«Глобализация по-китайски» - часть III
Экономическая война: Статьи Юрия Бялого
...Это всё было об успехах Китая. Теперь кратко обозначим его главные проблемы.
Проблема, о которой в последнее время в мире говорили очень много, - резкое сокращение валютных резервов (ЗВР) Китая. Они за полтора года снизились более чем на $1 трлн и до последнего времени продолжали падать.
МВФ в отчете за январь 2017 г. написал, что якобы дальнейшее снижение ЗВР до $2,8 трлн будет означать для Китая резкое повышение обещефинансовых рисков. Но в последние три месяца ЗВР Китая перестали падать и, более того, начали подрастать.
Однако в чем причины такого падения китайских ЗВР, и почему это так насторожило западных экономистов?
Дело в том, что в последние два года фондовые рынки Китая (надо признать, наполненные изрядными финансовыми пузырями), испытали несколько мощных спекулятивных атак. И для отражения этих атак, нормализации рынков и удержания курса юаня правительству приходилось прибегать к огромным спасающим вливаниям денег из ЗВР. Последняя такая атака происходила прошлым летом, в ее ходе финансовые власти КНР были вынуждены провести новые вливания денег из ЗВР для спасения ключевых компаний и удержания валютного курса. Но тем не менее правительству Китая пришлось девальвировать юань на 13 %. Курс юаня снизился с 6,1 юаня за долл. в 2015 г. до почти 7 юаней за долл. к началу 2017 г. Однако с начала нынешнего года юань снова немного подрос, до 6,89 юаня за долл.
Вторая причина траты Китаем своих ЗВР - это накопленный гигантский долг. Начиная с кризиса 2008 г., китайские корпорации очень активно занимали на рынке для поддержания финансовой устойчивости и в результате уже к 2013 году накопили долги в объеме, эквивалентном более $7 трлн. С того момента общий долг страны (внешний и внутренний, государства, банков и корпораций) вырос еще на $12 трлн.
Отметим, что совокупный государственный и частно-корпоративный внешний долг КНР на конец 2016 г. составил всего $701 млрд (около 6,4 % ВВП). То есть почти весь долг Китая - внутренний. Однако особую проблему для правительства представляет то, что значительная часть этого долга - долги корпораций и местных властей так называемым «теневым банкам», которых в провинциях КНР оказалось очень много и с которыми разбираться очень сложно. Но тем не менее финансово спасать города и важнейшие корпорации за счет расходования ЗВР властям все равно приходится. И это дает результат: по последним данным, наращивание долга в Китае прекратилось.
Но есть и третья причина: траты ЗВР Китаем - огромный отток валюты за рубеж, в основном за счет разного рода теневых схем и махинаций - очень знакомая нам по России тема. Этот отток капитала стал особенно явным с середины 2015 года и приобрел гигантский масштаб в конце 2015 года, когда многие мировые экономисты пророчили КНР неизбежную финансовую «жесткую посадку».
Как мы видим, в конце 2015 г. отток капитала из КНР превышал $50 млрд в месяц. Но далее он пошел на спад и с декабря 2016 года сменился притоком.
Как в КНР этого добились? Для этого правительство и Народный банк Китая, прежде всего, использовали беспрецедентные меры ужесточения контроля в банковской сфере. Для наиболее крупных банков были введены очень жесткие стресс-тесты, то есть проверки их способности выдержать серьезные потрясения на финансовых рынках. От банков потребовали контролировать все крупные валютные операции, а также ввели для них полный запрет на спекуляции ценными бумагами с использованием собственного и заемного капитала. Кроме того, были взяты под контроль и резко ограничены приобретения китайских компаний за рубежом, а также развернута настоящая война с теневыми банками и финансовыми махинаторами.
Наконец, в стране была резко активизирована «война с коррупцией», объявленная по инициативе Председателя Си Цзиньпина еще в 2012 г. Только в 2015 г. в КНР по обвинениям в коррупции было арестовано почти 50 тыс. чиновников разного, в том числе самого высокого, уровня. 26 февраля 2017 г. агентство Синьхуа сообщило, что в 2016 г. полиция арестовала более 800 подозреваемых в организации нелегальной деятельности теневых банков. А далее появились сообщения о том, что один из крупнейших биржевых махинаторов-спекулянтов (их в Китае называют финансовыми крокодилами) был пойман в Гонконге, привезен в КНР и «сотрудничает со следствием».
В целом нельзя не признать, что в последние месяцы экономика КНР показывает очевидные признаки выхода из кризисной фазы, и рассуждения о ее скором крахе из западной прессы почти исчезли. В частности, ключевые опережающие индикаторы развития достаточно уверенно растут. Индекс деловой активности в промышленности вырос с 48 в начале 2016 г. до 52 в апреле 2017 г. (показатель выше 50 означает ожидания роста, ниже 50 - ожидания спада).
