Воин-освободитель
Дверь с грохотом распахнулась, дети притихли. Выдержав положенную важности события паузу, вплыла Марья Ивановна, еле сдерживая в пухлых щеках рвущиеся наружу всхлипы восторга. Но все же нечаянно хрюкнула. По классу прокатились смешки и сразу смолкли, потому что вслед за классной ввалился щетинистый мужик в потрепанном камуфляже с мутным взглядом, от которого становилось нехорошо где-то на уровне пупка. Мужик постоял с минуту, почесывая ногу, снял кепку, буркнул «Витек», огляделся, подошел к учительскому столу и плюхнулся в кресло. Марья Ивановна любовно скосила на него густо усыпанные комками туши ресницы и треснула метровой деревянной линейкой, что всегда носила с собой, о ближайшую парту.
- Я вам обещала героя специальной военной операции? Вот, получите, Дважды Герой России Виктор Сергеевич. Ребята, поприветствуйте нашего дорогого ветерана.
Дети вразнобой захлопали, мужик начал оглядываться и нервно смотреть по сторонам.
- Ну, Виктор Сергеевич, встаньте, пусть мои третьеклашки полюбуются на прославленного бойца!
Мужик недоуменно поднял голову на радостно глядевшую на него Марью Ивановну и неловко поднялся, зацепив коленом угол стола.
- Это ты мне?
- Вам, Виктор Сергеевич. Расскажите, как вы с товарищами освобождали Украину от украинцев.
По небритому лицу поползла мечтательная улыбка, - А, так бы сразу и сказала. Я ведь с детства любил освобождать по-всякому. В первом классе кошака с балкона седьмого этажа освободил, да так удачно, что он сразу освободился. Когда постарше стал, начал освобождать папанин кошелек, так жизнь и понеслась. Но недолго, после армейки с брательником наквасились мы да и освободили в лесочке двух хорошеньких девчушек, может чуть постарше вот энтих, - мужик облизнулся и уставился на второй ряд, где сидели Оля с Резедой, отличницы, отчего те вжались друг в друга. Марья Ивановна потрепала Виктора Сергеевича по руке, - Все это тоже очень интересно, но поведайте нам про вашу освободительную поступь в Украине.
- Да запросто. За тех девах нам дали по четырнадцать лет, и так бы там и куковали, как весной этой приезжает на зону дядька, весь такой фартовый, в пуховике заграничном, и говорит, кто еще не наосвобождался, то может поехать с ним. Если хорошо будем освобождать, то вообще можно будет в тюрьму не возвращаться. Ну мы и погнали. Сначала артиллерия освобождает городок какой, потом мы заходим и освобождаем тех, кто уцелел. Всех освобождали, стариков и детишек тоже, раз уж нас автоматы выдали, чего им простаивать верно? - Марья Ивановна одобряюще кивнула, - девок, если красивые, сначала, конечно, по кругу освобождали, и только потом освобождали, - Виктор Сергеевич засмеялся, сверкая щербатом ртом, закашлялся и закатил глаза, - потом нас, правда, выдавили оттуда, но мы напоследок освободили минометами их от электростанций и водопровода.
-Вы настоящий герой! - всплеснула ручищами Марья Ивановна, - расскажите, расскажите, как вы получили эти золотые звездочки!
Виктор Сергеевич зарделся от удовольствия, погладил нежно наградные знаки, - В один вечерок ходим мы с дружком Сашкой, тоже знатный освободитель, по деревне, и смотрим, что еще можно освободить. На краю поля показался пацан с велосипедом, катил его рядом, цепь слетела. Мы пригнулись, чтобы он нас не заметил, подкрались поближе, Сашка прицелился и с двух выстрелов его освободил. Подошли и за оврагом увидали комбайн буржуйский. Вернулись в деревню за трактором и освободили его, сейчас в Вологде тарахтит.
- Добытчик! Кормилец! А вторую звездочку?
- Так мы два раза об энтом комбайне доложили…
Марья Ивановна кхекнула и строго посмотрела подопечных, - Вот, дети, как творятся великие дела. Ну, у кого есть вопросы к нашему благословенному воину-освободителю?
Класс затаился и только Вася Пупкин, лодырь и двоечник, тянул руку с нестриженными ногтями. Поморщившись - опять спросит какую-нибудь ерунду и ей придется краснеть перед гостем - подождав еще немного, вдруг найдется альтернатива, Марья Ивановна разрешающе двинула подбородком. Вася, чуть дрожа, встал.
- Получается, вы просто убивали, грабили и насиловали? Это освобождение?
- Ты чо, блять, хуило мелкое, дерзкий самый? - еще не сползший румянец Виктора Сергеевича приобрел багровый оттенок, а сам он начал зачем-то подпрыгивать, - я и тебя сейчас освобожу прямо здесь, говно на палочке, иди сюда, блять!
- Да как ты смеешь, Пупкин! А вы, Виктор Сергеевич, успокойтесь, пожалуйста, он у нас дурачок, завтра мы его накажем.
- Я его сам накажу, слышишь, сучонок? - Виктор Сергеевич вышел, хлопнув дверью.
Марья Ивановна поправила прическу, подошла к Васе вплотную, - Если тебе сейчас повезет, и Виктор Сергеевич не поймает тебя в коридоре, завтра с родителями к директору. А вам, дети, понравился новый завуч по воспитательной работе? - подняла линейку, - Не слышу!
