Фильм Лукино Висконти "Гибель богов"
Рассказывая историю большого германского семейства, режиссер показывает ее на фоне исторических событий. Трагическая история семьи оказалась связанной с политическими изменениями в стране и мире.
Нацизм, фашизм оказались жизнеспособны в том обществе, которое морально извращено и неустойчиво. Фашизм благодатно лег на почву, пропитанную жаждой власти и сексуальных извращений.
Тема секса чрезвычайно важна в этом фильме. Это секс, в котором нет ни грамма любви. Это секс ради удовлетворения дикого желания обладать, властвовать над другим человеком. Это нездоровый секс, неуемный, развратный. Это секс, который порабощает, унижает и уничтожает. Растление и сексуальное насилие над детьми, секс с матерью - явные признаки разрушения моральных устоев социума.
Рассмотрим детали фильма.
Цвет. Красный цвет тревожный, нагнетающий, предвещающий погибель. Кажется, что этот цвет создает угрозу жизни. Вязкий красный цвет, провоцирующий. Сочетание красного цвета с синим создает дополнительную напряженность, тревожность.
Воздушный кремовый, бежевый, нежно голубой - для жены Герберта и его детей,а также белоснежный, невинный - для девочки-прислуги, которую совратил Мартин. Эти цвета делают этих героев незащищенными, бессильными в пространстве сильных насыщенных цветов.
Зеленое освещение на лицах героев порождает внутри спазматические судороги. Этот сухой, омертвелый зеленый цвет вскрывает внутреннюю суть персонажей, а также создает атмосферу коварства, обмана, соблазнения и помутнения рассудка.
Появляющиеся в кадрах цветы также наполняют пространство определенным духом.
Букеты красных хризантем - словно раскаленные шары, готовые взорваться.
Белые каллы - холодные, коварные. У этого цветка пестик сильный, прямостоящий. Словно эрегированный мужской орган. Оказывается, каллы, как все болотистые растения, ядовиты.
Персонажи.
Мартин. Первое же его появление в фильме в сцене домашнего спектакля в виде полуодетой женщины-певицы говорит о его вульгарности. Интересна реакция зрителей: дед недовольно морщит лицо и качает головой, а мать Мартина за ширмой радуется такому отвратительному зрелищу. Мартин - настоящее воплощение пошлости, испорченности и инфантильности. Удивительно, что у него такие черты лица, что порой не понятно, мужчина он или женщина. При всей подлости Мартина, он еще и трусливый, полностью подчиненный власти матери, которая играет им как куклой ради своей выгоды и власти.
Кстати, в этом кадре, Мартин зеркально вповторяет жест матери.
Софи, мать Мартина - подлинное чудовище. Она одобряет убийство ее отца своим любовником, она крутит Мартином и Фридрихом, своим любовником, как марионетками, она по сути убивает Элизабет, жену Герберта, которая погибла в концлагере.
Образ матери создается с помощью цвета и света. Красный свет, освещающий лицо Софии, одновременно вызывает чувство опасения. Ее лицо показано не полностью - какая-то скрытность, подвох, злобность.
Сцена свадьбы Софи и Фридриха - жуткий спектакль.
Лицо Софи выбелено словно маска. Руки в белых перчатках. Человеческого живого цвета нет вообще. На лице-маске не видно эмоций, но явно ощущается ужас происходящего. В самой обстановке, в одежде, в собравшихся зрителях этого леденящего кровь представления. Даже в обведенных черным глазах Софи читается страх. Чурная вуаль с черными точками, выбеленное лицо, подведенные черным глаза, красное пятно рта на известково-белом лице - образ обреченности, смерти, безнадежности.
Мартин, уже в нацистской форме, организовал и руководит всем действом. Его лицо не выражает ни страха, ни сожаления, никаких чувств - ничего. Пустота, механистичность робота.
В таком обществе нет надежды на спасение. Зло поддерживается, зло развивается, наращивает силы и зло побеждает. Для зла нет никаких семейных традиций. Зло не щадит даже самых близких людей. Когда дети убивают своих родителей - это означает, что они сами уже мертвы, но в своей мертвенности они способны на немыслимую бесчеловечность, предательство, убийство.
Висконти показывает процесс саморазрушения семьи, человека. Гниение начинается изнутри. Возникает образ змеи, которая сама себя кусает за хвост. А также всплывют в памяти скульптурные бюсты кровавых императоров Римской империи, которая рухнула, в том числе, по причине морального разложения общества.
