Она кричала, звала мать, но та оставалась безучастной и выбирала себе в интернете новую кофточку...
Узнав об этой истории, я в очередной раз задумался над многими вещами.
Над законом о домашнем насилии, который чрезвычайно занятые всевозможным запретительством (когда же они сами себя уже запретят) чинуши не хотят принимать. Над работой полиции, которая «когда убьют, тогда и приходите», может эффективно только наркому подбрасывать и пиздить за участие в митингах. Над животными, которые внешне выглядят как люди. Над т.н. «правозвщитниками», которым похуй на истории простых людей, если эти истории никак не связаны с политикой.
В этой истории, честно говоря, у меня больше вопросов не к извергу - насильнику, а к так называемой матери этой девушки. Биологической матери.
Можете хоть ядом в меня плеваться, за то, что я сейчас скажу, но таких как она нужно не просто лишать родительских прав, а стерилизовать нахер, без вариантов. Что бы они больше не смогли родить человека для того что бы его потом мучить.
Уверен, что никакого уголовного преследования отчима - насильника в этой истории не будет. А еще уверен, что убей девушка это животное, в целях самозащиты, то она со 100% вероятностью повторила бы судьбу сестер Хачатурян...
Далее пост из телеги Марины Ахмедовой.
С Валерией мы встретились в кафе и два с половиной часа я слушала ее историю. Отец ушел из семьи, когда ей было четыре. Мать встретила человека младше себя на 9 лет - курьера, который превратился в юриста и в отчима для Валерии. Он Валерию удочерил, и поэтому она жила под армянской фамилией. Когда Валерии было двенадцать, в семье родился сын.
Сначала Валерии казалось, что отчим о ней заботится и ведет себя, как отец. Но опека постепенно превратилась в жесткий контроль, и вот ей уже запрещено общаться с мальчиками в школе, носить юбки. Он подолгу разговаривает с ней, объясняя, как надо жить, и разговоры эти длятся по многу часов, превращаясь в какое-то насилие словами. Валерии говорит, он все выспрашивал, что она думает и что чувствует - с подробностями и тончайшими нюансами.
В школе ее не любили и практически травили - за одежду (мужские рубашки), за сбритые брови (отчим сбрил), за нелюдимость. Когда она окончила школу, отчим - по ее словам - начал интересоваться другой сферой ее жизни. Вы догадались какой.
Заставлял ее вставать в пять утра, делать зарядку, питаться только овощами - чтобы похудела, помогать ему с юридической работой. Бил - сначала рукой, когда рука уставала, ремнем.
Он раздобыл фаллоимитатор. Я прошу прощения - мне этот момент так же неприятен, как и вам о нем читать. Что он с ним делал, расписывать не стану. Но в рассказе Валерии этот предмет есть и играет роль.
Подступил карантин. Отчим потерял работу, обосновался дома и начал еще больше изводить ее разговорами. Когда она заразилась коронавирусом, избил ремнем - «Все беды от нее». У нее почернели от его ударов руки.
Чем дольше продолжалась самоизоляция, тем выше вскипало насилие. Валерия говорит, ее били шнуром от лампы, пряжкой от ремня, таскали за волосы. Она кричала, звала мать, но та оставалась безучастной в соседней комнате - выбирала новую кофточку в интернет-магазине. А потом его воспаленному воображению привиделось, что нужно прижечь ей руку утюгом, а дальше - вылить только что вскипевший чайник ей на спину. Следы вы сами видите на фотографиях. Валерия начала седеть. По ночам, чтобы спрятаться и уйти в себя, она смотрела корейские драмы, которые уводили ее в другой мир, в нем не было криков, ударов и фаллоимитаторов.
Когда отчим, ударив ее головой о стену, сломал себе палец и, взвыв от боли, помчался в травмпункт, она позвонила единственной подруге и та сказала, что если Валерия сбежит, она ее примет.
Валерия сложила в холщевую сумку белье и документы, спрятала ее под ванной. Смазала дверь. Но, видимо, в замкнутых пространствах, где постоянно живут несколько человек, люди начинают чувствовать намерения друг друга. Валерия хотела бежать ночью, но под вечер отчим снова рассвирепел, не давал ей спать, изводил разговорами и вылил на ногу кипяток. Он разбудил мать и потребовал, чтобы та била вместе с ним. Мать сначала не хотела, но быстро вошла во вкус и била больней, пока он душил.
Утром Валерия, сказав, что пойдет выносить мусор, бежала.
Сейчас она живет по другому паспорту - поменяла имя и фамилию. Родного отца нашла во ВКонтакте, написала ему о том, что с ней все эти годы происходило. Он прочел, но не ответил. На столбах появились объявления - о пропаже Валерии. Отчим обратился в полицию, каким-то образом раздобыл ее новые данные, и ей пришлось еще раз бежать. Сейчас она живет и всего боится. На работу устроиться не смогла. Я написала ее отчиму и попросила его изложить свою версию событий. Переписка с ним была странной, сначала он согласился, потом отказался, потребовав, чтобы я нигде не упоминала его личных данных. А мне интересно, какой сотрудник полиции вне закона выдал ему личные данные Валерии.
/Тут отдельный привет всем, кто в истории с Навальным не верит, что личные данные можно получить очень даже легко и недорого/
Я, конечно, спросила ее, как и почему она так долго терпела. «Адаптация, - ответила она. - Человек быстро адаптируется к аду и начинает думать, что ад - в порядке вещей».
/Тут уже я стал задумываться о той ситуации, в которой все мы очутились здесь, на Донбассе. К сожалению, у некоторых людей появилась та самая «адаптация». К счастью - таких здесь немного, большинство всё же понимает в каком аду мы очутились и что так жить нельзя/
Это - не полная история, и я еще напишу о ней. А пока просьба - нужна клиника, которая бесплатно возьмется за устранение шрамов просто потому, что Валерия - жертва. Если можете помочь, пишите мне. Марина Ахмедова
Пост 2
Друзья, спасибо за ваш отклик на историю Валерии. Хочу вам сразу сказать, что, безусловно, я передала ее дело в Совет по правам человека еще раньше, чем написала пост. Хотя, думаю, стоит напомнить, что Совет - это консультационный и дискуссионный орган. Например, сейчас Совет поднимает много важных вопросов, и один из них о доступности качественного образования для всех. Мы, к примеру, боимся, что может произойти социальное расслоение на тех, кто сможет получать качественное образование, и на тех, кто не будет иметь такой возможности. И это тоже очень важно. А частные дела - это всегда личная инициатива членов Совета. Особенно, когда речь о животных. Животные - вообще не имеют отношения к Совету. Но ведь мимо многих случаев невозможно пройти.
Валерия, конечно же, писала заявление в полицию на преследование со стороны отчима. Полиция ничего не сделала. Тогда она написала в прокуратуру, та ответила, что, да, как-то полиция не справилась со своей работой. По моему, более чем не справилась, ведь откуда-то утекли и новые личные данные Валерии и попали прямо в руки ее отчима. Откуда же они утекли?
А дальше этой отписки из прокуратуры дело не пошло.
Валерий Александрович Фадеев, конечно, напишет обращение в прокуратуру с просьбой прояснить ситуацию. Этот механизм уже был запущен в начале недели, и он должен сработать.