Фрейд эфрейд
Наши предки, далекие предки, поколений этак десять назад, диву дались бы от наших страхов, если бы хоть одним глазиком могли взглянуть на сегодняшнюю суету. Наверное, даже зашлись бы в диком хохоте, потом расплакались и перестали бы заниматься любовью, чтобы не плодить задротов вроде нас.
Во-первых, мы стали бояться недопонимания. И не потому, что не в силах выразить и закончить мысль, а потому, что большую часть общения на себе перетянули текстовые сообщения, которые не могут в полной мере передать интонацию, бегание глаз, облизывание губ язычком, сексуальную хрипотцу. Да, конечно, есть смайлики и эмоджи, дополняющие черные сухие закорючки. Но кто же знает, как они там воспринимаются на другой стороне? Может у собеседника плохое настроение, может он не давно посмотрел грустный или, наоборот, веселый фильм, и все еще находится под впечатлением, которое накладывает на окружающую реальность. В том числе - и на различные входящие. . А звонить, между прочим, боимся, да-да. Не говоря уже об обычном разговоре ртом, вызывающем дрожание чресл и неповоротливость языка в пересохшей пасти.
Во-вторых, люди дико ссут перед будущим. Раньше все было проще - вот есть Судьба, есть Б-ги, есть царь-батюшка. Кривая вывезет в любом случае, касается это личной жизни или внешней цепи событий, войны там, эпидемии, повальный триппер от нервов. Теперь же человек просто обязан ежедневно думать о каждом своем шаге и возможном его эхе. Как он скажется на окружающих, что это даст детям и вообще это законно? И потом, вечером, перед сном, прогоняет прошедший определённый временной отрезок, улыбается, хмурится, возбуждается и плачет. Как маленький такой собственный сумасшедший, которого ненадолго выпустили погулять.
А еще, и это действительно страшно, человек перестал бояться войны, голода, болезней ужасных. Нет, самой смерти боится все-так же, смерти как понятия индивидуального, как старушки с косой, старой знакомой, обрывающей его собственную жизнь, но постоянное транслирование с телеэкранов, мониторов жертвенных алтарей, залитых кровью во имя религий, ресурсов, честолюбия, ежечасно раздавленных под колесами, мрущих в адской боли раковых больных, человеку рубцует сердце. Человек говорит себе, что это нормально, что в автоавариях погибает добрая сотня тысяч только в его стране каждый год. И спокойно перемалывает вкусный завтрак, втайне подозревая, что во время выращивания, производства и доставки этих продуктов, возможно, умер не один его однопланетянин.
Наши предки, далекие предки, поколений этак десять назад, были жестче, тупее, больнее, некрасивее нас. Намного. Но, по сути, боялись только одного - сдохнуть бесчестным или во грехе. А мы боимся даже того, что где-то есть утка, простая утка, милая, с коричневыми перышками и широким, испачканным раздавленным червячком, клювом, которая, но еще не факт, за нами наблюдает. Это и есть эволюция, возможно.
Во-первых, мы стали бояться недопонимания. И не потому, что не в силах выразить и закончить мысль, а потому, что большую часть общения на себе перетянули текстовые сообщения, которые не могут в полной мере передать интонацию, бегание глаз, облизывание губ язычком, сексуальную хрипотцу. Да, конечно, есть смайлики и эмоджи, дополняющие черные сухие закорючки. Но кто же знает, как они там воспринимаются на другой стороне? Может у собеседника плохое настроение, может он не давно посмотрел грустный или, наоборот, веселый фильм, и все еще находится под впечатлением, которое накладывает на окружающую реальность. В том числе - и на различные входящие. . А звонить, между прочим, боимся, да-да. Не говоря уже об обычном разговоре ртом, вызывающем дрожание чресл и неповоротливость языка в пересохшей пасти.
Во-вторых, люди дико ссут перед будущим. Раньше все было проще - вот есть Судьба, есть Б-ги, есть царь-батюшка. Кривая вывезет в любом случае, касается это личной жизни или внешней цепи событий, войны там, эпидемии, повальный триппер от нервов. Теперь же человек просто обязан ежедневно думать о каждом своем шаге и возможном его эхе. Как он скажется на окружающих, что это даст детям и вообще это законно? И потом, вечером, перед сном, прогоняет прошедший определённый временной отрезок, улыбается, хмурится, возбуждается и плачет. Как маленький такой собственный сумасшедший, которого ненадолго выпустили погулять.
А еще, и это действительно страшно, человек перестал бояться войны, голода, болезней ужасных. Нет, самой смерти боится все-так же, смерти как понятия индивидуального, как старушки с косой, старой знакомой, обрывающей его собственную жизнь, но постоянное транслирование с телеэкранов, мониторов жертвенных алтарей, залитых кровью во имя религий, ресурсов, честолюбия, ежечасно раздавленных под колесами, мрущих в адской боли раковых больных, человеку рубцует сердце. Человек говорит себе, что это нормально, что в автоавариях погибает добрая сотня тысяч только в его стране каждый год. И спокойно перемалывает вкусный завтрак, втайне подозревая, что во время выращивания, производства и доставки этих продуктов, возможно, умер не один его однопланетянин.
Наши предки, далекие предки, поколений этак десять назад, были жестче, тупее, больнее, некрасивее нас. Намного. Но, по сути, боялись только одного - сдохнуть бесчестным или во грехе. А мы боимся даже того, что где-то есть утка, простая утка, милая, с коричневыми перышками и широким, испачканным раздавленным червячком, клювом, которая, но еще не факт, за нами наблюдает. Это и есть эволюция, возможно.