ПИШЕТ АЛЕКСАНДР НЕВЗОРОВ:
«...В 90-е годы Россию абсолютно реально спасли от голодной смерти потоками гуманитарной помощи эти проклятые пин... и Европа. И это было. Это забыто, это ошельмовано, это надежно скрыто, вытерто из памяти. Но это было, и 10 февраля 92-го года со всех военных аэродромов США в воздух поднялись десятки военно-транспортных самолетов и направились на Москву, на Питер, в другие города СНГ. Это было, и называлась эта операция Provide Hope («Подай надежду»). Никуда от этого не денешься.
Чуть позже самолетов ВВС стало не хватать, и Минбороны фрахтовало за свой счет гражданские суда. Их грузили продуктами, одеждой, лекарствами, медоборудованием, ветчиной, шоколадом, маслом, колбасами, консервированным хлебом. И везли всё это в Россию. Но то же самое делала, правда, без такого американского пафоса, и проклятая Европа. Но США на эту операцию совершенно бескорыстно, бесприбыльно для себя потратили 41 миллиард долларов, и это были десятки тысяч тонн. Их доставляли. Они разворовывались, они распродавались, они залеживались в ожидании распродажи и просрочивались. Но их, тем не менее, хватило, чтобы накормить и одеть самых несчастных в собесах, в школах, больницах, детдомах, стариковских приютов.
Я очень хорошо помню прибытие этих бортов. И я, кстати, помню голодающие детские дома и драки в приютах стариковских за какой-нибудь паршивое печенье. Но вот эти самолеты, они шли, шли, набитые всем этим. И для чего шли - чтобы вот эти спасенные отъелись бы...
Отъелись, забурели, забыли, как будто им память стерли, и стали проклинать пиндосов...»
Чуть позже самолетов ВВС стало не хватать, и Минбороны фрахтовало за свой счет гражданские суда. Их грузили продуктами, одеждой, лекарствами, медоборудованием, ветчиной, шоколадом, маслом, колбасами, консервированным хлебом. И везли всё это в Россию. Но то же самое делала, правда, без такого американского пафоса, и проклятая Европа. Но США на эту операцию совершенно бескорыстно, бесприбыльно для себя потратили 41 миллиард долларов, и это были десятки тысяч тонн. Их доставляли. Они разворовывались, они распродавались, они залеживались в ожидании распродажи и просрочивались. Но их, тем не менее, хватило, чтобы накормить и одеть самых несчастных в собесах, в школах, больницах, детдомах, стариковских приютов.
Я очень хорошо помню прибытие этих бортов. И я, кстати, помню голодающие детские дома и драки в приютах стариковских за какой-нибудь паршивое печенье. Но вот эти самолеты, они шли, шли, набитые всем этим. И для чего шли - чтобы вот эти спасенные отъелись бы...
Отъелись, забурели, забыли, как будто им память стерли, и стали проклинать пиндосов...»