня, и вид несметного количества пар мужских глаз, впившихся в её нездешние формы и цвета, отвлек меня от мыслей о ежеобразном киберчудовище по имени Пудун. Обсуждая важные дела, мы не заметили, как оказались в самолёте, совершили взлёт, посадку и вышли в ночь.
Вэньчжоу встретил нас фейерверком, свиными ушками и утиными язычками. Ещё была какая-то дивная подливка, которую надо было обязательно запивать пивом, чтобы затушить пожар внутри организма. Победив пожар, мы погрузились в крепкий, но недолгий сон.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ
На моей памяти, один из самых внушительных городских ландшафтов в мире - это вид нижнего Манхэттена с Бруклинской набережной. Если Вы видели это зрелище, то вам ничего не стоит представить себе, как выглядит центр Шанхая. Представьте себе нечто, раз в восемь больше и раза в два выше, и Вы у цели.
В начале ноября в Шанхае намного веселее, чем на просторах российского Нечерноземья. Во-первых, всё гораздо вкуснее. Во-вторых, можно ходить в летней одежде, если есть зонтик. Но если зонтика нет, то лучше вообще не ходить, а сразу плавать, или прятаться в укрытие. Зонтиков у нас не было, и мы укрылись в поезде Шанхай-Сучжоу. Внешне всё было очень комильфо, включая проводниц с генеральскими звездами на погонах. На этом сказка закончилась, потому что вагон оказался плацкартным, с тараканами, но выкрашенный изнутри в белый цвет. Видимо, из гигиенических соображений, в каждом купе на столе стоял хирургический тазик из нержавейки, а под столом прятался настоящий китайский термос из детства, только он был зелёный и без цветов. В термосах оказался чай, тоже зелёный. Чай - это вообще отдельная история.
В Китае бытует мнение, что чёрный чай придумали индусы, которые по причине врожденной лени испортили урожай, но, в силу врожденной же бережливости, решили его не выбрасывать, а употребить. Китайцы пьют зелёный чай, заваренный прямо в стакане. Можете даже не пытаться усовершенствовать этот нехитрый метод, всё равно вкуснее не получится.
Ах да, поезд! По причине каких-то широкомасштабных сварочных работ на крыше вокзала, отправление задержалось на сорок пять минут. Зато вагон оказался почти пустым, что никак не вязалось с объяснением, почему нам не могут продать два купе полностью.
В Сучжоу мы по достоинству оценили лингвистические способности телефонов системы Apple iPhone. Поскольку, среди нас только двое говорили и писали по-китайски, с таксистами мы общались, показывая им смски с иероглифами. Оказывается, таким образом в Китае решаются любые вопросы.
Наш отель в Сучжоу и всё, что находилось по-соседству, явно не были предназначены для любителей западного образа жизни. В принципе, это нормально, если Вы не имеете ничего против завтрака, сваренного на бульоне из петуха, которому у Вас на глазах свернули шею. Если же Вам птичку жалко, альтернатива одна: Kentucky Fried Chicken. Только не тешьте себя надеждой, что кур там жарят, не убивая…
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
После неожиданно безжалостной холодины в столице государства У, Ханчжоу показался нам раем. Облако над Сиху, поющие фонтаны, начисто затмевающие своей мощью куда более знаменитый фонтан Белладжио в Лас Вегасе, а для тех, кто затосковал по родине - Starbucks и прочее влияние запада. Кстати, в заведении с названием Jazz Bar играют вполне сносный свинг. Даже, я бы сказал, более чем сносный.
Вообще, для тех, кто решил, что Шанхай - это артефакт современной цивилизации в бедной развивающейся стране, Ханчжоу - отличная возможность понять, что это совсем не так. Поверьте, там есть чем восхититься. Например, Ханчжоуским Арбатом, где можно приобрести разные полезные в хозяйстве вещи, или составить совершенно неправильное представление о том, что происходит по ночам на улицах, или зайти в аптеку, основанную в 1649 году и с тех пор ни разу не закрывавшуюся. В ней можно запастись средствами от любых недугов традиционными и не очень. Если повезет разжалобить фармацевта, то можно даже получить такие испытанные веками , а ныне строго запрещенные средства, как порошок из рога носорога, или сушеную мошонку уссурийского тигра. Если подобная экзотика не входит в круг Ваших интересов, можно погулять по прибрежному парку, где каждое дерево подсвечено прожектором, спрятанным журавлином в гнезде, или просто попытаться угадать, чего в Ханчжоу больше - синих такси, или красных велосипедов.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
На шестой день мы узнали, что Венеция делается не в Гамбурге. То есть, она находится вовсе не в Ханчжоу, в чём нас убедили недавние события, а в Сучжоу. Вернее, китайская Венеция - это название самого Сучжоу, что, на мой взгляд, для более привычного сознанию европейца итальянского города, большой комплимент. Это даже если не упоминать китайскую Пизанскую башню, то есть, пагоду Юнь Янь Сы, построенную в Х веке, при виде которой, жители Пизы должны просто посыпать себе головы пеплом от отчаяния.
Сучжоу - один из самых красивых городов мира. Когда-то, более двух с половиной тысяч лет назад, он даже был столицей государства У. С тех пор там установилась традиция строить усадьбы для скромных государственных чиновников. Одна из них так и называется - Сад скромного чиновника. Большинство усадеб сохранилось, и теперь там сады. За символическую плату, в них каждый может воочию убедиться, что у древних китайцев был вкус, почти полностью утраченный за годы культурной революции и последующего движения к светлому будущему.
Старый Сучжоу разбит на квадраты прямыми улицами и каналами, по которым вместо гондол снуют туда-сюда баркасы очень этнографического вида. По улицам же местные жители передвигаются, в основном, на совершенно бесшумных электрических мопедах. Как настоящие мстители, они закрывают лица платками, и блестят глазами в разные стороны. Иностранцев сразу видно не только по расовому признаку, но и потому, как они шарахаются от мстителей и прижимают к себе сумочки локтем.
Китайцы начисто лишены чувства собственного пространства. Поэтому, не пугайтесь, если у Вас перед носом промелькнет велосипедист, или за спиной остановится прохожий и, дыша в ухо, начнет вместе с Вами смотреть в экран фотоаппарата, или просто пялиться. Поначалу это несколько непривычно и даже пугает (особенно в тёмное время суток), но зато потом становится понятно, что такое поведение имеет свои неоспоримые плюсы. Например, если для фотографии нужны статисты, они всегда рядом. Или, когда очень холодно (а в Сучжоу неожиданно температура упала до +2), в толпе существенно теплее, чем одному на мосту.
ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ
Время близилось к обеду. Мы шли по улице, гармонировавшей с чистыми проспектами Ханчжоу по методу единства и борьбы противоположностей. Вдруг наш самый авторитетный китаевед Серёжа остановился и сказал: “Есть будем здесь”. Чувствуя себя в ответе за здоровье безрассудно доверившихся мне единомышленников, я переспросил, где именно. “Вот здесь”, - сказал Сережа и показал пальцем на три пластмассовых столика у самого бордюра.
Между ними стоял колченогий прямоугольный стол на котором в металлических лабораторных кюветах красовались рыбы, рыбки, рыбёшки, водоросли, улитки и какие-то живые существа невыясненного происхождения. С тяжелым сердцем доверившись многолетнему опыту друга, я скомандовал привал. Откуда ни возьмись, появился официант в грязном белом переднике. Сережа пальцем показал ему на кюветы и что-то сказал по-мандарински. Китаец ушел, и мы провели минут десять, наблюдая за драматическими отношениями между свиньёй и выводком поросят, время от времени скрывавшимися за проезжающими в метре от нас двухэтажными туристическими автобусами. Вдруг запахло едой, и на столах наших волшебным образом оказались многочисленные тарелки с непонятными, но вкусно пахнущими штуковинами разных оттенков бурого цвета. Из всего поданного мне удалось идентифицировать только рис. Всё было так вкусно, что мы даже перестали обращать внимание на бродивших между нами коз, детей, собак и странных девушек в домашних тапочках и розовых пижамах...
Яньданшань, по совершенно непонятной мне причине, куда менее популярен среди западных туристов, чем Шанхай, или остров Хайнань. Я готов согласиться, что вкусную еду там нужно долго искать, а на гостиничную кровать нужно садиться очень аккуратно, чтобы не закончилось синяками, но ведь это не повод! Возможно, некоторых может испугать перспектива пешего подъема в горы, и я их почти понимаю. Вернее, раньше я понимал их полностью, пока не узнал, что в ресторан, находящийся на скале километровой высоты, китайцы носят продукты в плетеных корзинах на бамбуковом коромысле. Восхождение у них занимает примерно час, а материальная компенсация подвига равна пяти юаням (примерно 75 центов).
В горах бывает такой туман, что вообще непонятно, где же, собственно, красота. Вдруг из тумана (а это обязательно происходит именно в тот момент, когда разочарование уже почти заставило тебя вернуться обратно) появляются странной формы горы и скалы, между которыми прячутся даоские монастыри. Подножия гор изрезаны сказочными оврагами, где до сих пор выясняют отношения шаолиньские летучие монахи с членами Клана Белого Лотоса.
Побывав во множестве храмов разных вер и деноминаций, я считал, что культовая архитектура и атрибутика имеет своей целью либо в жесткой, либо в мягкой форме, донести до посетителя, насколько он ничтожен перед лицом верховного божества. Даоские храмы оказывают совсем другое воздействие. Преодолев пару сотен ступеней, ты оказываешься там, где вдруг становится понятно, что тебе рады просто потому что ты пришел. Можно присесть на красную скамеечку, немного замечтаться и прийти в себя минут через сорок. Рядом будет молчать старый монах, и можно не сомневаться, что он молчит о твоём. Потом ты встанешь и выйдешь из желтых ворот с приятным чувством от того, что тебя никто не гнал и не держал. Ты выйдешь, твёрдо зная, что такое деяние недеянием.
ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
Было шесть утра. Я сидел в первом вагоне экспресса, несущегося в Пудун со скоростью 250 км/ч и вспоминал тысячелетние пагоды, трехсотэтажные небоскребы, рикши, обгоняющие лимузины, миллионы китайцев в белых носках и швейцарские часы за сто юаней на каждом углу старого Шанхая. Я думал о разном. Например, о том, что понятие реальности в Китае имеет совсем не тот смысл, к которому мы все привыкли. О том, что корни сюрреализма, на самом деле, сосут плодотворные соки из китайской почвы, а вовсе даже не из испанской. О том, что здесь штатские ходят вногу, камни бывают похотливыми, кошек любят и даже едят, красные фонари ровным счётом ничего не имеют в виду, а вселенское спокойствие находится в непосредственной близости с невообразимым бедламом. Я думал о том, что уже опять хочу в Китай.
Текст и фотографии Ираклий Шанидзе.
Больше фотографий можно посмотреть здесь.