"Самая обаятельная и привлекательная"
Продолжаем краткий курс совдепского кино.
Раздумывая о том, какой фильм подвергнуть пристальному изучению на предмет наличия советских характерных мелочей, я решил остановиться на фильме Геральда Бежанова «Самая обаятельная и привлекательная». Чем меня так прельстил этот фильм? Дело в том, что он вышел в свет в 1985 году. То есть в год как бы водораздела между брежневским СССР (который все совки не устают нахваливать) и горбачёвским СССР (который все совки осыпают проклятиями).
Я настаиваю на том, что 1985 год полностью принадлежал брежневизму в его чистом виде. Почему? Потому, что верный брежневец Константин Устинович Черненко, который так же как и сам Л.И. Брежнев в конце концов стал Генеральным секретарём ЦК КПСС (хотя и очень ненадолго), умер в марте 1985 года. Следовательно, никто - кроме уж совсем наглых подтасовщиков истории - не может утверждать, что в 1985 году в СССР было что-либо ещё, кроме тех неформально «правовых» и экономических отношений, который стали расцветать в Совдепе с конца 60-х.
Да и пришедший на смену Черненко Михал Сергеич, в 1985 году ничего такого толком наделать ещё не мог. Единственное, что масштабное устроил в 1985 году Горбачев - это начало антиалкогольной кампании. Но, во-первых, в своей сути это было верное начинание (просто доведённое до идиотизма), а во-вторых, сущностно идеи борьбы с пьянством вызревали ещё при Брежневе. Непосредственно свои реформы Горбачёв начал где-то с 1986 года (и то сперва весьма осторожно), а 1985 год - это сугубо и полностью «классический СССР» из эпохи Брежнева. Но доведённый до своего логического конца. Вернее, до полного абсурда.
Сравнивая «Самую обаятельную и привлекательную» с «Бриллиантовой рукой», следует признать, что если фильм Гайдая бичуя «отдельные недостатки» всё равно остаётся светлым и радостным, то фильм Бежанова - уныл и в чём-то печален. Его финал вроде как намекает на хэппи-энд, однако радости не получается. В самом деле, ничего радостного в 1985 году не было. Единственная наверное была у советских людей радость, что свернула ласты очередная генсековская мумия, на место которой пришёл довольно бодрый и ещё вполне не старый человек. В остальном - мрачняк кругом был кромешный. Ещё раз подчёркиваю - это был доведённый до своего финала, до своего «plus ultra» брежневский Совдеп. Итак, начинаем разбор картины.
Фильм рассказывает о ежедневных буднях некоего отдела в каком-то НИИ. Отдел небольшой: 6 инженеров и один начальник. Весь фильм они что-то чертят на кульманах и весь фильм зрителя не оставляет ощущение, что их от работы тошнит. Половина фильма - диалоги этих инженеров в рабочее время, которое они посвящают чему угодно, кроме работы.
Фильм начинается с того, что главная героиня Надя Клюева приходит в отдел и призывает всех сдать деньги на похороны тёщи какого-то неведомого Оськина. Клюева - общественница и сидит у всего отдела в печёнках. Тема раздражающей всех общественницы была затронута Рязановым в «Служебном романе». Но у Рязанова общественница Шурочка омерзительная сплетница, а в «Обаятельной», Надя Клюева молода и привлекательна (во всяком случае, ей предстоит ею стать). В фильме Рязанова общественницу Шурочку играет артиска Людмила Иванова. Может случайно, а может для того, чтобы показать некоторую идейную связь Клюевой с рязановской Шурочкой, Бежанов пригласил Людмилу Иванову на роль Клавдии Матвеевны - пожилого инженера, работающего бок о бок с Клюевой и участвующей с ней в совместных рейдах.
Итак, в отделе всех от постоянного общественного бурления Клюевой тошнит. В самом деле, к 1985 году только клинические идиоты или упёртые карьеристы всерьёз твердили идеологические коммунистические завывания, подавляющая часть людей жила своей параллельно жизнью. Хотя до поры формально, но со всё большим раздражением, подчинялась воле неумолимых общественников. В фильме поначалу отдел крайне недружелюбно встречает идею о том, что надо скинуться на деньги для какого-то Оськина. Чётче всех выражает мысль молодой инженер Володя Смирнов: «Хоть бы уж вычитали из зарплаты, как подоходный налог, чтобы не нервировать людей».
