Проблемы познания.
Ранее я сформулировал пути познания мира. В этот раз я собираюсь рассмотреть проблемы, с которыми можно столкнуться на каждом из них и перечислю возможные варианты их решения.
1) Единичный субъективный опыт.
Проблемой познания мира через субъективный опыт есть тот факт, что некоторые примеры субъективного опыта являются ошибочными или между собой не сходятся. К примеру, когда человек испытывает галлюцинации или когда свидетельства разных людей не сходятся. Как тогда решить, какой субъективный опыт достоверный, а какой нет ? Данная проблема может быть решена несколькими способами. Один способ - считать основанные на субъективном опыте убеждения достоверными, пока не будут приведены основания сомневаться в такого рода опыте [9, с. 395-404]. При таком раскладе наш опыт в целом будет признаваться достоверным, но если возникнут основания считать его, скажем, иллюзорным - будет признано, что он был ошибочным. Другой способ - использование принципа критического доверия [10, с. 605-610], согласно которому достоверен тот опыт, который не только нет оснований ставить под сомнение, но и который разделяется большинством людей, который можно выразить у виде понятий и единицы которого взаимно согласованны. При таком раскладе мы сможем счесть достоверным опыт, который наиболее распространён и взаимно согласованный, исключая достоверность прочих видов опыта включая галлюцинации. Однако такой способ имеет изъяны, которые состоят в том, что какие-то единичные события, воспринимать которые не может множество людей, но воспринимает один человек или небольшая группа людей, нужно будет считать не достоверными. Кроме того, согласно такому критерию открытие чего-то нового в ходе познания, примеров чего не было в предыдущем опыте, следует считать чем-то не достоверным, т.к. изначально неизбежным будет то, что оно будет естественным образом сначала доступно лишь опыту небольшого числа людей. С учётом написанного я бы исходил из того, что человек, если у него нет оснований сомневаться в достоверности своего опыта, может рационально принимать явленное в его опыте положение дел, даже если оно не является другим людям, но при этом для других людей может не быть оснований считать, что его убеждения истинны. В качестве примера можно привести условный суд, в котором человека обвиняют в преступлении и все доказательства свидетельствуют против него, хотя на самом деле он точно знает, что не виновен в преступлении. При таком раскладе, хотя он и не может доказать обвиняющим, что он не виновен, но он последователен в том, что бы считать своё убеждение в невиновности истинным, равно как и убеждения обвиняющей стороне в своей правоте может быть рациональным. Я думаю, что следует отличать рациональность личных убеждений на оснвоании субъективного опыта отдельного человека и рациональность убеждений в достоверности субъективного опыта группы людей. В первом случае челвоек может последовательно доверять своему единичному опыту даже если у других людей нет оснований его свидетельствам верить. Во втором случае средством убеждения группы людей в достоверности опыта может быть повторяемость этого опыта в большом количестве случаев, связанных с другими людьми.
2) Множественный субъективный опыт.
Индуктивные умозаключения бывают разными. Существует полная индукция, в рамках которой вывод о целом делается на основании исследования каждого элемента данного целого. К примеру, я могу сказать, что все ученики 10-Б класса учатся хорошо, посмотрев в журнале на оценки каждого из них. И мой вывод от частного к общему будет достоверным. Но бывают и менее достоверные виды индукции, которые называются не полными. В их рамках мы изучаем лишь часть определённого целого и на основании изученного частного делаем вывод о целом. В некоторых случаях такого рода выводы могут быть относительно достоверными. К примеру, когда мы исследуем лес с целью проверить, если там волки, мы можем изучить его и сказать, что скорее всего там волков нет, не увидев ни одного волка. Но мы могли просто не заметить волков и поэтому наш вывод носит лишь вероятностный характер. Такое умозаключение не гарантирует необходимую истинность. Но существуют и такие случаи неполной индукции, когда едва ли есть смысл утверждать, что вывод в умозаключении правильный, т.к. слишком мало данных было проанализировано. В случае с упомянутым лесом мы могли бы прочесать весь лес целиком и поэтому наша уверенность в правильности вывода, хотя и не гарантированная, но может носить более-менее вероятный характер. Гораздо хуже - это когда вывод о целом делается на основании анализа лишь небольшого количества его элементов. К примеру, классический случай связан с лебедями: люди в определённый момент истории видели только белых лебедей и на основании этих частных наблюдений сделали вывод, что в целом все лебеди - белые, но спустя время были обнаружены чёрные лебеди, что опровергло достоверность прежнего индуктивного умозаключения. Этот пример иллюстрирует то, что выводы о целом на основании анализа небольшого количества частного является довольно рискованным и может приводить к ошибкам. И чем более глобальные обобщения на основании малого числа данных делаются, тем меньше уверенность в том, что они окажутся правильными. Мы знаем действительно много примеров такого рода ошибочных обобщений. Всё это говорит о том, что есть смысл доверять полной индукции и некоторое основание доверять неполной индукции, когда проанализирована действительно существенная часть целого, но нет смысла доверять неполной индукции, в рамках которой была проанализирована лишь малая часть целого, но при этом производятся глобальные обобщения.
