Как появился казылык
Чингисхан выбрал ее еще очень юной, почти жеребенком в огромном стаде дяди по материнской линии. Вернее сказать, это она его выбрала, подойдя в поле и положив голову на плечо. Карий глаз смешно дергался и уши настороженно, но приветливо ходили туда-сюда по пегой голове с заплетенными косичками. Чингисхан схватил за гриву, легко вспрыгнул на спину, сжал ногами бока и сделал маленький круг. Умная, спокойная и выносливая, решил он спрыгивая.
Так шли они бок-о-бок долгие годы вместе. То есть, задница-о-спину, давайте будем честными. Война, мир, игры, свидания, пьянки с друзьями - все только на ней ибо настоящий татаро-монгол может жизнь прожить не слезая с лошади, родиться на ней, закончить школу и ПТУ, завести детей и умереть. Не сразу умереть, как вы подумали, хотя дети значительно сокращают срок службы организма, а потом, попозже.
Долгий, трудный поход через Чувашскую АССР, Ульяновскую область и дачу Петьки Смирнова под Рязанью - самые страшные локации на карте Московии - и вот Чингисхан пересекает первое транспортное. Почти месяц пути из Уфы, матери городов нерусских. Там его встретили родственники, основавшие здесь Казанский Вокзал, полночи играли в догонялки на конях и пили забродивший мед. Под утро Чингисхан понял, что мчится галопом, держа на руках красивую русскую полонянку. То, что она русская он понял сразу - попа холодная, у русских завсегда так. Впереди блестел рассвет, подмигивая оранжевым заревом, справа темнела Москва река. Девка и говорит - а давай перепрыгнем через реку, больно лошадка у тебя резвая. А давай, отвечает Чингисхан, поворачивает к берегу и поддает каблуками по крупу. Однако лошадка встала у обрыва, перестала отвечать на понукания, перекусила удила и на чистом татаро-монгольском молвила:
- Мы с тобой, мил человек, почти полтора десятка лет топчем копытами грешную землю. Я топчу, да, но с двойной тяжестью. Прошли мы, Чингисхан, Азию и Европу, Ближний Восток и кусочек Африки. Поля, леса, пески, снега, голод, холод, сраженья кровавые, на мне шрамов не меньше, чем на тебе. Была я тебе и сестрой, и матерью, и любовницей, была-была, не делай сейчас удивленное лицо, я все помню, и другом, и братом. Согревала теплом своим, уносила израненного от врагов, веселила тебя, спасала, кормила. Мы за последний месяц прошли две тысячи верст, а в Москве ты даже не расседлал меня и сразу кинулся в догонялки играть, где эта баба тебя и охомутала. Ты посмотри на Москву-реку и посмотри на меня, думаешь, я тебе сказочный Толпар с крыльями и могу перепрыгнуть на тот берег? Вы знакомы несколько часов, а ты уже на поводу у нее идешь. Садись тогда на эту дуру и прыгай, а из меня хоть на части режь мелко, засовывай в кишку, вяль на солнце и потом несколько недель в темном прохладном месте хранить, я тонуть не желаю.
Так появился казылык.
Так шли они бок-о-бок долгие годы вместе. То есть, задница-о-спину, давайте будем честными. Война, мир, игры, свидания, пьянки с друзьями - все только на ней ибо настоящий татаро-монгол может жизнь прожить не слезая с лошади, родиться на ней, закончить школу и ПТУ, завести детей и умереть. Не сразу умереть, как вы подумали, хотя дети значительно сокращают срок службы организма, а потом, попозже.
Долгий, трудный поход через Чувашскую АССР, Ульяновскую область и дачу Петьки Смирнова под Рязанью - самые страшные локации на карте Московии - и вот Чингисхан пересекает первое транспортное. Почти месяц пути из Уфы, матери городов нерусских. Там его встретили родственники, основавшие здесь Казанский Вокзал, полночи играли в догонялки на конях и пили забродивший мед. Под утро Чингисхан понял, что мчится галопом, держа на руках красивую русскую полонянку. То, что она русская он понял сразу - попа холодная, у русских завсегда так. Впереди блестел рассвет, подмигивая оранжевым заревом, справа темнела Москва река. Девка и говорит - а давай перепрыгнем через реку, больно лошадка у тебя резвая. А давай, отвечает Чингисхан, поворачивает к берегу и поддает каблуками по крупу. Однако лошадка встала у обрыва, перестала отвечать на понукания, перекусила удила и на чистом татаро-монгольском молвила:
- Мы с тобой, мил человек, почти полтора десятка лет топчем копытами грешную землю. Я топчу, да, но с двойной тяжестью. Прошли мы, Чингисхан, Азию и Европу, Ближний Восток и кусочек Африки. Поля, леса, пески, снега, голод, холод, сраженья кровавые, на мне шрамов не меньше, чем на тебе. Была я тебе и сестрой, и матерью, и любовницей, была-была, не делай сейчас удивленное лицо, я все помню, и другом, и братом. Согревала теплом своим, уносила израненного от врагов, веселила тебя, спасала, кормила. Мы за последний месяц прошли две тысячи верст, а в Москве ты даже не расседлал меня и сразу кинулся в догонялки играть, где эта баба тебя и охомутала. Ты посмотри на Москву-реку и посмотри на меня, думаешь, я тебе сказочный Толпар с крыльями и могу перепрыгнуть на тот берег? Вы знакомы несколько часов, а ты уже на поводу у нее идешь. Садись тогда на эту дуру и прыгай, а из меня хоть на части режь мелко, засовывай в кишку, вяль на солнце и потом несколько недель в темном прохладном месте хранить, я тонуть не желаю.
Так появился казылык.