Тут вот какой момент. Всю свою жизнь советский человек состоял в самых разнообразных обществах: Общество книголюбов, ДОСААФ и т.д. и т.п. В принципе, все они были добровольными и любой человек, у которого было достаточной сила воли, мог послать агитаторов куда подальше. Но подавляющее большинство людей вступало. И, раз вступив, должно было ежемесячно отчинять членские взносы. Взносы были небольшими и необременительными, но всё равно людей очень раздражало эти взносы сдавать. В фильме речь идёт вроде бы не о взносах в пользу ДОСААФ, но мысль Смирнова понятна: «Если уж вы нас словно скот заставили вступить во все эти говняные и никому ненужные общества, то хотя бы уж комедию не ломайте, а просто вычитайте из зарплаты взносы».
Кое-как Клюева уламывает всех сдать по 50 копеек на тёщу Оськина. Но дальше - больше. Клюева тут же напоминает Смирнову, что у него выход на патрулирование в составе ДНД. ДНД - это добровольная народная дружина, которая в помощь милиции патрулирует улицы. Ключевое слово тут - «добровольная». Лично я считаю, что в идее таких дружин ничего плохого нет, скорее даже это хорошо, но лишь при том условии, что люди сами, добровольно пришли к идее охраны своих улиц от преступников. Но в СССР слово «добровольно» всю дорогу был эвфемизмом слова «принудительно», даже термин такой возник: «добровольно-принудительно». Примерно как с ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту), ДНД были добровольно-принудительными. То есть конечно «можно отказаться», но общественники возьмут на заметку и позднее припомнят. Володя Смирнов в результате прогуливает свой выход, а Надя Клюева и Клавдия Матвееван идут патрулировать одни и даже задерживают грабителей.
Характерно, что на следующий день отдел не восторгается героизмом Нади Клюевой, а легко эдак издевается над ней и её синяком, полученным в схватке со злодеями. Может показаться странным и даже неприятным: как это так, советские инженеры не только не сопереживают Клюевой, которая во-первых, работает с ними рядом, а во-вторых, могла пострадать и сильнее, а почти еле скрывают свое презрение в отношении её и совершённого ею смелого поступка. На самом деле странным это может казаться только тем, кто не знает специфику Совдепа. Дело в том, что Совдеп к 1985 году всех просто конкретно капитально достал рассуждениями на тему «Место подвигу есть всегда». Мало того, что советский человек с боем доставал самые простые товары, которые были дефицитом, так этого советского человека ещё постоянно трамбовали на предмет: «Морального кодекса строителя коммунизма». А люди уже ненавидели и коммунизм, и моральный кодекс его строителей и коммунистических агитаторов, которые уже в печёнках у всех сидели. Поэтому полупрезрительные взгляды, которые бросает на Клюеву сослуживица Люся Виноградова, вполне понятны.
Можно сказать: Клюева - идеалист, а Виноградова - мещанка. Совершенно верно, именно так. Но вся штука в том, что весь отдел, в котором работает Клюева - мещане, которые рассуждают только об иностранных шмотках, футболе, концертах итальянской звезды, да о матримониальных проблемах. От идеалистов 60-х годов, которые с горящими глазами за кульманами конструировали новые космические корабли, не осталось и следа. Советские инженеры 1985 года - классические тотальные мещане. Такими их сделал Совдеп, его реалии тотального дефицита и тотальной лживой пропаганды. То есть мы видим классический сюжет, в котором одинокому идеалисту противостоит мещанское болото. Но в 1985 году и речи нет о том, что идеалист побеждает. Отнюдь. В 1985 году не Клюева зажигает сослуживцев своим идеализмом, а мещане-инженеры переделывают её под себя. Если было бы иначе, советские зрители 1985 года просто не поверили бы фильму.
Случайно Клюева встречается со своей бывшей толи одноклассницей, толи однокашницей Сусанной. Сусанна выясняет, что у Клюевой проблемы на личном фронте и решает ей помочь. Как позже выясняется, не совсем даром - в 1985 году всё реже кто-то кому-то помогал даром - а просто Сусанна пишет диссертацию по социологии и ей нужны, собственно, подопытные мыши, одной из которых становится Надя Клюева.