Дети зашептали - Да…
Вечером, придя домой и устало бросив в коридоре сумку с домашними работами, Марья Ивановна долго сидела у окна на кухне, вглядываясь в темнеющее небо над соседней пятиэтажкой. «Где мы упустили подрастающие поколения, почему они такие безнравственные, как этот Пупкин, - думала она печально, - как в их безнадёжные головы засадить духовность, ведь никакого уважения к старшим».
- Я вам обещала героя специальной военной операции? Вот, получите, Дважды Герой России Виктор Сергеевич. Ребята, поприветствуйте нашего дорогого ветерана.
Дети вразнобой захлопали, мужик начал оглядываться и нервно смотреть по сторонам.
- Ну, Виктор Сергеевич, встаньте, пусть мои третьеклашки полюбуются на прославленного бойца!
Мужик недоуменно поднял голову на радостно глядевшую на него Марью Ивановну и неловко поднялся, зацепив коленом угол стола.
- Это ты мне?
- Вам, Виктор Сергеевич. Расскажите, как вы с товарищами освобождали Украину от украинцев.
По небритому лицу поползла мечтательная улыбка, - А, так бы сразу и сказала. Я ведь с детства любил освобождать по-всякому. В первом классе кошака с балкона седьмого этажа освободил, да так удачно, что он сразу освободился. Когда постарше стал, начал освобождать папанин кошелек, так жизнь и понеслась. Но недолго, после армейки с брательником наквасились мы да и освободили в лесочке двух хорошеньких девчушек, может чуть постарше вот энтих, - мужик облизнулся и уставился на второй ряд, где сидели Оля с Резедой, отличницы, отчего те вжались друг в друга. Марья Ивановна потрепала Виктора Сергеевича по руке, - Все это тоже очень интересно, но поведайте нам про вашу освободительную поступь в Украине.
- Да запросто. За тех девах нам дали по четырнадцать лет, и так бы там и куковали, как весной этой приезжает на зону дядька, весь такой фартовый, в пуховике заграничном, и говорит, кто еще не наосвобождался, то может поехать с ним. Если хорошо будем освобождать, то вообще можно будет в тюрьму не возвращаться. Ну мы и погнали. Сначала артиллерия освобождает городок какой, потом мы заходим и освобождаем тех, кто уцелел. Всех освобождали, стариков и детишек тоже, раз уж нас автоматы выдали, чего им простаивать верно? - Марья Ивановна одобряюще кивнула, - девок, если красивые, сначала, конечно, по кругу освобождали, и только потом освобождали, - Виктор Сергеевич засмеялся, сверкая щербатом ртом, закашлялся и закатил глаза, - потом нас, правда, выдавили оттуда, но мы напоследок освободили минометами их от электростанций и водопровода.
-Вы настоящий герой! - всплеснула ручищами Марья Ивановна, - расскажите, расскажите, как вы получили эти золотые звездочки!
Виктор Сергеевич зарделся от удовольствия, погладил нежно наградные знаки, - В один вечерок ходим мы с дружком Сашкой, тоже знатный освободитель, по деревне, и смотрим, что еще можно освободить. На краю поля показался пацан с велосипедом, катил его рядом, цепь слетела. Мы пригнулись, чтобы он нас не заметил, подкрались поближе, Сашка прицелился и с двух выстрелов его освободил. Подошли и за оврагом увидали комбайн буржуйский. Вернулись в деревню за трактором и освободили его, сейчас в Вологде тарахтит.
- Добытчик! Кормилец! А вторую звездочку?
- Так мы два раза об энтом комбайне доложили…
Марья Ивановна кхекнула и строго посмотрела подопечных, - Вот, дети, как творятся великие дела. Ну, у кого есть вопросы к нашему благословенному воину-освободителю?
Класс затаился и только Вася Пупкин, лодырь и двоечник, тянул руку с нестриженными ногтями. Поморщившись - опять спросит какую-нибудь ерунду и ей придется краснеть перед гостем - подождав еще немного, вдруг найдется альтернатива, Марья Ивановна разрешающе двинула подбородком. Вася, чуть дрожа, встал.
- Получается, вы просто убивали, грабили и насиловали? Это освобождение?
- Ты чо, блять, хуило мелкое, дерзкий самый? - еще не сползший румянец Виктора Сергеевича приобрел багровый оттенок, а сам он начал зачем-то подпрыгивать, - я и тебя сейчас освобожу прямо здесь, говно на палочке, иди сюда, блять!
- Да как ты смеешь, Пупкин! А вы, Виктор Сергеевич, успокойтесь, пожалуйста, он у нас дурачок, завтра мы его накажем.
- Я его сам накажу, слышишь, сучонок? - Виктор Сергеевич вышел, хлопнув дверью.
Марья Ивановна поправила прическу, подошла к Васе вплотную, - Если тебе сейчас повезет, и Виктор Сергеевич не поймает тебя в коридоре, завтра с родителями к директору. А вам, дети, понравился новый завуч по воспитательной работе? - подняла линейку, - Не слышу!
Дети зашептали - Да…
Вечером, придя домой и устало бросив в коридоре сумку с домашними работами, Марья Ивановна долго сидела у окна на кухне, вглядываясь в темнеющее небо над соседней пятиэтажкой. «Где мы упустили подрастающие поколения, почему они такие безнравственные, как этот Пупкин, - думала она печально, - как в их безнадёжные головы засадить духовность, ведь никакого уважения к старшим».