Дед Азай и зайцы
Конопатить старенькую плоскодонку дед Азай начинал еще в феврале. Тщательно осматривал со всех сторон, переворачивал, крякал, разглядывая потертое и поцарапанное днище, повидавшее на своём веку тысячи коряг и песчаных отмелей. Конопатить - образно, лодка была сшита из алюминиевых листов с помощью клепок. Дед Азай проходил пальцами швы, менял где надо клепки, высверливая старые, готовил сиденья, меняя обивку поверх экструдированного пенопласта, отдавал на диагностику мотор «Вихрь», загодя наполнял стоящие в сарае двухсотлитровые бочки топливом, покупал масло. Обтирал тряпочкой спасательные жилеты и круги, давно потерявшие свой родной оранжевый цвет на мягком, ласковом башкирском солнце и ставшие бледно-желтыми.
Весеннее половодье кормило деда Азая целый год, если ворон не считать. Заправленную по всем правилам лодку он спускал с берега до воды и отправлялся вверх по Уфимке к трамплину. Это застолбленный еще тридцать лет назад участок, где он за малую мзду помогал жителям садов и нескольких деревенек добираться до Уфы. Паром-то и дороги до трассы появятся только тогда, когда спадет вода.
С шести утра до позднего вечера мотается он от берега к берегу, принимая в лодку строго по шесть человек, по двое на каждое сиденье. В большом напузном кармане сухари, сухая колбаска, термосок на одну кружку с цикориевым кофе. Дед Азай поет пассажирам песни, рассказывает всякие истории о здешних местах, угощает сухарями, если попросят, малым детишкам дает леденцы из жестяной коробочки. Раз в два часа отправляется на дозаправку и обратно.
Но иногда попадаются нехорошие, злые люди. Подвыпившие мужики, молодежь наглая, девки, ресницами пытающиеся его ошеломить. Не хотят платить за проезд, обижают. А ведь и бензин, и масло стоят денег, Азай же не втридорога с них берет, как на автобусе, в другом случае им бы крюк пришлось делать километров в двадцать или вообще дома сиднем сидеть.
Для таких случаев у деда Азая имеется специальный красный шарфик. Он повязывает его вокруг шеи и начинает быстро править к берегу. А уж там из кустов выходит либо дед Файбрахман с берданкой, либо дед Фазиль, смотря какой берег, левый или правый. Выходят они, взводят курки и говорят: «Давайте-ка выворачивайте карманы, зайцы», только другими словами. Бывает, что и прикладом шандарахнут по башке нерадивым или больно непонятливым. Вот вроде все деда Азая знают, уважают, но каждый год залетные случаются. Но дед Азай добрый, уроки давать всегда готов.
Вечером, развезя друзей и отдав им полагающуюся часть честно заработанных рублей, дед Азай затаскивает лодку к сараю, сажает ее на цепь и идет пить горячий чай из пиалушек с оладушками, которые ему к приходу испекла Мархаба, девкой еще украл ее из студотряда, строившего район Инорс. Потом поженились, конечно, чин чином, сперва только плакала и братьями грозилась. Сейчас сидит, улыбается сквозь морщинки и знай меду в чашку Азаю подливает, чтобы всухомятку не ел оладушки.
Остальные мои колонки здесь - http://i-gazeta.com/column/ArturD/
Весеннее половодье кормило деда Азая целый год, если ворон не считать. Заправленную по всем правилам лодку он спускал с берега до воды и отправлялся вверх по Уфимке к трамплину. Это застолбленный еще тридцать лет назад участок, где он за малую мзду помогал жителям садов и нескольких деревенек добираться до Уфы. Паром-то и дороги до трассы появятся только тогда, когда спадет вода.
С шести утра до позднего вечера мотается он от берега к берегу, принимая в лодку строго по шесть человек, по двое на каждое сиденье. В большом напузном кармане сухари, сухая колбаска, термосок на одну кружку с цикориевым кофе. Дед Азай поет пассажирам песни, рассказывает всякие истории о здешних местах, угощает сухарями, если попросят, малым детишкам дает леденцы из жестяной коробочки. Раз в два часа отправляется на дозаправку и обратно.
Но иногда попадаются нехорошие, злые люди. Подвыпившие мужики, молодежь наглая, девки, ресницами пытающиеся его ошеломить. Не хотят платить за проезд, обижают. А ведь и бензин, и масло стоят денег, Азай же не втридорога с них берет, как на автобусе, в другом случае им бы крюк пришлось делать километров в двадцать или вообще дома сиднем сидеть.
Для таких случаев у деда Азая имеется специальный красный шарфик. Он повязывает его вокруг шеи и начинает быстро править к берегу. А уж там из кустов выходит либо дед Файбрахман с берданкой, либо дед Фазиль, смотря какой берег, левый или правый. Выходят они, взводят курки и говорят: «Давайте-ка выворачивайте карманы, зайцы», только другими словами. Бывает, что и прикладом шандарахнут по башке нерадивым или больно непонятливым. Вот вроде все деда Азая знают, уважают, но каждый год залетные случаются. Но дед Азай добрый, уроки давать всегда готов.
Вечером, развезя друзей и отдав им полагающуюся часть честно заработанных рублей, дед Азай затаскивает лодку к сараю, сажает ее на цепь и идет пить горячий чай из пиалушек с оладушками, которые ему к приходу испекла Мархаба, девкой еще украл ее из студотряда, строившего район Инорс. Потом поженились, конечно, чин чином, сперва только плакала и братьями грозилась. Сейчас сидит, улыбается сквозь морщинки и знай меду в чашку Азаю подливает, чтобы всухомятку не ел оладушки.
Остальные мои колонки здесь - http://i-gazeta.com/column/ArturD/