Анатолий Заславский. Путешествие по городу.
"Наш город - это сплошные перспективы. Живописцу очень соблазнительно возвращать на плоскость эти многочисленные провалы в даль. Самое важное для нас сейчас - это быть определенными в своих живописных высказываниях. Мы называем синее небо синим цветом. Не воздухом, не атмосферой, не местом, где пребывает кто-то главный, а синим цветом. Потом мы называем серо-коричневым цветом цвет домов. Соотношение голубого и серо коричневого производит убедительный эффект.
Тонкая градация разных коричневых домов и сложная фиолетовая тень от них образуют вместе большое темное пятно в середине картины, определенно похожее на лестничный марш. За ступенькой третьего дома стоит очень яркий дом бледно-желтого цвета. Он втиснут между голубым небом и коричневыми домами. Обескураживающая бледность этого желтого требует от вас почти щемящего участия. Его интенсивность поддерживается откровенно жизнерадостным розовым домом слева. Вот и все цветовые персонажи нашей улицы. Они ведут себя почти с манифестирующей определенностью. Общая теплая серо-коричневая среда, серьезна и, несколько, снисходительна к своим ярким собеседником - простому, как неумолимый факт синему небу, болезненно бледному желтому дому и розовому дому слева. Синее небо игриво откинуло кусочек себя на детскую коляску, а розовый дом забросил в глубину улицы оранжевое пальто на женщине и красный трамвай. Но определенность каждого высказывания - это не разрушает. Определенно ведет себя тон на этой улице. Тон - это темнее - светлее. Темно-серые тени, светло серый общий тон, очень светлые желтый и розовый дома, темные фигуры людей и графика архитектуры и деревьев - вот всего четыре явно названных тона.
Благодаря тому, что вы высказались с предельной для вас определенностью, вы остановили время и разрушили нерасчленимое колыхание пространства. Вы в одно мгновенье увидели все детали, которые выстроили пространство на улице Моисеенко. После этого вы должны или с восхищением разглядывать свою картину, или научиться видеть логику вечно исчезающих и появляющихся видений, или отказавшись от всякой определенности, погрузиться в "громовое молчание". Вместо всего этого вы ищете повод, чтобы сделать еще одну картину и еще одну и третью"