Люблю тебя, моя мАсква!
Все-таки для столицы нашей, мАсквы, круг - что-то такое, родное, теплое, как свежий бублик. И не потому, что в нее все уходит, как в дыру и не потому, что я больше нигде в России не видел столько кругленьких, розовеньких людей. Я про стремление ее саму себя окольцевать, как лук заворачиваясь в слои безугловых магистралей и улочек.
Как я любил кататься на трамвае за литерой «Б» (или «А») по Бульварному кольцу, под неспешный перестук внемля прелестям Чистых прудов и прекрасного величественного здания представительства Республики Башкирии, с чьим блеском может соперничать только
Тадж-Махал, да и то если его отмыть. А еще по этой же ветке ходил ресторанчик, место у окошка которого надо было забивать за месяц.
Садиться в жарко протопленный летним солнцем троллейбус под литерой «А» (или «Б») и катить трехчасовую дремотную экскурсию по Садовому, заглядываясь на театр Образцова, манящий Выставкой народных достижений проспект Мира , с возможностью сойти на полпути (только где-то - полпути асфальтированного Уробороса?) и прогуляться в сторону центра до тихой Петровки, поглядеть на известный по советским детективам особнячок.
Или прошмыгивая через турникет, бежать от рычащей старушки в синем и толстенького милиционера вниз по эскалатору, запрыгивать в голубой тупорылый вагон, забиваться в уголок и спать в шумном закольцованном подземном поезде. Просыпаться, на Таганке пересаживаться на фиолетовую, проезжать остановку и выходить на Кузнецком мосту, нырять в подворотню и в маленьком, пыльном ларьке покупать Лидское вкуснейшее пиво, продававшееся только там.
Напрашиваться с пацанами к знакомым рыжим чеченцам и кататься с ними на переходной 328 бэхе 89 года выпуска по гладкому МКАДУ, немного нарушая скоростной режим и задымляя кабину веселым дымом. Одного круга обычно хватало, чтобы замылить глаза беспросветной тоской тогда еще убогих новых районов, так напоминающих родную Уфу.
Круглый прозрачный пол «Седьмого неба», куда попали по большому блату с компанией таможенников и финнов, приезжавших периодически окунуться с головой в пары спирта. Единственное место на нашей планете, где лежащий далеко внизу мегаполис как будто крутиться вокруг тебя цветным детским калейдоскопом сквозь синюю пелену уже тогда появившегося смога. Я даже не смог ничего съесть, настолько это волшебное место.
мАсква не хочет отпускать, водя по кругу дорожек, и даже если увеличить угловую скорость, пробившись на самую дальнюю орбиту Подмосковья, сила притяжения белокаменного ядра настолько велика, что тебя срывает не в остальную Россию, а обратно, в чад, угар, ночные огни Тверской и Нового Арбата, хот-дожной у ЦУМа с парой десятков видов сосисок на выбор и вытрезвителей, где тебе гладят штаны и отдают обратно часы. Ай, Люблю!!!
Как я любил кататься на трамвае за литерой «Б» (или «А») по Бульварному кольцу, под неспешный перестук внемля прелестям Чистых прудов и прекрасного величественного здания представительства Республики Башкирии, с чьим блеском может соперничать только
Тадж-Махал, да и то если его отмыть. А еще по этой же ветке ходил ресторанчик, место у окошка которого надо было забивать за месяц.
Садиться в жарко протопленный летним солнцем троллейбус под литерой «А» (или «Б») и катить трехчасовую дремотную экскурсию по Садовому, заглядываясь на театр Образцова, манящий Выставкой народных достижений проспект Мира , с возможностью сойти на полпути (только где-то - полпути асфальтированного Уробороса?) и прогуляться в сторону центра до тихой Петровки, поглядеть на известный по советским детективам особнячок.
Или прошмыгивая через турникет, бежать от рычащей старушки в синем и толстенького милиционера вниз по эскалатору, запрыгивать в голубой тупорылый вагон, забиваться в уголок и спать в шумном закольцованном подземном поезде. Просыпаться, на Таганке пересаживаться на фиолетовую, проезжать остановку и выходить на Кузнецком мосту, нырять в подворотню и в маленьком, пыльном ларьке покупать Лидское вкуснейшее пиво, продававшееся только там.
Напрашиваться с пацанами к знакомым рыжим чеченцам и кататься с ними на переходной 328 бэхе 89 года выпуска по гладкому МКАДУ, немного нарушая скоростной режим и задымляя кабину веселым дымом. Одного круга обычно хватало, чтобы замылить глаза беспросветной тоской тогда еще убогих новых районов, так напоминающих родную Уфу.
Круглый прозрачный пол «Седьмого неба», куда попали по большому блату с компанией таможенников и финнов, приезжавших периодически окунуться с головой в пары спирта. Единственное место на нашей планете, где лежащий далеко внизу мегаполис как будто крутиться вокруг тебя цветным детским калейдоскопом сквозь синюю пелену уже тогда появившегося смога. Я даже не смог ничего съесть, настолько это волшебное место.
мАсква не хочет отпускать, водя по кругу дорожек, и даже если увеличить угловую скорость, пробившись на самую дальнюю орбиту Подмосковья, сила притяжения белокаменного ядра настолько велика, что тебя срывает не в остальную Россию, а обратно, в чад, угар, ночные огни Тверской и Нового Арбата, хот-дожной у ЦУМа с парой десятков видов сосисок на выбор и вытрезвителей, где тебе гладят штаны и отдают обратно часы. Ай, Люблю!!!