Зарисовки
«ДЕВЧАТА НАШЕГО ДВОРА»
Время часов 9 - 10 вечера. «Спальный» подмосковный городок, двор-не двор, так - пространство между домами. Худощавые офисные девушки лет тридцати пяти только возвращаются с работы, щебеча по мобильнику «Пикассо? В Пушкинском музее? Круто, надо сходить!», а женщины за двадцать, с трудом влезшие в свои досвадебные клёши, ещё выгуливают детей. На лавочке у песочницы две молодые мамы, одна качает младенца в коляске, а у другой уже бегает, и понятное дело, норовит залезть в песочницу, а делать этого не стоит: там грязно, лужа - дожди третий день. Наконец, мамаша взрывается:
- Я кому сказала «Не лазай туда»?! Я что, тебе, сволочь, повторять буду?! Брось, брось сейчас же! Опять мне всю ночь стирать?!
А потом, устало откинувшись на спинку скамейки и отхлебнув «реддс» (не подумайте дурного, одна бутылка за весь вечер, мне с балкона видно всё), продолжает разговор с подругой:
- Я ему говорю: «Ещё раз припрешься среди ночи - выгоню на х…». Муж грёбанный!.. К родительнице своей пусть отправляется, она одна в двухкомнатной живёт, тоже здорово, а? Вот куда ей столько? Я ей прямо в глаза высказала…
И дальше - скорбный перечень обид, разочарований и недополученных «пряников»…
И поверх этого всего - вечерняя меланхолия, «мёдом разливалась по воздуху сладостная мелодия» и всё в этом духе… В мозгу моём, полусонном после суматошного дня, мысли плавают ленивыми черепахами: «Ну, да, на всём этом, конечно, печать какого-то нестроения, но не вырождения, «народообличительный» гон мне всегда был противен, как железом по стеклу. В нашем мире должно быть что-то ещё, что-то очень важное, вот прямо между этих домов - должно быть. Когда рождался тот жизненный уклад панельных пятиэтажек, до чего-то не додумались. Без этого чего-то нам плохо, без него нельзя, но мы ещё держимся. Вот и дети во всём чистеньком и музеи не пустые. Этому чему-то ещё предстоит придуматься, появиться, проявиться….»
Телефонный звонок прерывает эти растекания по древу. Ну, разумеется, пойдём, Пикассо всё-таки…
Время часов 9 - 10 вечера. «Спальный» подмосковный городок, двор-не двор, так - пространство между домами. Худощавые офисные девушки лет тридцати пяти только возвращаются с работы, щебеча по мобильнику «Пикассо? В Пушкинском музее? Круто, надо сходить!», а женщины за двадцать, с трудом влезшие в свои досвадебные клёши, ещё выгуливают детей. На лавочке у песочницы две молодые мамы, одна качает младенца в коляске, а у другой уже бегает, и понятное дело, норовит залезть в песочницу, а делать этого не стоит: там грязно, лужа - дожди третий день. Наконец, мамаша взрывается:
- Я кому сказала «Не лазай туда»?! Я что, тебе, сволочь, повторять буду?! Брось, брось сейчас же! Опять мне всю ночь стирать?!
А потом, устало откинувшись на спинку скамейки и отхлебнув «реддс» (не подумайте дурного, одна бутылка за весь вечер, мне с балкона видно всё), продолжает разговор с подругой:
- Я ему говорю: «Ещё раз припрешься среди ночи - выгоню на х…». Муж грёбанный!.. К родительнице своей пусть отправляется, она одна в двухкомнатной живёт, тоже здорово, а? Вот куда ей столько? Я ей прямо в глаза высказала…
И дальше - скорбный перечень обид, разочарований и недополученных «пряников»…
И поверх этого всего - вечерняя меланхолия, «мёдом разливалась по воздуху сладостная мелодия» и всё в этом духе… В мозгу моём, полусонном после суматошного дня, мысли плавают ленивыми черепахами: «Ну, да, на всём этом, конечно, печать какого-то нестроения, но не вырождения, «народообличительный» гон мне всегда был противен, как железом по стеклу. В нашем мире должно быть что-то ещё, что-то очень важное, вот прямо между этих домов - должно быть. Когда рождался тот жизненный уклад панельных пятиэтажек, до чего-то не додумались. Без этого чего-то нам плохо, без него нельзя, но мы ещё держимся. Вот и дети во всём чистеньком и музеи не пустые. Этому чему-то ещё предстоит придуматься, появиться, проявиться….»
Телефонный звонок прерывает эти растекания по древу. Ну, разумеется, пойдём, Пикассо всё-таки…