P.Я. Малиновский о переброске морем русской 1-й Особой бригады из Даляня в Марсель, 1916.
Цит. по: Р.Я.Малиновский. Солдаты России. М.,Воениздат, 1969.
Ефрейтор 256-го пех. Елисаветградского полка, впоследствии 1-го Особого пех. полка Экспедиционного корпуса Русской армии во Франции Родион Малиновский (на фото справа - в форме Русского Легиона Чести, 1918). Будущий Маршал Советского Союза.
"ПЕРЕСАДКА" В ДАЛЯНЕ.
*"Так добрались до Дайрена (бывший порт Дальний). Светило солнышко, но все же было морозно. Эшелон подали прямо на причал - оставалось перегрузиться из вагонов на пароход. Везде стоят шеренгами японские солдаты: их желтые лица почти сливаются с желтыми околышами круглых фуражек. На шинелях японцев много всяких ремней, а сами солдаты, как статуи, стоят молча, лишь глазами моргают, - пожалуй, только это и отличает их от изваяний. А вообще-то русские солдаты казались против японцев богатырями."
Прибытие эшелонов с русскими войсками в порт Далянь (Дальний), март 1916. На заднем плане видны пароходы у причала.
Французское командование выделило для переброски русских войск из Даляня (Дальнего) пароходы "Сонтай" (на фото) и "Гималаи" (фото см. ниже). "Сонтай", выглядевший особенно архаично, тем не менее активно использовался как войсковой транспорт: в начале 1916 г. он вывозил остатки сербских войск и беженцев на о.Корфу, затем перебросил из Даляня русский 2-й Особый пех. полк, а в 16.04.1917, следуя в 100 милях к юго-востоку от Мальты с более чем 400 французскими военнослужащими на борту, был потоплен немецкой подлодкой U-33. Погибли 49 чел., вкл. капитана. Один из спасшихся сфотографировал со шлюпки агонию парохода:
РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА НЕ ЗАБЫТА.
*"Наконец настал час отправления парохода. На причале построились русские войска. Тут же два оркестра - наш и японский. Сначала исполнили японский гимн, а потом «Боже царя храни». На высокой палубе в парадной форме появился командир 1-го Особого полка полковник Ничволодов. Вокруг него - группа японских офицеров и генералов. Всюду сверкали золотом эполеты и сияли ордена.
- Братцы! Русские солдаты, богатыри земли русской! - начал свою речь полковник Ничволодов. - Вы должны знать, что город Дальний построен русскими людьми, они принесли сюда, на азиатские берега, русский дух, русский нрав, гуманность и культуру, чего, кстати, не скажешь о новоявленных «аборигенах» этой земли... Мы сейчас покидаем эти берега. Перед нами дальний путь, но мы никогда не забудем, что здесь каждый камень положен руками русских людей, и рано или поздно захватчики уберутся отсюда. Да здравствует наша победа! Ура, братцы!
Михаил Дмитриевич Нечволодов, командир 1-го Особого пех. полка, фото более позднего периода.
Загремело громогласное «ура», перекатываясь над толпой русских солдат, сгрудившихся на пристани, на палубах и корме парохода. Все кричали «ура» что есть мочи, одобряя тем самым короткую речь русского полковника. Оркестры исполняли «Боже царя храни». Господа генералы и японские офицеры вытянулись в струнку и держали под козырек, а японские солдаты замерли по команде «Смирно» и держали «на краул». Многие из японцев, не понимая, что происходит, по команде офицеров кричали «банзай», троекратно повторяя этот клич."
Групповое фото в Даляне (Дальнем), март 1916. Офицеры русской 1-й Особой бригады, французские гражданские моряки с кораблей, приготовленных для ее транспортировки, провожающие лица, в т.ч. раскосые японские.
УСЛОВИЯ НА ТРАНСПОРТНЫХ СУДАХ.
*"Русских вез старый торговый грузовой пароход «Гималаи», «утюжок», как сразу прозвали его солдаты. В трюмах этой развалины было холодно, на стенах виднелся пушистый иней, особенно густо осевший на головках болтов. Солдаты сильно мерзли, на двойных нарах были постелены лишь тонкие японские циновки. Не прибавили тепла и соломенные солдатские маты. Ванюша устроился на нижних нарах, у самой железной стенки парохода. Он смел с нее иней, но под ним оказался тонкий слой льда."
Пароход "Гималаи" в Даляне принимает русские войска, март 1916. Перевозил подразделения 1-го Особого пех. полка по маршруту: Далянь (Дальний) - Сингапур - Красное море - Суэцкий канал. Так было переброшено ок. 9 000 чел. - почти вся 1-я Особая бригада.
*"Начался шторм, и корабль стало бросать с борта на борт. Многие из солдат заболели «морской болезнью». По команде «За завтраком!» никто не поднялся - и так тошнота мучит, выворачивает все нутро. Ванюша крепился и все сосал лимоны и апельсины, выданные японцами русским солдатам. Каждому досталось также по большой коробке сигарет, приторно и сладковато пахнувших, но из-за морской болезни никто в трюме не курил. Эти подарки были выданы от имени японского императора, за долголетнее царствование которого предлагали молиться вложенные в коробки открытки с русскими надписями."
*"Только через восемь суток пароход «Гималаи» добрался до Гонконга и пристал к стенке. Измученные, шатающиеся солдаты первый раз за весь рейс поели как полагается и вылезли на носовую и кормовую палубы, на яркое и теплое солнышко. Впрочем, все уже давно отогрелись - в трюмах теперь стало душно и жарко. На самую верхнюю палубу вход был запрещен, там располагалось офицерство, хотя сейчас никого не было - почти все господа убыли на берег и на рикшах разъехались по злачным местам позабавиться с гейшами - китаянками и японками."