То есть и китайская экономическая статистика улучшается, и пессимизма в среде предпринимателей и менеджеров все меньше, и торговую войну против Китая администрация Трампа развязывать не решилась. Возможно, именно по этой причине Америка включила в свои попытки экономического подавления КНР еще один - рейтинговый - механизм. 24 мая рейтинговое агентство Moody’s объявило о том, что считает опасными уровень долговой нагрузки экономики КНР и давление долга на государственные финансы, и снизило долгосрочные кредитные рейтинги Китая в национальной и иностранной валюте на одну ступень, с уровня Аа3 до А1. Это снижение рейтинга произошло впервые с 1989 г.: тогда Moody’s снизило кредитный рейтинг Китая в связи с событиями на площади Тяньаньмэнь.
Минфин Китая в своем меморандуме заявил, что Moody’s преувеличил трудности, которые стоят перед китайской экономикой, и недооценил проводимые реформы. Агентство Reuters отметило, что решение Moody’s, обнародованное за несколько месяцев до очередного XIX съезда Компартии Китая, может оказать влияние на кадровые перестановки в руководстве КПК. Но значимых реакций мировых бирж на решение Moody’s нет, и курс юаня остался практически на прежнем уровне.
Отметим, что США одновременно показали Китаю еще один - причем не экономический, а сугубо военный - жест сдерживания. Ссылаясь на новые угрозы миру, которые представляет продолжение руководством КНДР испытаний баллистических ракет, Америка 28 мая направила в район Южно-Китайского моря авианосную ударную группировку во главе с атомным авианосцем «Нимитц» (групировки «Карл Винсон» и «Рональд Рейган» уже находились вблизи берегов Кореи и Китая).
Многие эксперты с тревогой подчеркивают, что концентрация сразу трех ударных авианосных группировок в данной зоне говорит о готовности США начать против Северной Кореи военные действия, и что это неизбежно приведет к опаснейшей региональной войне, которая не может не затронуть сопредельные страны, включая Южную Корею и КНР. Однако пока заметных реакций глобальных фондовых и валютных рынков на эти военные приготовления США, в том числе реакций, затрагивающих экономические позиции Китая, не последовало.
Тем не менее, Китаю предстоит решать еще много очень серьезных экономических проблем. Одна из них - риски повышения безработицы в результате структурной перестройки экономики, о чем мы уже упоминали выше. Безработица в КНР пока, по мировым меркам, незначительная, но растет, в том числе в городах.
Отметим, что запланированный на 2017 г. рост городской безработицы примерно на полпроцента для Китая, с учетом его населения более 1,3 млрд чел. и доли городского населения в 58 %, - это примерно 2,5 млн чел.
Реально же, с учетом тех многих миллионов людей из деревни, которые не считались горожанами, но ездили на работу в города, и которым в условиях структурной реформы придется вернуться от сравнительно высоких городских заработков в бедную деревню, - это очень солидная армия недовольных. И если руководство страны не сумеет выполнить свои планы создания в 2017 г. 11 млн новых рабочих мест, эта армия недовольных может стать серьезным фактором социально-экономической, а затем и политической дестабилизации страны.
Следующая проблема китайской экономики - снижение конкурентоспособности страны в качестве выгодной площадки с дешевой рабочей силой для размещения иностранного бизнеса. Рабочая сила в КНР уже давно становится всё менее дешевой.
Как мы видим, за последние 11 лет средняя номинальная зарплата в КНР выросла более чем в три раза. По данным доклада Международной организации труда за 2016 год, уже в 2014 г. среднемесячная зарплата в КНР достигла $685 по сравнению с $212 во Вьетнаме, $216 на Филиппинах и $408 в Таиланде.
Потому китайские власти, осознавая снижение конкурентоспособности страны по цене труда, стараются по-максимуму привлекать инвесторов другими выгодами. Прежде всего, за счет сосредоточения на своей территории крупных центров замыкания цепочек поставок. Главный механизм решения этой задачи - создание многочисленных специализированных (промышленных, электронных и т. д.) научно-производственных кластеров в виде свободных экономических зон (СЭЗ). Только в текущем году в КНР запланировано создать семь таких новых крупных специализированных СЭЗ.
Следующая очень болезненная проблема Китая, связанная с его форсированной индустриализацией, - экология. Загрязнение воды, почв, атмосферы в некоторых провинциях многократно превышает любые, даже самые мягкие санитарные нормы. Одна из главных причин - старая индустриальная структура энергобаланса.