Сусанна сразу описывает Клюевой стандарт успешной молодой женщины Совдепа образца 1985 года: одеваться во всё иностранное, а общественную работу надо вести - коли уж от неё отделаться никак нельзя - «с оттенком обречённости». В самом деле - это был ключ-код для советского человека, отличающий нормального человека от коммунистического шизоида: если человек брался за «общественные нагрузки» с оттенком обречённости и постоянно сетовал «Как они достали своими нагрузками», то это было свой, нормальный собрат, если же общественник носился с горящими глазами, то от такого надо было держаться подальше.
Сусанна приводит Надю к Фарцовщику. Фарцовщик полубрезгливо шёпотом сообщает на ухо Сусанне: «Смотри, даже такая преобразилась». Причём в фильме фарцовщик и его брезгливость к простецкой одежонке Клюевой показано так, что зритель уверен в правоте Фарцовщика. Ибо все воочию видят, что Клюева в импортных джинсах и сапожках значительно наряднее Клюевой в совдеповской кофточке и юбочке.
На следующий день в родном отделе Клюеву встречают в общем и целом одобрительно. И хотя подтрунивают, но всё же признают - наконец-то и Клюева начала становиться человеком. Это говорят советские инженеры в советском фильме - это не гнусная антисоветская диверсия. Наиболее точен Миша Дятлов, перефразируя совдеповскую агитку: «В джинсы облачились уже наиболее отсталые слои населения», намекая, что в СССР уже все поголовно ходят в импортных джинсах, ибо в 1985 году у спекулянтов можно в самом деле было купить всё что угодно - от польских самопалов, до настоящих «родных» «Вранглеров» и «Ливайсов».
Надька Клюева преображается. Для закрепления эффекта Сусанна отправляет своего мужа на красных новеньких «Жигулях» встретить Надю после работы, чтобы это увидели сослуживцы. В самом деле, представительный Аркадий, муж Сусанны, производит на всех впечатление, которое произвёл на городничего и его подчинённых некий жандармский офицер, доложивший о прибытии настоящего ревизора. Короче, немая сцена - все зрители выпали в осадок. И опять же - режиссёр показывает это без тени сарказма. Наоборот, в этом эпизоде зритель ясно видит, что символом высшего благополучия в СССР 1985 года (настоящего - брежневского СССР!) были не плавки сверхплана, не духовные охи-вздохи и не вымпелы «Ударнику коммунистического труда», а красная блестящая машина с магнитолой, в которой на всю улицу играет кассета с западной музыкой. Вот она - советская мечта 1985 года! На следующий день Володя Смирнов только подчёркивает важность для советского человека иметь «Жигули» последней модели. Резюмируя притворные раздумья Нади - выходить или не выходить замуж за Аркадия, Володя безапелляционно заявляет: «Клюева, конечно выходи, чего тут думать - это же последняя модель» (он имеет в виду последняя модель «Жигулей»). Клюева бормочет что-то там про «я не могу без любви», но встречает мягко говоря недопонимание.
Далее от отдела требуется отправить трёх человек в командировку в другой город, чтобы наладить на заводе какую-то штуковину, разработкой которой занимался отдел Клюевой. Миша Дятлов тут же с готовностью вызывается ехать в командировку. Только сильно ошибётся тот, кто подумает, что Дятлов («Дятел») рвётся внедрять на производство новую технику. Да в гробу он видел эту технику. «Дятел» хочет отдохнуть от семьи, то есть просто поблядовать. Увы, в 1985 году нет и следа от трудового энтузиазма 50-х и 60-х годов. С собой «Дятел» прихватывает Володю - ему нужен смазливый напарник. За ними увязывается и Клюева. Она хочет внедрять технику? Увы, это уже не та Клюева, которая в начале фильма горела на общественной работе. В командировку Клюева рвётся по прозаической причине - ей надо влюбить в себя Володю в соответствии с рекомендациями Сусанны.
В чужом городе «Дятел» и Володя пытаются блядовать напрополую. Причём даже не дожидаясь окончания рабочего дня. Характерна отговорка, которую сочиняет «Дятел», чтобы обмануть Клюеву - мол у него в этом городе больной тесть-ветеран, которому надо починить крышу. К тестю-ветерану Надя без слов отпускает двух советских инженеров. Тут показан тот явный и непроходимый позднесоветский цинизм по отношению к ветеранам. Ветеранов уже почти никто не воспринимал, как бывших солдат бывшей войны. Для всех они стали просто носителями определённых льгот, с помощью которых можно было легче получить дефицит. Да и сами ветераны против этого не возражали. Поэтому «Дятел» так легко и цинично врёт про тестя-ветерана.
