Георгий БАТУХТИН: Геополитика по-русски: как это было - 2
Продолжаем знакомиться с деятельностью князя Потемкина.
«Времен Очаковских и покоренья Крыма»
Обычно эту фразу применяют, когда речь идет о чем-то безнадежно устаревшем. Но мы сейчас поговорим о другом - примере успешного решения геополитической задачи закрепления на Черном море и в Таврии (как очередном этапе борьбы с Османской империей).
Главным «инструментом» турецкой политики в этом регионе оставалась знать крымских татар, традиционно ориентированная на Порту и агрессивная к России. В мае 1782 года эта знать вынудила своего хана Шагин-Гирея, лояльного к Петербургу, бежать под защиту русских пушек в Керчь, а на его место взошел Батыр-Гирей, заявлявший о верности султану. Шагин-Гирей просил заступничества у Екатерины, но ее вмешательство делало Российскую империю агрессором по отношению к Крыму (хотя и с огромной натяжкой, но оппонентам нужен был любой повод), что развязывало руки Турции и ее европейским союзникам.
читайте материалы на новом сайте РОНС
Вместо этого Императрица формирует свою «партию» из европейских монархов, начав с австрийского императора Иосифа II. А переговоры с ним ведет князь Потемкин. Они договариваются о разделе турецких владений: Австрии должны отойти провинции на Дунае и средиземноморские острова, а России город Очаков с областью между Бугом и Днестром и пара средиземноморских островов как базы для флота. Затем Потемкин предложил вовлечь в «антитурецкую партию» Польшу, у которой были свои территориальные претензии к Порте. Учитывая, что Франция и Пруссия не были готовы к масштабной войне за «османское наследство», угроза сохранялась только со стороны Швеции, что уравнивалось бы союзом с Австрией и Польшей. Время показало, что светлейший князь был совершенно прав в своих расчетах…
А в сентябре того же года он пишет Императрице отдельную записку по «крымскому вопросу», где формулирует основные резоны российской политики в данном направлении: «Крым положением своим разрывает наши границы… Если же не захватить ныне, то будет время, когда все то, что ныне получили даром, станем доставать дорогой ценою… Положите теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу. Вот вдруг положение границ прекрасное. По Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубани сверх частых крепостей, снабженных войском, многочисленное войско донское всегда тут готово. Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несомнительна, мореплавание по Черному морю свободное… Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите и такую, какую ни один государь в России еще не имел». Князь вновь оказался прав: одна из причин, по которой Екатерину прозвали Великой, были как раз успехи в борьбе с Османской империей.
В октябре, по поручению Екатерины, Потемкин готовит уже более обстоятельный план присоединения Крыма. Он содержит и своего рода «экономическое обоснование» проекта: «Татарское гнездо в сем полуострове от давних времен есть причиною войны, беспокойств, разорений границ наших, издержек несносных, которые уже в царствование Вашего величества перешли только для сего места более двенадцати миллионов, включая людей, коих цену положить трудно… Представьте же сие место в своих руках. Сколько проистечет от того выгодностей: спокойствие жителей, господство непрекословное Черным морем, соединение империи,.. непрерывная граница всегда союзных нам народов между обоих морей. Устье Дуная будет в Вашей воле. Не Вы от турок станете иметь дозволение ходить в Босфор, но они будут просить о выпуске судов их из Дуная. Доходы сего полуострова в руках ваших возвысятся - одна соль уже важной артикул, а что хлеб и вино!»
А далее князь рассматривал меры по удержанию полуострова под контролем России - постоянный тридцатитысячный гарнизон, заселение крымских земель переселенцами из российских губерний, причем, обеспечив их по приезду жильем и сельхозинвентарем за счет казны, привлекать на крымские земли казаков и христиан-инородцев, враждебных туркам. Сравните с современными планами прикремлевских «экспертов» и некоторых депутатов ГосДумы об увеличении населения Сибири и Дальнего Востока за счет мигрантов как «средства усиления позиций России». Как говорится, небо и земля…
Дипломатические игры
Первым шагом по воплощению потемкинского проекта стало восстановление на престоле крымского хана Шагин-Гирея к концу 1782 года (чему способствовали волнения в Порте, отвлекшие султана от «крымских дел»). Восстановление прошло довольно мирно, в результате большая часть татар, уставших от гражданской войны между представителями династии Гиреев, встречали русских чуть ли не как избавителей. А Екатерина поручила Григорию Александровичу (руководившему этой военной операцией) заняться «овладением Ахтиарской гавани». В этой бухте, на месте небольшой деревеньки был заложен русский военный порт, два года спустя названный Севастополем.
Подготовка к аннексии Крыма велась в атмосфере строгой тайны, в том числе и от потенциальных партнеров по разделу турецких владений в Европе. Причина проста - к концу 1782 года переговоры зашли в тупик. Как пишет Елисеева, из-за несоответствия «между смелыми, широкими проектами союзников и теми скромными приобретениями, которые они соглашались позволить друг другу сделать в реальности». Австрия боялась усиления России (Иосиф II признавался, что «соседство тюрбанов менее опасно, чем соседство шляп»), а Россия не хотела, чтобы европейские партнеры решали за наш счет исключительно свои проблемы.