3) Рассуждение.
Проблем рассуждений я бы выделил две:
1) Проблема оснований считать, что существуют логические формы, позволяющие из истинных предпосылок всегда получать истинный вывод.
2) Проблема существования разных логических теорий.
Суть первой проблемы состоит в том, что можно воспользоваться проблемой индукции и сказать, что из суждения:
Все известные интерпретации параметров некоторой логической формы из истинных предпосылок дают истинные выводы.
--логически не следует суждение:
Все существующие интерпретации параметров некоторой логической формы из истинных предпосылок дают истинные выводы.
--тем самым отрицая обоснованность использования тех или иных логических форм как гарантирующих логическую связь между предпосылками и выводами.
Но приведённое возражение хотя и справедливо, но не даёт оснований считать, что не существует способов показать существование логических форм, которые из истинных предпосылок позволяют всегда получать истинные выводы. О таком способе пишут, к примеру, В. И. Кириллов и А. А. Старченко в книге «Логика»:
«В отличие от законов как нормативно-правовых актов, устанавливаемых государством, законы мышления не устанавливаются людьми; они формируются независимо от воли и желания человека. Их объективной основой являются относительная устойчивость, качественная определенность, взаимообусловленность предметов действительности. Вместе с тем, отражая определенные стороны действительности, логические законы не являются законами самих вещей. Это своеобразное отражение реальных связей, опосредованное многовековой практикой человеческого познания.»
Исходя из слов данных авторов, законы логики описывают отношения между реально существующими объекты. И это не сложно проиллюстрировать на примерах. Посмотрим на три суждения:
1. Все танки есть из прочной стали.
2. Все яблочные пироги есть содержащие яблоки.
3. Все валенки есть мягкие.
По содержанию суждения разные, но имеют похожую структуру, имеющую вид утверждения относительно всех объектов некоторого класса определённого свойства:
4. Все А есть Б.
Нарисовав условный круг, куда будет входить только то, что может быть описано подобным суждением, можно понять, что в него входят объекты, обладающие ключевым признаком и не входят те, которые им не обладают. К примеру, если мы скажем:
5. В есть А.
То тогда В войдёт в условный круг, где находятся все объекты, обладающие А. А поскольку они все обладают и Б, то В будет тоже обладать В, что выражается суждением:
6. В есть Б.
Допустим, что некий объект Г не обладает свойством Б:
7. Г не есть Б.
Тогда он не может входить в упомянутый выше условный круг, т.к. туда входят только обладающие этим свойством объекты, что выражается суждением:
8. Г не есть А.
Таким образом, мы можем соединять разные суждения с целью вывода из них нового суждения, условием чего является связанность исходных суждений тем, что одно из них задаёт ключевые свойства, наличие которых необходимо, что бы некий объект мог входить в условный круг, куда входят все объекты с такими свойствами, а второе утверждает или отрицает наличие данного свойства относительно некоего объекта, что позволяет или не позволяет ему входить в условный круг. Такая связь между суждениями позволяет вывести из них новое суждение, процесс чего называется умозаключением. Суждения, из которых выводится новое суждение, при этом носят название предпосылок. А суждение, которое из них выводится, - выводом.
Два выше приведённых примера умозаключений с объектами В и Г иллюстрируют схемы рассуждений, именуемые категорическими силлогизмами. Один из них носит название barbara:
9. Все Д есть Э.