Нацизм, фашизм оказались жизнеспособны в том обществе, которое морально извращено и неустойчиво. Фашизм благодатно лег на почву, пропитанную жаждой власти и сексуальных извращений.
Тема секса чрезвычайно важна в этом фильме. Это секс, в котором нет ни грамма любви. Это секс ради удовлетворения дикого желания обладать, властвовать над другим человеком. Это нездоровый секс, неуемный, развратный. Это секс, который порабощает, унижает и уничтожает. Растление и сексуальное насилие над детьми, секс с матерью - явные признаки разрушения моральных устоев социума.
Рассмотрим детали фильма.
Цвет. Красный цвет тревожный, нагнетающий, предвещающий погибель. Кажется, что этот цвет создает угрозу жизни. Вязкий красный цвет, провоцирующий. Сочетание красного цвета с синим создает дополнительную напряженность, тревожность.
Воздушный кремовый, бежевый, нежно голубой - для жены Герберта и его детей,а также белоснежный, невинный - для девочки-прислуги, которую совратил Мартин. Эти цвета делают этих героев незащищенными, бессильными в пространстве сильных насыщенных цветов.
Зеленое освещение на лицах героев порождает внутри спазматические судороги. Этот сухой, омертвелый зеленый цвет вскрывает внутреннюю суть персонажей, а также создает атмосферу коварства, обмана, соблазнения и помутнения рассудка.
Появляющиеся в кадрах цветы также наполняют пространство определенным духом.
Букеты красных хризантем - словно раскаленные шары, готовые взорваться.
Белые каллы - холодные, коварные. У этого цветка пестик сильный, прямостоящий. Словно эрегированный мужской орган. Оказывается, каллы, как все болотистые растения, ядовиты.
Персонажи.
Мартин. Первое же его появление в фильме в сцене домашнего спектакля в виде полуодетой женщины-певицы говорит о его вульгарности. Интересна реакция зрителей: дед недовольно морщит лицо и качает головой, а мать Мартина за ширмой радуется такому отвратительному зрелищу. Мартин - настоящее воплощение пошлости, испорченности и инфантильности. Удивительно, что у него такие черты лица, что порой не понятно, мужчина он или женщина. При всей подлости Мартина, он еще и трусливый, полностью подчиненный власти матери, которая играет им как куклой ради своей выгоды и власти.
Кстати, в этом кадре, Мартин зеркально вповторяет жест матери.
Софи, мать Мартина - подлинное чудовище. Она одобряет убийство ее отца своим любовником, она крутит Мартином и Фридрихом, своим любовником, как марионетками, она по сути убивает Элизабет, жену Герберта, которая погибла в концлагере.
Образ матери создается с помощью цвета и света. Красный свет, освещающий лицо Софии, одновременно вызывает чувство опасения. Ее лицо показано не полностью - какая-то скрытность, подвох, злобность.
Сцена свадьбы Софи и Фридриха - жуткий спектакль.
Лицо Софи выбелено словно маска. Руки в белых перчатках. Человеческого живого цвета нет вообще. На лице-маске не видно эмоций, но явно ощущается ужас происходящего. В самой обстановке, в одежде, в собравшихся зрителях этого леденящего кровь представления. Даже в обведенных черным глазах Софи читается страх. Чурная вуаль с черными точками, выбеленное лицо, подведенные черным глаза, красное пятно рта на известково-белом лице - образ обреченности, смерти, безнадежности.
Мартин, уже в нацистской форме, организовал и руководит всем действом. Его лицо не выражает ни страха, ни сожаления, никаких чувств - ничего. Пустота, механистичность робота.
В таком обществе нет надежды на спасение. Зло поддерживается, зло развивается, наращивает силы и зло побеждает. Для зла нет никаких семейных традиций. Зло не щадит даже самых близких людей. Когда дети убивают своих родителей - это означает, что они сами уже мертвы, но в своей мертвенности они способны на немыслимую бесчеловечность, предательство, убийство.
Висконти показывает процесс саморазрушения семьи, человека. Гниение начинается изнутри. Возникает образ змеи, которая сама себя кусает за хвост. А также всплывют в памяти скульптурные бюсты кровавых императоров Римской империи, которая рухнула, в том числе, по причине морального разложения общества.