Как мы видим, львиную долю энергетики в Китае обеспечивают угольные, причем достаточно старые, электростанции, с их огромными выбросами дымовых газов и золы. И потому главная задача КНР в этой сфере - фундаментальное сокращение «грязной» угольной генерации за счет использования ветровой, солнечной и ядерной энергетики, а также максимального перевода тепловых станций с угля на газ.
В части использования солнечной энергии для отопления и электроснабжения Китай на наших глазах становится одним из мировых лидеров. И по производству, и по использованию солнечных панелей (в том числе, в домохозяйствах) КНР уже опережает весь мир. Кроме того, Китай догоняет лидеров и в сфере ветровой энергетики: по итогам 2016 года в КНР ветряными генераторами произведено почти в три раза больше энергии, чем в США.
В ядерной энергетике Китай намерен совершить очень мощный, воистину беспрецедентный, рывок. В планах КНР к 2026 г. построить, в дополнение к 30 существующим реакторам АЭС, еще 60 новых ядерных энергоблоков. В основном силами собственных китайских компаний. Вклад в эту программу нашего «Росатома», который сейчас готовит к запуску четвертый энергоблок ВВЭР-1000 на Тяньваньской АЭС, - увы, достаточно скромный.
А вот с газом для стратегического изменения экологического качества тепловой генерации у Китая есть проблемы. Как он их решает и собирается решать - мы обсудим ниже.
Еще одна крупная проблема сегодняшнего Китая - водная. По данным официального отчета Госсовета КНР, в стране около 80 % грунтовых вод непригодны для питья, в городах уровень критического загрязнения подземных вод достигает 90 %. Кроме того, критически загрязнены (то есть не способны устойчиво поддерживать жизнь водной фауны и флоры) 70 % объема рек и озер страны. Основные причины загрязнения воды - работа предприятий по производству химических удобрений, бумаги, одежды, цемента, а также нефтехимических заводов. В частности, крупнейшая река КНР, Хуанхэ, почти полностью загрязнена работой на ее берегах 4 тыс. нефтехимических предприятий.
В результате более четверти населения Китая вообще практически не имеет доступа к чистой воде. Проблема осложняется еще и тем, что основные резервы чистой воды находятся в южном Китае, в регионах стока горных рек, а крупнейшие городские агломерации-потребители, с их промышленной инфраструктурой, сосредоточены гораздо севернее.
Сейчас в ряде провинций КНР разворачиваются крупные кампании по очистке рек и озер, а также ужесточению экологических требований к предприятиям. Однако пока стратегических решений «водной проблемы» в Китае не просматривается. По этой причине КНР уже заключила соглашение с Россией по строительству на Байкале завода по разливу и экспорту в Китай бутилированной воды и просит разрешения построить еще шесть таких заводов. Однако пока российские власти в этом Китаю решительно отказывают. В том числе потому, что уровень Байкала сейчас уже опустился до минимального за историю наблюдений.
Наконец, сейчас в отношении Китая регулярно поднимается вопрос о том, что он почти догнал мирового лидера - США - по части социально-экономического неравенства.
Здесь я должен пояснить, что такое коэффициент Джини. Считают его следующим образом. Определяют долю дохода 10 % самых бедных, затем к ней добавляют долю дохода 10 % более состоятельных, затем долю дохода следующих 10 % более состоятельных, и так для всего населения страны. А затем вычисляют относительную разницу между равномерным распределением дохода (идеальным равенством, когда доли дохода всех исследованных групп населения одинаковы) и полученным реальным результатом. Это и есть коэффициент Джини: при идеальном равенстве он равен нулю, при предельном неравенстве (все доходы сосредоточены у узкой группы самых богатых) он близок к единице.
Мы видим, что у США и КНР коэффициент Джини очень высокий, то есть налицо глубокое социально-экономическое неравенство. Да и Россия, увы, от них по этому показателю отстает ненамного.
Отметим, что в феврале 2017 г. британский журнал «Экономист» обсуждал вопрос о том, почему в США, по данным социологических опросов, этой ситуацией неравенства недовольно подавляющее большинство населения, а в Китае недовольных мало. Ответ дается следующий. Если в США с 1978 года сравнительно бедные слои населения и даже средний класс сократили свои реальные доходы примерно на 1 %, то в КНР доходы бедных за этот же период выросли в пять раз.
И, кроме того, в США неравенство в последние годы быстро растет, а в Китае его рост остановился.
Такова, в самом грубом описании, картина экономического состояния, развития и экономических амбиций КНР.
Как мы видим, трудностей и проблем у Китая хватает. Но и достижения совершенно фантастические, и амбиции вполне глобальные. Причем подкрепленные очень мощным и многосторонним финансово-экономическим, политическим - и, добавим, еще и военным, - потенциалом.
(Продолжение следует)
ИА Красная Весна - Газета «Суть Времени»