Про Россию, заложницу победобесия
Болтал давеча с одним востоковедом. Так вот, Япония стала той самой Японией, которую мы знаем, только после войны. Ей нужно было выплачивать огромные репарации, восстанавливать себя саму и растить новых граждан. Пришлось насаждать порядок, пунктуальность, невероятную работоспособность, ответственность и ту самую честь. А Япония самураев и сеппуку была неотличима от Европы того же периода - богатство правящих кланов, обжорство, пьянство, разврат и нищета крестьян.
Та же самая трансформация произошла с Германией. С Западной Германией. Вина и ответственность переплавились в неимоверный труд. Через десять лет после войны Германия стала третьей экономикой Европы. Через пятнадцать, в 1960-м - второй. Сейчас - первая. Через пятнадцать лет после войны Япония стала третьей экономикой мира. А потом и второй, пока спал китайский дракон.
Единственным проигравшим в войне стал главный, как мы считали, победитель - Советский Союз. Упиваясь победой в великой битве, граждане той страны не знали ни средств женской гигиены, ни одноразовых шприцов, ни домашней бытовой техники, за автомобилем нужно было стоять в очереди годами (мой отец стоял шесть лет).
Самое страшное, что все снова свелось к той победе, ее продолжают праздновать до сих пор. На этом, кажется, достижения заканчиваются. А ведь были все шансы зажить как люди. Еще совсем недавно, еще, сука, совсем недавно.
Та же самая трансформация произошла с Германией. С Западной Германией. Вина и ответственность переплавились в неимоверный труд. Через десять лет после войны Германия стала третьей экономикой Европы. Через пятнадцать, в 1960-м - второй. Сейчас - первая. Через пятнадцать лет после войны Япония стала третьей экономикой мира. А потом и второй, пока спал китайский дракон.
Единственным проигравшим в войне стал главный, как мы считали, победитель - Советский Союз. Упиваясь победой в великой битве, граждане той страны не знали ни средств женской гигиены, ни одноразовых шприцов, ни домашней бытовой техники, за автомобилем нужно было стоять в очереди годами (мой отец стоял шесть лет).
Самое страшное, что все снова свелось к той победе, ее продолжают праздновать до сих пор. На этом, кажется, достижения заканчиваются. А ведь были все шансы зажить как люди. Еще совсем недавно, еще, сука, совсем недавно.