Вернувшись из командировки, Надя по заданию Сусанны предпринимает последнюю попытку штурма Володи - она предлагает ему сходить с ней на приехавшего в СССР итальянского певца. В 1985 году это было просто запредельное счастье - попасть на концерт итальянского певца. Даже другой сослуживец Клюевой - Лёха Пряхин, пропускает «Кубок кубков», чтобы оказаться на концерте. Вот они, реалии Совдепа накануне начала Перестройки: идеалом советских инженеров стали «Жигули» последней модели, импортные шмотки, концерты зарубежной поп-музыки. Про Большой театр и перевыполнение плана никто не вспоминает. Разговоры про духовность вызывают приступы гомерического смеха.
Ну и малость пафосный финал фильма - Надя Клюева вдруг узнаёт, что муж Сусанны, Аркадий, изменяет жене. До неё доходит лживость всей ситуации и она, «прозрев», вроде как отправляется в обеденный перерыв к бывшему другу Гене играть в теннис. Ну типа такой режиссёрский ход - всё-таки мещанское болото не смогло окончательно затянуть Надю и она женится на простом советском инженере Гене, который не гоняется за «Жигулями», Пупо и шмотками. Но именно в этом моменте хочется сказать: «Не верю». Именно в финале правда жизни пошла прахом. Впрочем, это уже мелочи. Ближайшее будущее это подрихтует.
Я не стал детально разжёвывать разные эпизоды этого фильма, потому что тогда пришлось бы просто написать чуть ли не целую книгу. Этот фильм надо просто посмотреть от начала до конца. Там всё красноречиво. Это официальный советский фильм, снятый в последний год «истинного СССР», ставит огромный жирный крест на измышлениях нынешних защитников Совдепа про духовных инженеров и высшие ценности труда. Только уж совсем тупой человек, просмотрев «Самую обаятельную и привлекательную», не сможет понять, что тот СССР, который показан в этом фильме (а показан ещё очень и очень прилизанный вариант), просто ни по каким законам не мог остаться в живых. Совдеп был обречён. Это понимали все, кроме идиотов. Почему он был обречён? Посмотрите фильм «Самая обаятельная и привлекательная».
Раздумывая о том, какой фильм подвергнуть пристальному изучению на предмет наличия советских характерных мелочей, я решил остановиться на фильме Геральда Бежанова «Самая обаятельная и привлекательная». Чем меня так прельстил этот фильм? Дело в том, что он вышел в свет в 1985 году. То есть в год как бы водораздела между брежневским СССР (который все совки не устают нахваливать) и горбачёвским СССР (который все совки осыпают проклятиями).
Я настаиваю на том, что 1985 год полностью принадлежал брежневизму в его чистом виде. Почему? Потому, что верный брежневец Константин Устинович Черненко, который так же как и сам Л.И. Брежнев в конце концов стал Генеральным секретарём ЦК КПСС (хотя и очень ненадолго), умер в марте 1985 года. Следовательно, никто - кроме уж совсем наглых подтасовщиков истории - не может утверждать, что в 1985 году в СССР было что-либо ещё, кроме тех неформально «правовых» и экономических отношений, который стали расцветать в Совдепе с конца 60-х.
Да и пришедший на смену Черненко Михал Сергеич, в 1985 году ничего такого толком наделать ещё не мог. Единственное, что масштабное устроил в 1985 году Горбачев - это начало антиалкогольной кампании. Но, во-первых, в своей сути это было верное начинание (просто доведённое до идиотизма), а во-вторых, сущностно идеи борьбы с пьянством вызревали ещё при Брежневе. Непосредственно свои реформы Горбачёв начал где-то с 1986 года (и то сперва весьма осторожно), а 1985 год - это сугубо и полностью «классический СССР» из эпохи Брежнева. Но доведённый до своего логического конца. Вернее, до полного абсурда.
Сравнивая «Самую обаятельную и привлекательную» с «Бриллиантовой рукой», следует признать, что если фильм Гайдая бичуя «отдельные недостатки» всё равно остаётся светлым и радостным, то фильм Бежанова - уныл и в чём-то печален. Его финал вроде как намекает на хэппи-энд, однако радости не получается. В самом деле, ничего радостного в 1985 году не было. Единственная наверное была у советских людей радость, что свернула ласты очередная генсековская мумия, на место которой пришёл довольно бодрый и ещё вполне не старый человек. В остальном - мрачняк кругом был кромешный. Ещё раз подчёркиваю - это был доведённый до своего финала, до своего «plus ultra» брежневский Совдеп. Итак, начинаем разбор картины.
Фильм рассказывает о ежедневных буднях некоего отдела в каком-то НИИ. Отдел небольшой: 6 инженеров и один начальник. Весь фильм они что-то чертят на кульманах и весь фильм зрителя не оставляет ощущение, что их от работы тошнит. Половина фильма - диалоги этих инженеров в рабочее время, которое они посвящают чему угодно, кроме работы.
Фильм начинается с того, что главная героиня Надя Клюева приходит в отдел и призывает всех сдать деньги на похороны тёщи какого-то неведомого Оськина. Клюева - общественница и сидит у всего отдела в печёнках. Тема раздражающей всех общественницы была затронута Рязановым в «Служебном романе». Но у Рязанова общественница Шурочка омерзительная сплетница, а в «Обаятельной», Надя Клюева молода и привлекательна (во всяком случае, ей предстоит ею стать). В фильме Рязанова общественницу Шурочку играет артиска Людмила Иванова. Может случайно, а может для того, чтобы показать некоторую идейную связь Клюевой с рязановской Шурочкой, Бежанов пригласил Людмилу Иванову на роль Клавдии Матвеевны - пожилого инженера, работающего бок о бок с Клюевой и участвующей с ней в совместных рейдах.
Итак, в отделе всех от постоянного общественного бурления Клюевой тошнит. В самом деле, к 1985 году только клинические идиоты или упёртые карьеристы всерьёз твердили идеологические коммунистические завывания, подавляющая часть людей жила своей параллельно жизнью. Хотя до поры формально, но со всё большим раздражением, подчинялась воле неумолимых общественников. В фильме поначалу отдел крайне недружелюбно встречает идею о том, что надо скинуться на деньги для какого-то Оськина. Чётче всех выражает мысль молодой инженер Володя Смирнов: «Хоть бы уж вычитали из зарплаты, как подоходный налог, чтобы не нервировать людей».
Тут вот какой момент. Всю свою жизнь советский человек состоял в самых разнообразных обществах: Общество книголюбов, ДОСААФ и т.д. и т.п. В принципе, все они были добровольными и любой человек, у которого было достаточной сила воли, мог послать агитаторов куда подальше. Но подавляющее большинство людей вступало. И, раз вступив, должно было ежемесячно отчинять членские взносы. Взносы были небольшими и необременительными, но всё равно людей очень раздражало эти взносы сдавать. В фильме речь идёт вроде бы не о взносах в пользу ДОСААФ, но мысль Смирнова понятна: «Если уж вы нас словно скот заставили вступить во все эти говняные и никому ненужные общества, то хотя бы уж комедию не ломайте, а просто вычитайте из зарплаты взносы».
Кое-как Клюева уламывает всех сдать по 50 копеек на тёщу Оськина. Но дальше - больше. Клюева тут же напоминает Смирнову, что у него выход на патрулирование в составе ДНД. ДНД - это добровольная народная дружина, которая в помощь милиции патрулирует улицы. Ключевое слово тут - «добровольная». Лично я считаю, что в идее таких дружин ничего плохого нет, скорее даже это хорошо, но лишь при том условии, что люди сами, добровольно пришли к идее охраны своих улиц от преступников. Но в СССР слово «добровольно» всю дорогу был эвфемизмом слова «принудительно», даже термин такой возник: «добровольно-принудительно». Примерно как с ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту), ДНД были добровольно-принудительными. То есть конечно «можно отказаться», но общественники возьмут на заметку и позднее припомнят. Володя Смирнов в результате прогуливает свой выход, а Надя Клюева и Клавдия Матвееван идут патрулировать одни и даже задерживают грабителей.
