Сатурналии
Пелевинское «Искусство легких касаний» по своей сути является набором апокрифов к его более ранним текстам, раскрывающих различные недомолвки. Так первая часть книги откроет для вас дивный мир любимых им жертвоприношений как необходимой меры для поддержания иллюзорности бытия. Подойдет любое мясо, можно даже червячка, но лучше, конечно же, человека, тем более расплодилось их побольше червячков.
Тут вам и «Ампир V», только боги немного другие, более жестокие и более правдивые, охмуряющие сознание верой. Почему есть достаточная вероятность, что Иисус мог творить всамделишные чудеса? Потому что люди верили, а иногда этого достаточно, чтобы излечиться, обыкновенное плацебо.
Тут вам и S.N.U.F.F. - искры костра и звезды почти одного размера для человеческого восприятия, только масштаб у них совершенно разный. Если первые могут поджарить и поджарить основательно, то вторые могут только сподобить на нелепые стишки. Вот вся и разница между кучкой дров и многотонным газовым гигантом величиною в сотню планет.
Тут вам и метаморфоза чапаевской пустоты, где глиняный пулемет стреляет не радугой, а младенцами, которым суждено стать краеугольным камнем новейшей эпохи в том смысле, что закладывал в них Иван Карамазов. Его мучения были связаны всего с одним вопросом - можно ли построить счастливый мир, где не будет войн, болезней и несчастий, но каждый год резать за это ребенка. Можно, говорит нам Виктор Олегович. Только одного будет маловато. Жертвоприношение с согласия родителей - это тот же аборт, только несколько запоздалый, да и решение принимают и мама, и папа.
Тут вам и «Граф Т» - герои бегают, стреляют, уворачиваются от пуль, а перед читателем постепенно собирается некий информационный пазл - как правило, такой же пустой и стерильный, как породившая его культура. Вспомните «Войну и мир» - и вам многое станет понятно про утраченное навсегда время.
Тут вам и ««Generation П» - когда русская рекламная мысль зарождалась в свиньях, откормленных на мухоморах.
Тут вам и «Амон Ра», только вместо ракеты, мчащейся в светлое будущее грязный столыпинский вагон, набитый зеками. Если подумать, то мы и сидим возле параши, ожидая кто ланча, кто прогулки, а кто книги из тюремной библиотеки, чтобы внести в нее поправки.
Впрочем, все это интересно, но не имеет никакого отношения к центральной части книги, прошедшей для многих незаметно. Неизвестно, этого ли добивался автор, пряча семантическую бомбу в самой середине, между ничего не значащих листов. Я тоже чуть не пропустил из одной только гордыни, подумал, что это не может быть про меня. Так мы скрываем от самих себя неудобную нелицеприятную правду о том, что мы все же не очень-то и красивы, что ничего в жизни не добились, да и если уж честно, не очень-то и умны для всего этого. Последний пункт теперь можно вычеркнуть из программы самоистязания - ум, все то, что мы называем сознанием - симбионт-приживала, а не часть нашего организма. Мозг выполняет функцию вместилища и такой бугристой кухни, где симбионт питается нашими эмоциями и познаниями, выдавая обратно на основе полученного некие «мысли», которые мы предпочитаем выдавать за свои. Так что ваша собственная тупость - не ваша вина, вам просто симбионт попался никудышный. Страшно представить, если бы это существо выбрало в качестве носителя не человека, а, например, лошадь. Мы так и не слезли бы с деревьев и сейчас бы лошадки делали с нами селфи в своем очередном отпуске, подкармливая нас бананами. Тут еще можно наложить гумилевскую теорию пассионарности как несистемный парадокс, но какая разница, если и эту теорию придумал тоже не он.
Этот-то симбионт и раскачивает лодку с покосившимися вестибулярным аппаратом, чтобы мы могли с небывалой ясностью увидеть скелет когда-то великой страны, где все настолько давно и безнадежно украдено, что нет никакой надежды ни на будущее, ни на прошлое. Где деткам одна дорога - в персонал, обслуживающий мразь, а единственный социальный лифт расположен на сайтах девушек для досуга.
Чтобы как-то взбодрить читателя после подобного откровения, как-то дать ему снова почувствовать себя высшей формой жизни, Пелевин показывает на нескольких примерах, что от давления симбионта можно освободиться. Нет, не на всегда, но на некоторое время. Ничего особенного и сложного, просто нужно практиковать анальный секс, он через мимолетную приятную боль одного из партнёров и ощущение всевластности другого заставляет симбионта переключить внимание с носителя на предысторию этого непонятного метода занятия любовью. А вы в это время можете взглянуть на себя уже своими глазами, честными и объективными. Поэтому просмотры сцен анального секса растут год от года на порноресурсах, все больше людей пытаются освободиться.
Герои трех историй, рассказанных в этой книге, никогда и ни за что не впишутся в реальность. Они погрязли в избыточном устаревшем мироощущений, когда можно любить и ненавидеть, убивать и защищаться, используя какие угодно слова для вербализации поступков, в Интернете сейчас же нельзя и шагу ступить, не написав предварительный пост, он же - предварительные ласки. Тот же Голгофский, которому посвящена почти половина книги, страдал физической любовью к женщине, он хотел ее и занимался с ней сексом, что теперь уже приравнивается к мизогинии вкупе с объективацией. Пелевин не осуждает его, но и поддержать не может, это было бы равнозначно литературному саможертвоприношению. Голгофский брошен на произвол судьбы, оттого конец его неясен, остается только мужаться\женствоваться.
Можно много рассуждать на тему, полезна эта книга или достойна сожжения, стоит ли применить на практике почерпнутые в ней вещи и стоит ли уже точить нож и разводить огонь для заклания. Это неважно, важно следующее - вы сейчас читаете эти буквы, уткнувшись в свои могильники (автор нарочно не исправляет опечатку), и знайте, что чтобы жертвоприношение было эффективным, жертве обязательно нужно рассказать о нем. Вы только что узнали.