(no subject)
Я люблю ходить пешком, поэтому в США я выбрал Нью-Йорк. Например, я иду вниз по шестой авеню из мидтауна в даунтаун. Стильные клерки, аутентичные корейцы, развязные гомосеки, и вот я дошел до West Village.
Я спускаюсь до West 3rd и поворачиваю налево.
***
«Слушай, старик, вот именно на этой баскетбольной площадке начинал свою карьеру Майкл Джордан. Да я тебе точно говорю: тот самый Джордан, который в Чикаго Булс херачил. Не веришь? Да ладно, тебе. Это же Greenwich Village, где он еще мог начинать.»
Действительно, где же еще мог начинать свою карьеру баскетболист из Северной Каролины, как не в West Village? Я представляю себе, как он разминался под джаз из соседнего Blue Note, а после заходил посмеяться за пинтой пива в Comedy Cellar.
***
На углу West 3rd и McDougal точка. Бойкий паренек мексиканской наружности выплывает из толпы любителей стэндапа и нашептывает красочные названия.
Дилеры почему-то считают меня своим. Как-то раз в Сан-Франциско один из них шел за мной не меньше двух кварталов, выкрикивая названия всего, что у него есть в ассортименте. Но этот парень еще не так заматерел, он боится. Он не кричит и не настаивает, а тихо и сладко шепчет.
Я чувствую как в моей сумке болтается автобиография Майлза Дэвиса, подхожу к парню в упор, медленно и уверенно говорю: «I ain’t need any of this shit, motherfucker». Мои слова сбивают его с ног, он рассекает толлпу поклонников искрометного юмора и кажется вот-вот шмякнется об асфальт. Но вдруг, еще не достигнув земли, он испаряется, снова растворяется в толпе.
Я чувствую, как во мне пробуждается нигер. Темный как ночь и огромный как гора.
***
Вглубь McDougal - кафе Reggio. В кафе Reggio наливают плохой кофе с 1927 года. С 1927 здесь не было ремонта: покосившиеся столы XIX века, деревянная скамейка из дворца Медичи, картины школы Караваджо.
Иосиф Бродский любил это место.
Я представляю себе Бродского под огромным косым железным вентилятором из прошлого. Наверное, он ждет Довлатова. Reggio для них как прикрытие. Как бы взяли по чашечке маккиато и все. На самом же деле они совершенно незаметно напьются. Бары вокруг знатные, и даже в Reggio, если очень попросить, умеют наливать.
***
Я иду вниз по Macdougal Street и перехожу Minetta Lane. В далеком прошлом это был ручей, который индейцы называли дьявольским. Ручей засыпали, и на европейский лад вышло не иначе как улица минета.
В былые времена в ручей стекала кровь. Теперь же, в темноте загибающейся улицы, шныряют редкие артисты, гомосексуалисты, клиенты дилера и любители стэндапа. Улица погружает в тишину. Я узнал о существовании этой улицы днем. Вечером я проходил мимо нее множество раз, но никогда ее не замечал.
После шумной Macdougal Street кажется будто это портал в другое измерение.
***
Напротив - эфиопский ресторан. К нему медленно приближается эфиопский консул. Его женщина - в длинном ярком платье, словно русском сарафане.
В ресторане они будут сидеть совершенно молча. Он будет смотреть сквозь нее, она - в сторону. Может быть они устали от нью-йоркских будней, а может быть тоскуют по Африке.
С родиной их связывает еда. Они берут в руки лепешки и зачерпывают ими мясо. По выражению лица консула я вижу, что еда настоящая, - как дома. На минутку он совершенно счастлив. Он улыбается и задумчиво глядит вверх.
Наверно, так вспоминают детство. Волшебные моменты детского единения с природой. Те самые моменты, когда ты катаешься по траве (песку) и разглядываешь звезды в небе. Бегаешь без толку по лесу (саванне, пустыне), ешь с куста землянику (бананы). Вдруг издалека ты слышишь голос мамы. Мама зовет домой. Ты скачешь домой в темноте. И вот ты дома. Ты очень голоден, ведь ты уже полдня ничего не ел. Мама знает. Она приносит лепешки, мясо...
Официант в третий раз спрашивает консула, что он будет на десерт.
***
Из каждой двери на Macdougal Street доносится шум. На улице всегда толпа. Я люблю пиццу в самом центре, ее открыли парни со звучными итальянскими фамилиями. Пицца, между тем, вполне хипстерская. Долговязый парень выдает IPA и слайсы на тонкой корочке. Я беру свою тарелку и ставлю ее на длинный угловой стол.
Местная пицца нравится всем, внутри крайне разнообразная публика. Клиенты дилера с красными глазами мажутся по стенам, эстеты из соседних джазовых клубов трезво что-то обсуждают, в перерыве между шоу любители стэндапа быстро пытаются впихнуть в себя два слайса, студенты NYU где-то раздобыли фальшивый ID и купили себе по три бутылки пива на человека...
Рядом со мной встает довольно нетрезвый, погруженный в себя товарищ. Такое ощущение, что он делает все на автомате. Его выключили, но рефлексы связанные с пивом и пиццой все еще работают.
Неожиданно в пиццерию врывается разъяренная девушка. Ее глаза налиты кровью, из них сыпятся искры. Она смачно пихает меня в бок, и плотно подходит к моему соседу. «You are fucking asshole, I hate you!» - разносится на всю пиццерию. Она стоит наклонив голову в лево, и уперев левую руку в бок. Мне кажется, сейчас она его, как минимум, убьет.