10. Е есть Д.
11. Е есть Э.
Второй - camestres:
12. Все Е есть Ж.
13. З не есть Ж.
14. З не есть Е.
Поскольку описанные схемы умозаключений есть лишь абстракциями, то они характерны для описания множества конкретных классов объектов, где нечто утверждается или отрицается относительно каждого объекта и на основании этого решается, можно ли к такому классу отнести новый объект. Посмотрим на примеры практического использования обеих схем.
Barbara:
15. Все кошки есть усатые.
16. Это существо есть кошка.
17. Это существо есть усатое.
Camestres:
18. Все хорошие студенты есть честно сдающие экзамены.
19. Вася не есть честно сдающий экзамены.
20. Вася не есть хороший студент.
Исходя из написанного выше, анализируя признаки, по наличию или отсутствию которых мы в реальном мире относим или не относим к определённым условным группам объекты, мы можем выделить абстрактные схемы, позволяющие нам делать умозаключения при условии того, что ситуация может быть описана данной схемой. Категорических силлогизмов существует больше, чем два, приведённые выше. Остальные их виды открываются в ходе исследования отношений между разными группами объектов, куда входят только обладающие или не обладающие некоторым свойством признаки. Таким образом, схемы силлогизмов отражают реальные порядок вещей в природе и строятся именно на основании его анализа и попытке найти в нём общее.
Похожие операции можно проделать и с другими схемами правильного умозаключения. К примеру, схемы импликаций выводятся как абстракция, описывающая реально существующие в мире причинно-следственные связи, а схемы дизъюнктивных силлогизмов описывают реально существующие в мире ситуации, когда осуществляется выбор между альтернативами.
Исходя из написанного можно сказать, что мы можем показать существование таких логических форм, которые из истинных предпосылок всегда позволяют получать истинные выводы о мире. Мы можем вывести такие формы путём использования такой операции мышления, как абстрагирование. Вместе с тем, приведённый ранее способ выведения таких форм Бочарова и Маркина не теряет смысл. Можно сказать, что полученные путём абстрагирования схемы правильных умозаключений имеют естественное следствие, состоящее в том, что наполняя содержанием их предпосылки мы всегда будем получать правильные выводы. Вместе с тем, описанный данными авторами способ обнаружения того, какие схемы являются неправильными, столь же эффективен, как и прежде: нужно просто показать, что из истинных предпосылок подобные схемы могут дать ложный вывод.
Как насчёт второй проблемы рассуждений ? Она в действительности решается довольно легко. Хотя существует и много логических теорий, но это не значит, что мы не можем рассуждать так, что бы наши выводы были правильными. Хотя логические теории и бывают разными, но общее у них то, что логические формы, с которыми работают эти теории, всегда из истинных предпосылок дают истинные выводы. При таком раскладе, хотя для удобства мы можем пользоваться и разными теориями в логике с целью обоснования наших убеждений, но все они одинаково пригодны для того, что бы защитить правильность наших убеждений. Это сродни тому, что водитель может доехать до нужного ему пункта назначения на разных машинах: средства для этого используются разные, но приводят они к одному результату. Итак, нет оснований считать, что существование разных логических теорий не позволяет нам выбрать способ, который бы давал нам возможность из истинных предпосылок получать истинные выводы.
4) Объяснение.
Иногда бывают ситуации, когда к одинаковому следствию приводят разные причины, в результате чего тяжело понять, какая именно из возможных причин породила наблюдаемое следствие. Больше того: мы не знаем даже точно, все ли возможные причины, могущие привести к данному факту, нам ведомые.
В случае с первой проблемой ситуация может быть такой, что мы не сможем определить, какая из возможных причин объясняет наблюдаемый факт. В таком случае следует просто признать, что у нас нет ответа и, допуская разные альтернативы, продолжить исследование. Но может быть и так, что мы найдём решение проблеме. Версии такого решения могут быть разные. К примеру, мы сможем найти такое объяснение, которое способно более чётко предсказать свойства наблюдаемого факта по сравнению с альтернативными объяснениями, что потребует считать его предпочтительным перед другими. Может быть и ситуация, когда мы просто усовершенствуем одно из возможных объяснений - таким образом, что бы из него следовал не только объясняемый факт, а и другие факты, которые не следуют из альтернативных объяснений. Тогда вероятность правильности данного объяснения окажется более высокой по сравнению с другими для всей суммы наблюдаемых фактов. Может быть и ситуация, когда мы просто отсеиваем альтернативные объяснения, показывая их слабость и приходим к правильному ответу методом исключения.
