Холмогоров неприкаянный, Холмогоров покаянный
Не думал, что когда-нибудь снова буду восхищаться текстами Холмогорова, а вот оно.
Если уж ты занимаешься политикой, то ты должен знать кто твои друзья, а кто твои враги и никогда их не путать.
С друзьями нужно поступать как с друзьями. С врагами нужно поступать как с врагами.
Ни в коем случае нельзя делать наоборот.
Нельзя кормить врагов мясом друзей.
Нельзя решать проблемы за счет друзей - в надежде, что они потерпят.
И нельзя поступать с врагами по-дружески в надежде, что они к тебе подобреют.
При этом, разумеется, с врагами можно, а иногда и нужно поступать порядочно, то есть не позволять по отношению к ним некоторых вещей, которых ты никогда не позволишь себе с друзьями или с нейтралами. Никакой заповеди непременной подлости по отношению к врагам не существует. Напротив, с врагами можно и нужно поступать благородно, но без всякого расчета "понравиться".
Свидетельство категорической политической невменяемости - поступать с друзьями так, как не поступаешь с врагами.
Русским, в этом смысле, очень не повезло со становлением политической культуры. Она у нас затаптывалась в несколько слоев. И в результате у нас понятие политического извращено до полной противоположности.
У нас, к сожалению, принято поступать с друзьями плохо и из кожи лезть вон, чтобы понравиться врагам.
Золотые слова. Именно об этом мы все и думали осенью, зимой и весной, когда Холмогоров поливал нас грязью, лишь бы понравиться врагам. На протяжении всего этого времени я видел как один за другим от него отворачивались те, кто считал его союзником и единомышленником. Пока потихоньку не отвернулись все. В какой-то момент я понял, что Холмогоров умер и для меня.
Друзей Холмогоров пинал с большой яростью, с патологической ненавистью, с особенным мазохизмом, как самого себя пинал. Это было очень неприятно видеть, насколько же он возненавидел сам себя, чтобы понравиться врагам. Но сам он так и не мог сам стать врагом, Голышева из него не получилось. Куда-то делись все его блестящие отточенные тексты и на их место пришли шаблонные интернетные высеры и ярлыки, которых он вдосталь набрался у врагов. Он собирал снаряды что летели десять лет в него и стрелял ими по своим.
Кормил врагов не только мясом друзей, кормил их мясом великих русских философов, своих учителей и предшественников. Помню именно в этот момент я понял, что я уже его ни за что не прощу. Воспользоваться политической конъюнктуркой, и привязать Константина Леонтьева к модной выборной теме "жуликов и воров". Есть в этом что-то очень чудовищно-масштабное.
Потом все больше стал разбавлять идиотские нацдемские перепосты своими пространными рассуждениями про историю Рима. Графомания никуда не делась, только в римскую историю ушла.
И вот теперь понятно, что он понимал что делает. Я правда так и думал, что понимает.
И вот он впервые за долгое время написал стоящий текст не про римскую историю, а про мировоззрение, про русскую политическую культуру. За такие тексты мы и любили когда-то публициста Холмогорова. Эти тексты и делали его Холмогоровым, продолжавшим русскую традицию философии и того же Константина Леонтьева. Будто морок крокодилиста и импотенция нацдемства с него спали.
Беда в том, что свои лучшие тексты мы всегда пишем про себя. Нужно вывернуть себя наизнанку, тогда получается хорошо. Холмогоров написал про себя с присущей ему честностью. Этого у него не отнять. Думаю даже понимал, что появится в ответ и подобный моему текст, а все равно написал.
Тяжело ему сейчас наверное. Пожалеть я его могу, но простить того как он целый год харкал всем нам в души нет.
Если уж ты занимаешься политикой, то ты должен знать кто твои друзья, а кто твои враги и никогда их не путать.
С друзьями нужно поступать как с друзьями. С врагами нужно поступать как с врагами.
Ни в коем случае нельзя делать наоборот.
Нельзя кормить врагов мясом друзей.
Нельзя решать проблемы за счет друзей - в надежде, что они потерпят.
И нельзя поступать с врагами по-дружески в надежде, что они к тебе подобреют.
При этом, разумеется, с врагами можно, а иногда и нужно поступать порядочно, то есть не позволять по отношению к ним некоторых вещей, которых ты никогда не позволишь себе с друзьями или с нейтралами. Никакой заповеди непременной подлости по отношению к врагам не существует. Напротив, с врагами можно и нужно поступать благородно, но без всякого расчета "понравиться".
Свидетельство категорической политической невменяемости - поступать с друзьями так, как не поступаешь с врагами.
Русским, в этом смысле, очень не повезло со становлением политической культуры. Она у нас затаптывалась в несколько слоев. И в результате у нас понятие политического извращено до полной противоположности.
У нас, к сожалению, принято поступать с друзьями плохо и из кожи лезть вон, чтобы понравиться врагам.
Золотые слова. Именно об этом мы все и думали осенью, зимой и весной, когда Холмогоров поливал нас грязью, лишь бы понравиться врагам. На протяжении всего этого времени я видел как один за другим от него отворачивались те, кто считал его союзником и единомышленником. Пока потихоньку не отвернулись все. В какой-то момент я понял, что Холмогоров умер и для меня.
Друзей Холмогоров пинал с большой яростью, с патологической ненавистью, с особенным мазохизмом, как самого себя пинал. Это было очень неприятно видеть, насколько же он возненавидел сам себя, чтобы понравиться врагам. Но сам он так и не мог сам стать врагом, Голышева из него не получилось. Куда-то делись все его блестящие отточенные тексты и на их место пришли шаблонные интернетные высеры и ярлыки, которых он вдосталь набрался у врагов. Он собирал снаряды что летели десять лет в него и стрелял ими по своим.
Кормил врагов не только мясом друзей, кормил их мясом великих русских философов, своих учителей и предшественников. Помню именно в этот момент я понял, что я уже его ни за что не прощу. Воспользоваться политической конъюнктуркой, и привязать Константина Леонтьева к модной выборной теме "жуликов и воров". Есть в этом что-то очень чудовищно-масштабное.
Потом все больше стал разбавлять идиотские нацдемские перепосты своими пространными рассуждениями про историю Рима. Графомания никуда не делась, только в римскую историю ушла.
И вот теперь понятно, что он понимал что делает. Я правда так и думал, что понимает.
И вот он впервые за долгое время написал стоящий текст не про римскую историю, а про мировоззрение, про русскую политическую культуру. За такие тексты мы и любили когда-то публициста Холмогорова. Эти тексты и делали его Холмогоровым, продолжавшим русскую традицию философии и того же Константина Леонтьева. Будто морок крокодилиста и импотенция нацдемства с него спали.
Беда в том, что свои лучшие тексты мы всегда пишем про себя. Нужно вывернуть себя наизнанку, тогда получается хорошо. Холмогоров написал про себя с присущей ему честностью. Этого у него не отнять. Думаю даже понимал, что появится в ответ и подобный моему текст, а все равно написал.
Тяжело ему сейчас наверное. Пожалеть я его могу, но простить того как он целый год харкал всем нам в души нет.