Тем не менее парень не просто выключен, а совсем без батарейки. Он поднимает на нее свои затуманенные глаза, как будто не понимает, кто она, и о чем она говорит. Вдруг она поворачивается ко мне хватает мою бутылку пива, замахивается, и... ТРЕСЬ! Бутылка разлетается об пол. Пивные брызги попадают мне на штаны. Я вижу как несколько кусков его пиццы разлетаются во все стороны. Я успеваю схватить свой слайс и сделать пару шагов назад, но один кусок все же долетает до меня, и теперь на штанах у меня жирное пятно. “You are fucking miserable, you are ridiculous… Go fuck yourself!”
Кажется сейчас она примется разносить прилавок. Но вдруг останавливается, и с ненавистью оглядывает всех вокруг. В полной тишине она быстро выходит из пиццерии. Я медленно выхожу вслед за ней. “Fuck you, asshole! You ruined my life, I hate you!” - доносится с улицы.
Я стою испачканный, без пива и почти без пиццы. “You ruined my beer, darling” - тихо произношу я.
На плечо мне падает тяжелая рука, я оборачиваюсь. Все такими же лишенными смысла глазами на меня смотрит мой сосед по столу. “Hey bro, sorry for this shit. Lemme do something for you… Do you wanna cigarette?”
***
MacDougal Street отражает Нью-Йорк. Нагрмождение стилей и культур: дешевая кальянная, где по полу пробегают мыши, напротив дорогой и безупречной Minetta Tavern, индийский fast food рядом с клубом, где грохочет фанк и диско, корейское барбекью, пиццерии, блинные, пивные бары, комедийные клубы - все это в одном квартале от West 3rd Street до Bleecker Street, протяженностью всего 160 метров.
В каждом месте - свой маленький этнический или культурный анклав. Здесь нет никакой стилизации, все по-настоящему.
***
Bleecker Street тише и спокойней. Иногда, по будням, я прохожу через Macdougal Street без остановки, поворачиваю налево и иду по Bleecker Street на восток. На углу с Sullivan Street - магазин, в котором я покупаю пиво.
Deli - маленькие продовольственные магазины с обязательной секцией продажи готовой еды. Соки, воды, чипсы, бутерброды, салаты, а иногда и големы, кебабы, панини - в зависимости от того, откуда приехал владелец или работники заведения.
Bleecker’s Finest Deli - очень праздничный магазин. «Finest Deli» выведно на вывеске аккуратным росчерком. Зеленые и красные светильники свисают с потолка, товар красиво лежит на прилавках. Говорят, что многое из этого лежит уже давно и не очень годится для еды, но я хожу сюда за пивом, и, причем, определенным.
На этикетке океаническая волна и люди в каноэ. «Офигительный блонд, лучший из тех, что мне доводилось пить» - отрекомендовал мне мой питерский знакомый, усатый бармен. В Нью-Йорке я нашел его в этом магазине. Иногда я покупаю его после работы, и это своего рода ритуал, потому что идти мне за пивом не меньше получаса.
Кассир, усатый мексиканец, широко улыбается и спрашивает про жену и детей. Его дети, кажется, в Мексике, и он очень скучает. Он видит, что я устал и хлопает меня по плечу.
В Deli всего один стол, за которым помещается только один человек. Вместо стены - окна в пол, через которые удобно разглядывать улицу. Я всегда выпиваю одну бутылку здесь. Мой друг, мексиканец, знает мою привычку. Весело подмигивая он открывает мне бутылку пива. Я сажусь за этот стол и смотрю в окно. Весь день идет дождь, и на улице почти никого нет.
Я пью гавайское пиво, сваренное на самом большом острове архипелага. Говорят, на острове вулкан и горы, мало людей, и почти все они - хиппи. Забавно, что это пиво напоминает мне самое вкусное пиво моей юности - «Тагильское». Видимо «Тагильское» - это тоже офигительный блонд. Я попробовал его в бане маленького уральского городка. Кругом были горы, мало людей, и многие из них - монахи.
***
Sullivan Street - очень тихая улица. Я поднимаюсь наверх в сторону West 3rd Street. В темноте улицы скрывается итальянский ресторан, где все блюда приготовлены без глютена. Ресторан словно участвует в каком-то соревновании, даже то, что без глютена не мыслимо - бургеры, пицца и паста - здесь загадочным образом получается без него.
В Нью-Йорке, как и везде, набирает популярность все, что «без». Кофе без кофеина, мясо без животного белка (из овощной смеси с добавлением свекольного сока для цвета!), поезд без машиниста, магазин без продавца, семья без мамы (папы)... Если честно, меня это все немного пугает. Я прохожу мимо.
***
Первый бар на моем пути - V Bar. Я попал сюда почти сразу как оказался в Нью-Йорке. По вечерам в баре горят свечи, и можно сидеть на подоконнике. Улица не освещается, поэтому издалека бар выглядит таинственно.
Бармен - мой приятель. В людные вечера он развлекает публику. Под барной стойкой у него маски. Нетрезвые посетители могут поговорить с головой лошади, китайским демоном, Бартом Симпсоном, Бараком Обамой, и другими персонажами в зависимости от настроения посетителя или бармена.
Мой приятель-бармен живет в квартире прямо над баром - редкий случай для района с такими высокими ценами. У него крошечная квартира-студия. В квартире практически пусто: кухонный гарнитур, круглый стол, два стула, на полу - ковер. Утром, после работы, он приходит домой, раздевается и ложится спать на пол, завернувшись в ковер.
«Ковер компактен и универсален, на нем удобно стоять, сидеть или лежать. Посмотри на причудливые узоры ковра, они не могут не вдохновлять! Ковер согревает. У меня никогда не болит спина и нет даже намека на насморк. Ковер - источник силы, четырех часов сна мне вполне достаточно!»