Союз застопорился, но присоединение Крыма было уже не остановить, подготовка шла полным ходом. В пространной записке Потемкин изложил императрице план действий, которые необходимо было предпринять для сохранения в безопасности обширных границ империи от Балтики до Буга и Кубани. В другой - рассматривал проблемы, с которыми придется столкнуться русской армии и способы их устранения. В частности, он предложил отправить в Средиземное море часть флота, чтобы отвлечь внимание турок (создать видимость угрозы захвата островов, не рассчитывая на самом деле на их приобретение). Нейтралитет Англии должна была обеспечить сложная дипломатическая интрига, заверченная вокруг подруги Екатерины - княгини Дашковой, известной своими проанглийскими взглядами. Причем, как уверена Елисеева, Потемкин и Екатерина во многом использовали Дашкову « в темную», ради чего Императрице пришлось пойти на определенные жертвы. В том числе - взять в свои фрейлины дочь любовницы покойного супруга Петра III, приходившуюся Дашковой племянницей… Но игра того стоила - на кону стояли крайне нужные Империи земли Крыма. И результат был достигнут, Англия, обнадеженная фавором Дашковой и ее «англофильского окружения» поверила, что Россия вот-вот выступит на ее стороне в войне с американскими колониями. И предпочла не обратить внимания на ввод русских войск в Крым. Конечно, ожидания Лондона не оправдались, но винить им стоило лишь своего посла, введшего британский двор в заблуждение. Так Потемкин показал (в очередной раз), что может не только водить полки в атаку и считать доходы от хлеботорговли, но, при необходимости - и заставлять плясать под российскую дудку искушенных европейских политиков.
Но придворные интриги, на самом деле, были далеко не самой сложной составляющей «крымской операции».
8 апреля 1783 года Императрица подписала манифест «о принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу», однако этот документ решено было обнародовать только после завершения присоединения Крыма. В начале мая Потемкин успешно провел переговоры с Шагин-Гиреем об отречении от крымского престола. Переговоры облегчил тот факт, что все попытки честолюбивого хана путем радикальных реформ превратить ханство в «европейскую державу» обернулись провалом: татарская элита предпочитала привычный образ жизни, а простое население, в принципе, не понимало пользы от нововведений. Таким образом, политическая подготовка присоединения Крыма прошла быстро и успешно.
Финальный аккорд
Однако военную стадию операции пришлось несколько задержать - херсонское адмиралтейство не успевало к сроку обеспечить армии поддержку с моря. «Потемкин был сильно разгневан на генерал-поручика И.А.Ганнибала, руководившего херсонским адмиралтейством, и рапортовавшего в Адмиралтейств-коллегию о том, что, согласно указу императрицы, к началу 1783 г. будут готовы семь кораблей, каковых в наличии не оказалось», - рассказывает Елисеева. Однако поскольку Ганнибал накануне был награжден Императрицей за свои мнимые успехи, чтобы избежать скандала, его вынудили по-тихому уйти в отставку.
Другим фактором, оттягивающим ввод российских войск, были колебания среди татарской знати, которая никак не могла решить какой покровитель лучше - русская Императрица или турецкий султан. Потемкин же предпочитал сначала обеспечить русскую армию максимально возможным числом союзников среди местного населения, а уже потом двигать полки вперед. И вскоре ему удалось инициировать обращение внушительной группы татарских вельмож к Екатерине с просьбой принять Крым под свою руку. А 10 июля князь Потемкин отрапортовал Екатерине о принятии татарской знатью российской присяги, за ними последовало и остальное население.
В Крыму было открыто земское правительство, состоящие из татарских мурз под общим руководством начальника войск, расположенных в Крыму, барона И.А.Игельстрома. Оно составило для Потемкина Камеральное (общие) описание Крыма, о котором Григорий Александрович сообщает Екатерине в этом письме. Было сохранено территориальное деление Крыма на шесть каймаканств, привычное для местных жителей. Татарские поселяне оставались при новом правлении собственниками своих земель, сельские общины - «джиматы» - как и прежде выполняли функции мирского самоуправления. Так, без сражений и потерь среди русских войск многовековой враг России превратился в одну из частей Империи.
«Если Екатерина смотрела на приобретение Крыма с трезвым цинизмом… то Потемкин видел в этом шаге завершение долгой борьбы с «тираном России» и ее «стократным разорителем». Он не скрывал воодушевления, которое охватывало его при мысли, что истреблен корень последнего осколка Золотой Орды. Однако, им владело не только национальное, но и православное чувство: вместе с Крымом в состав России вошел Херсонес - «источник нашего христианства, а потому и лепности», т.е. красоты». Мы же сегодня можем только восхищаться изящным решением важной геополитической задачи, поставленной еще Петром I.
Продолжение следует