Что касается ситуации, когда нам могут не быть известными все возможные объяснения, то у нас просто нет выбора, как её избежать иным путём, кроме как просто тщательно проводить исследования в попытке открыть все возможные причины, способные породить наблюдаемый факт и дать оценку каждой из них. Конечно, при этом не исключено, что истинную причину мы могли просто не установить, но это неизбежно в познании. В таком случае лучше надеяться на то, что будущие исследования помогут исправить это положение дел.
5) Теория.
Проблема, связанных с теориями, существует довольно много. Некоторые из них такие же, как проблемы объяснений и они имеют те же решения. Но есть и несколько специфических для теоретического мышления проблем, которые отличаются в зависимости от того, о каком виде теорий идёт речь.
Теории, постулаты которых являются эмпирическими, выводятся путём индукции, но, как известно, проблема индукции не позволяет из частного выводить общее. В то же время, постулаты таких теорий обще-утвердительные. Это может привести к тому, что, хотя бы такая теория и позволяла правильно предсказывать определённые факты, но может оказаться, что она всё же не позволяет открыть истину о причине их появления, т.к. как раз в данном случае ситуация может быть такой, что эти факты окажутся исключением из индуктивного обобщения и их причиной будет не та причина, которая устанавливается в рамках теории. Решить такого рода проблему довольно трудно. Вероятно, в такой ситуации следует просто делать оговорку о том, что теория является истинной, если закономерности в исследуемой области реальности являются относительно постоянными, что делает наши индуктивные выводы относительно этих закономерностей обоснованными до поры, пока постоянство в этой системе будет сохраняться. Конечно, если оно будет нарушено - не факт, что теория окажется способной правильно объяснять факты.
Другой вид теории - это такой, который имеет не эмпирические постулаты и эмпирические начальные условия. Проблема данного вида теорий - невозможность доказать, что указанная в постулатах закономерность является универсальной. Сколько бы мы не находили случаев её подтвержденяи для частных фактов - в силу проблемы индукции из этого не следует, что она будет верна для последующих фактов, на которых мы проверяем работоспособность теории. В такой ситуации есть смысл разве что использовать метод дедуктивной проверки теории К. Р. Поппера с целью отсеять явно ложные теории, не способные предсказывать факты. Прочие теории, прошедшие проверку, по кр. мере окажутся не явно ложными и можно будет надеться, что они будут проходить и дальнейшие проверки. Особенно если аксиома об относительном постоянстве закономерностей в природе окажется правильной.
6) Аксиомы, интуиции, инсайт.
Аксиомы, интуитивные выводы и инсайт не основаны на логических умозаключениях. В силу этого мы можем использовать их для вывода новых суждений, но их самих по себе не можем вывести из других суждений. Это порождает проблему, состоящую в том, что разные люди могут иметь несовместимые аксиомы, интуиции и озарения. В такой ситуации возникает вопрос о том, кто же прав в своих убеждениях. Ответить на этот вопрос, по-видимому, рационально невозможно. Особенно с учётом того, что само представление об истинном сильно зависит от принятых аксиом. К примеру, если я не буду считать достоверными данные памяти в диапазоне дольше 24 часов, то целый ряд моих убеждений следует считать сомнительными. Но если я принимаю на веру тезис о том, что данные памяти достоверны в целом, то многие мои убеждения нужно будет считать истинными.
В ситуации разных аксиом, интуиций и озарений, по-видимому, всё, что можно сделать, - это отрефлексировать собственную систему убеждений и понять, что в ней является логическим выводом из других суждений, а что нет. Кроме того, при столкновении с людьми с другими аксиомами нет смысла спорить с ними по поводу самих аксиом. Следует просто признать, что они исходят из других суждений, чем мы, при этом считая правильными свои собственные аксиомы. Наличие несогласных с нашими убеждениями людей - обычное положение дел, равно как и наше несогласие с ними.