портреты времени
ТРИ ШТРИХА К ПОРТРЕТУ ВОСЬМИДЕСЯТЫХ
Интересно, много ли найдётся десятилетий, способных сравниться по скорости перемен с восьмидесятыми в России?
Штрих первый.
Рассказали мне историю: Ещё в семидесятых годах несколько советских инженеров и их друзей скооперировались и построили на Иваньковском водохранилище катера, для себя, по одному на каждую семью. По собственной конструкции, пластиковых, не подверженных гниению и ржавчине. Как-то там оборудовали причал, решили прочие вопросы и проводили отпуска в плаваниях по этому самому, как некогда говорили, Московскому морю. Особенно много плавали в начале восьмидесятых. Кто с семьёй, кто собираясь в небольшие флотилии-компании, путешествовали, ловили рыбу, смело причаливали на ночлег в любом понравившемся месте, собирали грибы, покупали продукты у доброжелательных пожилых колхозниц…
Вы эту степень этакой привольности себе представляете?
Катали они на этих судёнышках своих детей, а потом и внуков. Добрые, славные люди, не знали, что их ждёт.
Последний катер недавно продан, возраст у всех, да и берега теперь сплошь частные, не попутешествуешь, инженер.
Штрих второй.
Историю про этот маленький флот рассказали мне в дачном посёлке. В не ближнем таком Подмосковье. В шатурских болотах во второй половине восьмидесятых выделили «от ведомства» московским рабочим и инженерам землю. В те места и добраться-то подвиг: два с половиной часа в переполненной электричке, потом ещё пять километров пешком с сумками по жаре. Итого только на дорогу туда и обратно семь часов, семь. Но времена были тяжкие, сначала перестроечный дефицит, который с советским не сравнить, потом «демократические» полугодовые невыплаты копеечных зарплат.
В общем, была нужда (а у многих и охота) вкладывать труд в эти 6 соток, и вложено его немало. Люди копали канавы, валили тонкоствольный, но густой болотный лес, ручными тачками возили песок, на метр поднимая свой участок из торфяной топи, строили дома. Страдали от комаров и, особенно, от гадюк, которых в тех краях было изрядно, недели не проходило, что бы кого-нибудь не увезли в больницу с ядовитым укусом.
«100 черноголовых семейств» в древнем Китае, усмиривших то ли Янцзы, то ли Хуанхэ, средневековые голландцы, отвоевавшие у моря свои ненаглядные Нижние Земли и московские рабочие и инженеры, по выходным превращавшие в сады глухие торфяники - для меня это явления одного порядка.
Сейчас другие времена - треть домов в посёлке заброшено, дорога стала дороже, а овощи дешевле. Но в том домике, где меня угощали чаем, за окном был розарий. Розарий, я вам говорю…
Штрих третий.
А это крышка от неведомо когда попавшей в этот дом жестянки, в ней сейчас саморезы хранятся. Я не мог её не сфотографировать.
Ещё летом хотел фото это разместить, только комментарии к снимку писались уж больно горькие, про пощёчину что-то и всё такое, а мне казалось, что это лишнее… Когда поспокойнее - лучше. Просто посмотрите и всё. Восьмидесятые закончились так:
Интересно, много ли найдётся десятилетий, способных сравниться по скорости перемен с восьмидесятыми в России?
Штрих первый.
Рассказали мне историю: Ещё в семидесятых годах несколько советских инженеров и их друзей скооперировались и построили на Иваньковском водохранилище катера, для себя, по одному на каждую семью. По собственной конструкции, пластиковых, не подверженных гниению и ржавчине. Как-то там оборудовали причал, решили прочие вопросы и проводили отпуска в плаваниях по этому самому, как некогда говорили, Московскому морю. Особенно много плавали в начале восьмидесятых. Кто с семьёй, кто собираясь в небольшие флотилии-компании, путешествовали, ловили рыбу, смело причаливали на ночлег в любом понравившемся месте, собирали грибы, покупали продукты у доброжелательных пожилых колхозниц…
Вы эту степень этакой привольности себе представляете?
Катали они на этих судёнышках своих детей, а потом и внуков. Добрые, славные люди, не знали, что их ждёт.
Последний катер недавно продан, возраст у всех, да и берега теперь сплошь частные, не попутешествуешь, инженер.
Штрих второй.
Историю про этот маленький флот рассказали мне в дачном посёлке. В не ближнем таком Подмосковье. В шатурских болотах во второй половине восьмидесятых выделили «от ведомства» московским рабочим и инженерам землю. В те места и добраться-то подвиг: два с половиной часа в переполненной электричке, потом ещё пять километров пешком с сумками по жаре. Итого только на дорогу туда и обратно семь часов, семь. Но времена были тяжкие, сначала перестроечный дефицит, который с советским не сравнить, потом «демократические» полугодовые невыплаты копеечных зарплат.
В общем, была нужда (а у многих и охота) вкладывать труд в эти 6 соток, и вложено его немало. Люди копали канавы, валили тонкоствольный, но густой болотный лес, ручными тачками возили песок, на метр поднимая свой участок из торфяной топи, строили дома. Страдали от комаров и, особенно, от гадюк, которых в тех краях было изрядно, недели не проходило, что бы кого-нибудь не увезли в больницу с ядовитым укусом.
«100 черноголовых семейств» в древнем Китае, усмиривших то ли Янцзы, то ли Хуанхэ, средневековые голландцы, отвоевавшие у моря свои ненаглядные Нижние Земли и московские рабочие и инженеры, по выходным превращавшие в сады глухие торфяники - для меня это явления одного порядка.
Сейчас другие времена - треть домов в посёлке заброшено, дорога стала дороже, а овощи дешевле. Но в том домике, где меня угощали чаем, за окном был розарий. Розарий, я вам говорю…
Штрих третий.
А это крышка от неведомо когда попавшей в этот дом жестянки, в ней сейчас саморезы хранятся. Я не мог её не сфотографировать.
Ещё летом хотел фото это разместить, только комментарии к снимку писались уж больно горькие, про пощёчину что-то и всё такое, а мне казалось, что это лишнее… Когда поспокойнее - лучше. Просто посмотрите и всё. Восьмидесятые закончились так: