Так уж бывает
Вдруг, вдруг, остаешься без того, что так дорого тебе.
Лакримоза моя накрылась, все, сад, который был немножечко мой, теперь совсем-совсем не мой. Причины - ну их, это было неизбежно.
Я не увижу цветение ирисов в этом году, пожалуй, ирисы - самое большое мое садовое достижение.
Первый ирис - гнилая картошка, купленная за три рубля в «Максидоме», тогда я вообще ничего не понимала. Картошка сгнила почти совсем. Сажала я ее останки, отрезав гниль и места срезов смазав зеленкой.
И он вырос, розовый. Вырос. И его теперь море.
А бледный Облако Рай!
Вдруг маханули все и стали радовать цветом. Их хищные июньские стрелы. Восторг. Это - северные орхидеи, я верю. Бледный Облако рай цвел в прошлом году аж три раза. Последний раз - с осенними флоксами. Он выпустил мне прощальную стрелу. И распустился в третий раз, когда я обрезала их уже перед осенью. Это было незабываемо.
Я буду всегда-всегда это помнить, спасибо тебе, Облако.
В связи с отсутствием сада я предоставлена сама себе. Это мне знак, чтоб его. Ищи все в себе, внутри, а не снаружи. Снаружа - она вон какая. Меняется и все время зыбка. Так что объявляю сезон внутренних поисков.
Фотографии разберу наконец.
Сегодня отправилась в поход за радостями.
В Этаме скидки и у меня теперь есть новая пижама.
Купила пироженку себе. Анна Павлова. Из «Бизе».
Кофе пью из любимой чашки. Сорт новый.
А еще, еще, зашла в «Оранж» - а там ирисы…
Купила себе ветку с бутонами. Они будут раскрываться по одному каждый день.
Такой цвет а Лакримозе тоже есть, не знаю, что за сорт.
Цветите ирисы, цветите…
Мой ирис из Оранжа - добрый знак. Я почему-то так решила.
Буду скучать, конечно, буду.
Набоковское, светлое, веселое, про сад..
Блуждая по запущенному саду,
я видел, в полдень, в воздухе слепом,
двух бабочек глазастых, до упаду
хохочущих над бархатным пупом
подсолнуха. А в городе однажды
я видел дом: был у него такой
вид, словно он смех сдерживает, дважды
прошел я мимо и потом рукой
махнул и рассмеялся сам; а дом, нет,
не прыснул: только в окнах огонек
лукавый промелькнул. Все это помнит
моя душа, все это ей намек,
что на небе по-детски Бог хохочет,
смотря, как босоногий серафим
вниз перегнулся и наш мир щекочет
одним лазурным перышком своим.
Прощай, Лакримоза, прощай.
Лакримоза моя накрылась, все, сад, который был немножечко мой, теперь совсем-совсем не мой. Причины - ну их, это было неизбежно.
Я не увижу цветение ирисов в этом году, пожалуй, ирисы - самое большое мое садовое достижение.
Первый ирис - гнилая картошка, купленная за три рубля в «Максидоме», тогда я вообще ничего не понимала. Картошка сгнила почти совсем. Сажала я ее останки, отрезав гниль и места срезов смазав зеленкой.
И он вырос, розовый. Вырос. И его теперь море.
А бледный Облако Рай!
Вдруг маханули все и стали радовать цветом. Их хищные июньские стрелы. Восторг. Это - северные орхидеи, я верю. Бледный Облако рай цвел в прошлом году аж три раза. Последний раз - с осенними флоксами. Он выпустил мне прощальную стрелу. И распустился в третий раз, когда я обрезала их уже перед осенью. Это было незабываемо.
Я буду всегда-всегда это помнить, спасибо тебе, Облако.
В связи с отсутствием сада я предоставлена сама себе. Это мне знак, чтоб его. Ищи все в себе, внутри, а не снаружи. Снаружа - она вон какая. Меняется и все время зыбка. Так что объявляю сезон внутренних поисков.
Фотографии разберу наконец.
Сегодня отправилась в поход за радостями.
В Этаме скидки и у меня теперь есть новая пижама.
Купила пироженку себе. Анна Павлова. Из «Бизе».
Кофе пью из любимой чашки. Сорт новый.
А еще, еще, зашла в «Оранж» - а там ирисы…
Купила себе ветку с бутонами. Они будут раскрываться по одному каждый день.
Такой цвет а Лакримозе тоже есть, не знаю, что за сорт.
Цветите ирисы, цветите…
Мой ирис из Оранжа - добрый знак. Я почему-то так решила.
Буду скучать, конечно, буду.
Набоковское, светлое, веселое, про сад..
Блуждая по запущенному саду,
я видел, в полдень, в воздухе слепом,
двух бабочек глазастых, до упаду
хохочущих над бархатным пупом
подсолнуха. А в городе однажды
я видел дом: был у него такой
вид, словно он смех сдерживает, дважды
прошел я мимо и потом рукой
махнул и рассмеялся сам; а дом, нет,
не прыснул: только в окнах огонек
лукавый промелькнул. Все это помнит
моя душа, все это ей намек,
что на небе по-детски Бог хохочет,
смотря, как босоногий серафим
вниз перегнулся и наш мир щекочет
одним лазурным перышком своим.
Прощай, Лакримоза, прощай.