Характерно, что на следующий день отдел не восторгается героизмом Нади Клюевой, а легко эдак издевается над ней и её синяком, полученным в схватке со злодеями. Может показаться странным и даже неприятным: как это так, советские инженеры не только не сопереживают Клюевой, которая во-первых, работает с ними рядом, а во-вторых, могла пострадать и сильнее, а почти еле скрывают свое презрение в отношении её и совершённого ею смелого поступка. На самом деле странным это может казаться только тем, кто не знает специфику Совдепа. Дело в том, что Совдеп к 1985 году всех просто конкретно капитально достал рассуждениями на тему «Место подвигу есть всегда». Мало того, что советский человек с боем доставал самые простые товары, которые были дефицитом, так этого советского человека ещё постоянно трамбовали на предмет: «Морального кодекса строителя коммунизма». А люди уже ненавидели и коммунизм, и моральный кодекс его строителей и коммунистических агитаторов, которые уже в печёнках у всех сидели. Поэтому полупрезрительные взгляды, которые бросает на Клюеву сослуживица Люся Виноградова, вполне понятны.
Можно сказать: Клюева - идеалист, а Виноградова - мещанка. Совершенно верно, именно так. Но вся штука в том, что весь отдел, в котором работает Клюева - мещане, которые рассуждают только об иностранных шмотках, футболе, концертах итальянской звезды, да о матримониальных проблемах. От идеалистов 60-х годов, которые с горящими глазами за кульманами конструировали новые космические корабли, не осталось и следа. Советские инженеры 1985 года - классические тотальные мещане. Такими их сделал Совдеп, его реалии тотального дефицита и тотальной лживой пропаганды. То есть мы видим классический сюжет, в котором одинокому идеалисту противостоит мещанское болото. Но в 1985 году и речи нет о том, что идеалист побеждает. Отнюдь. В 1985 году не Клюева зажигает сослуживцев своим идеализмом, а мещане-инженеры переделывают её под себя. Если было бы иначе, советские зрители 1985 года просто не поверили бы фильму.
Случайно Клюева встречается со своей бывшей толи одноклассницей, толи однокашницей Сусанной. Сусанна выясняет, что у Клюевой проблемы на личном фронте и решает ей помочь. Как позже выясняется, не совсем даром - в 1985 году всё реже кто-то кому-то помогал даром - а просто Сусанна пишет диссертацию по социологии и ей нужны, собственно, подопытные мыши, одной из которых становится Надя Клюева.
Сусанна сразу описывает Клюевой стандарт успешной молодой женщины Совдепа образца 1985 года: одеваться во всё иностранное, а общественную работу надо вести - коли уж от неё отделаться никак нельзя - «с оттенком обречённости». В самом деле - это был ключ-код для советского человека, отличающий нормального человека от коммунистического шизоида: если человек брался за «общественные нагрузки» с оттенком обречённости и постоянно сетовал «Как они достали своими нагрузками», то это было свой, нормальный собрат, если же общественник носился с горящими глазами, то от такого надо было держаться подальше.
Сусанна приводит Надю к Фарцовщику. Фарцовщик полубрезгливо шёпотом сообщает на ухо Сусанне: «Смотри, даже такая преобразилась». Причём в фильме фарцовщик и его брезгливость к простецкой одежонке Клюевой показано так, что зритель уверен в правоте Фарцовщика. Ибо все воочию видят, что Клюева в импортных джинсах и сапожках значительно наряднее Клюевой в совдеповской кофточке и юбочке.
На следующий день в родном отделе Клюеву встречают в общем и целом одобрительно. И хотя подтрунивают, но всё же признают - наконец-то и Клюева начала становиться человеком. Это говорят советские инженеры в советском фильме - это не гнусная антисоветская диверсия. Наиболее точен Миша Дятлов, перефразируя совдеповскую агитку: «В джинсы облачились уже наиболее отсталые слои населения», намекая, что в СССР уже все поголовно ходят в импортных джинсах, ибо в 1985 году у спекулянтов можно в самом деле было купить всё что угодно - от польских самопалов, до настоящих «родных» «Вранглеров» и «Ливайсов».
Надька Клюева преображается. Для закрепления эффекта Сусанна отправляет своего мужа на красных новеньких «Жигулях» встретить Надю после работы, чтобы это увидели сослуживцы. В самом деле, представительный Аркадий, муж Сусанны, производит на всех впечатление, которое произвёл на городничего и его подчинённых некий жандармский офицер, доложивший о прибытии настоящего ревизора. Короче, немая сцена - все зрители выпали в осадок. И опять же - режиссёр показывает это без тени сарказма. Наоборот, в этом эпизоде зритель ясно видит, что символом высшего благополучия в СССР 1985 года (настоящего - брежневского СССР!) были не плавки сверхплана, не духовные охи-вздохи и не вымпелы «Ударнику коммунистического труда», а красная блестящая машина с магнитолой, в которой на всю улицу играет кассета с западной музыкой. Вот она - советская мечта 1985 года! На следующий день Володя Смирнов только подчёркивает важность для советского человека иметь «Жигули» последней модели. Резюмируя притворные раздумья Нади - выходить или не выходить замуж за Аркадия, Володя безапелляционно заявляет: «Клюева, конечно выходи, чего тут думать - это же последняя модель» (он имеет в виду последняя модель «Жигулей»). Клюева бормочет что-то там про «я не могу без любви», но встречает мягко говоря недопонимание.
Далее от отдела требуется отправить трёх человек в командировку в другой город, чтобы наладить на заводе какую-то штуковину, разработкой которой занимался отдел Клюевой. Миша Дятлов тут же с готовностью вызывается ехать в командировку. Только сильно ошибётся тот, кто подумает, что Дятлов («Дятел») рвётся внедрять на производство новую технику. Да в гробу он видел эту технику. «Дятел» хочет отдохнуть от семьи, то есть просто поблядовать. Увы, в 1985 году нет и следа от трудового энтузиазма 50-х и 60-х годов. С собой «Дятел» прихватывает Володю - ему нужен смазливый напарник. За ними увязывается и Клюева. Она хочет внедрять технику? Увы, это уже не та Клюева, которая в начале фильма горела на общественной работе. В командировку Клюева рвётся по прозаической причине - ей надо влюбить в себя Володю в соответствии с рекомендациями Сусанны.
В чужом городе «Дятел» и Володя пытаются блядовать напрополую. Причём даже не дожидаясь окончания рабочего дня. Характерна отговорка, которую сочиняет «Дятел», чтобы обмануть Клюеву - мол у него в этом городе больной тесть-ветеран, которому надо починить крышу. К тестю-ветерану Надя без слов отпускает двух советских инженеров. Тут показан тот явный и непроходимый позднесоветский цинизм по отношению к ветеранам. Ветеранов уже почти никто не воспринимал, как бывших солдат бывшей войны. Для всех они стали просто носителями определённых льгот, с помощью которых можно было легче получить дефицит. Да и сами ветераны против этого не возражали. Поэтому «Дятел» так легко и цинично врёт про тестя-ветерана.
Вернувшись из командировки, Надя по заданию Сусанны предпринимает последнюю попытку штурма Володи - она предлагает ему сходить с ней на приехавшего в СССР итальянского певца. В 1985 году это было просто запредельное счастье - попасть на концерт итальянского певца. Даже другой сослуживец Клюевой - Лёха Пряхин, пропускает «Кубок кубков», чтобы оказаться на концерте. Вот они, реалии Совдепа накануне начала Перестройки: идеалом советских инженеров стали «Жигули» последней модели, импортные шмотки, концерты зарубежной поп-музыки. Про Большой театр и перевыполнение плана никто не вспоминает. Разговоры про духовность вызывают приступы гомерического смеха.
Ну и малость пафосный финал фильма - Надя Клюева вдруг узнаёт, что муж Сусанны, Аркадий, изменяет жене. До неё доходит лживость всей ситуации и она, «прозрев», вроде как отправляется в обеденный перерыв к бывшему другу Гене играть в теннис. Ну типа такой режиссёрский ход - всё-таки мещанское болото не смогло окончательно затянуть Надю и она женится на простом советском инженере Гене, который не гоняется за «Жигулями», Пупо и шмотками. Но именно в этом моменте хочется сказать: «Не верю». Именно в финале правда жизни пошла прахом. Впрочем, это уже мелочи. Ближайшее будущее это подрихтует.
Я не стал детально разжёвывать разные эпизоды этого фильма, потому что тогда пришлось бы просто написать чуть ли не целую книгу. Этот фильм надо просто посмотреть от начала до конца. Там всё красноречиво. Это официальный советский фильм, снятый в последний год «истинного СССР», ставит огромный жирный крест на измышлениях нынешних защитников Совдепа про духовных инженеров и высшие ценности труда. Только уж совсем тупой человек, просмотрев «Самую обаятельную и привлекательную», не сможет понять, что тот СССР, который показан в этом фильме (а показан ещё очень и очень прилизанный вариант), просто ни по каким законам не мог остаться в живых. Совдеп был обречён. Это понимали все, кроме идиотов. Почему он был обречён? Посмотрите фильм «Самая обаятельная и привлекательная».