*"Двое суток пароход брал уголь, провизию и пресную воду. Солдаты толпились на палубах и глазели на красивый город, располагавшийся террасами по высокому берегу и подступившей к морю горе."
*"По трапу тянется нескончаемая вереница носильщиков. Они мечутся как угорелые: ссыпают уголь в угольные ямы, получают за пару корзин бирку, суют ее в рот за щеку: больше положить некуда. Носильщики совсем голые, и только рваная мешковина или что-то вроде рогожки прикрывает пояс. За двадцать корзин угля китайцы получают один цент - приблизительно две копейки. Скудно оплачивается этот адский труд..."
*"Всем солдатам выдали пробковые и капковые спасательные пояса, каждому указали место в шлюпке или на плоту, которое он должен занять по тревоге в случае гибели корабля. Такие тревоги частенько проводились для тренировки. Но кто его знает, тренировка это или действительная тревога. Каждый раз солдаты беспокойно усаживались на спасательные средства, осеняли себя крестным знамением."
*"Пароход все шел и шел по заданному курсу, который знали только капитан и штурман, прокладывавший курс по морской карте."
ОПАСЕНИЕ НЕМЕЦКИХ ПОДЛОДОК.
**"Не хотелось ехать в эту самую «Хранцию», как называли ее солдаты. То и дело слышались разговоры:
- Хрен его знает, еще как доедем, а може, отправимся на дно морское раков кормить.
- В море-то, говорят, немецких подводных лодок полно."
"Иначе, как Божией Милостью, объяснить тот факт, что ни один корабль с русскими полками, следовавшими из России во Францию и из Франции в Грецию, не оказался потоплен субмаринами неприятеля, не берусь." (Ген. Н.А. Лохвицкий, командир 1-й Особой пех. бригады)
СТОЯНКА В СИНГАПУРЕ.
*"Пароход «Гималаи» не причалил прямо к стенке, а стал в бухте на якорь. Вокруг него мигом столпилось множество всевозможных лодок. Люди в них оживленно жестикулировали, предлагали бананы, ананасы, кокосовые орехи, всякие безделушки и украшения, а некоторые многозначительно зазывали посетить их лодки и скрыться в затянутой полотнами корме. Тут же плавали, как лягушки, загорелые до предела, а может быть, такие черные от природы, местные жители и ловили в воде брошенные монеты... Солдаты столпились у перил палубы, гоготали и бросали монеты, пловцы ловко их ловили и, показав, что монета поймана, прятали за щеку... Кто-то из солдат бросил в воду белую луженую пуговицу. Ныряльщик бросился за ней, достал, но, увидев, что его обманули, сердито помахал кулаком и отшвырнул пуговицу подальше. На палубах дружно засмеялись."
*"Подходили баржи с провизией, которая перегружалась на корабль, водолеи перекачивали пресную воду. По обоим бортам расположились баржи с углем, с них перебросили на пароход широкие помосты в виде ступеней. Голые, почерневшие от угольной пыли, люди поднимали большие корзины, полные угля, сначала на одну ступеньку. Здесь корзину подхватывала другая пара и передавала на следующую ступеньку. Так работал живой конвейер - и корзины с углем взлетали на палубу. Содержимое их высыпалось в угольные ямы, а пустые корзины летели на баржу; там их вновь наполняли, и опять они совершали тот же путь на корабль, подбрасываемые руками грузчиков. Смыв с себя угольную пыль и грязь, пароход тронулся в путь по Малаккскому проливу."
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ МАРШ НА ЦЕЙЛОНЕ.
*"Вдруг покатилась команда:
- По трюмам и твиндекам! Одеть первосрочное обмундирование и приготовиться к прогулке.
Коротко и ясно. Все побежали, громыхая ногами по трапам. Тут же было разъяснено, что полковой командир получил приглашение союзного английского командования. По сему случаю солдаты пройдут по городу с песнями и музыкой. Все переоделись в обмундирование первого срока - в светло-защитного цвета гимнастерки из тонкого сукна, такие же шаровары и мягкие выходные сапоги с пряжками сбоку у коленок, чтобы можно было потуже затянуть голенища, если они осядут во время ходьбы. Пока строились, выравнивались на пирсе, начальство, начиная от ротных командиров, вплоть до командиров батальонов, подходило и здоровалось. Но вот показался сам полковник Дьяконов. Оркестр заиграл встречный марш, и адъютант полка с шашкой наголо провел по фронту полковое знамя на правый фланг.
- Направо! Отделениями стройся, влево марш, равнение на-право, шагом... марш!
Оркестр заиграл «Под двуглавым орлом», и полк двинулся по улицам Коломбо. Было десять часов утра, начиналась нестерпимая жара. Народ высыпал на улицы, облепил балконы. Все аплодировали проходившей «доблестной императорской» русской армии. Музыку сменили песни. «Соловей, соловей, пташечка, - канареечка жалобно поет», - раздавалось под знойным небом Коломбо."
Парад частей Экспедиционного корпуса Русской армии в Коломбо, Цейлон.
*"Полк остановился на привал. Тут же его окружили местные жители, и солдаты жестами начали просить напиться. Они с жадностью бросились на принесенные ведра воды. А кое-кому достались большие, как арбузы, кокосовые орехи. Жители показали, как пить из них кокосовое молоко, при этом они гладили себя по животу и выражали блаженство на лицах, - словом, давали понять, что кокосовое молоко очень хорошо утоляет жажду. Солдаты быстро сошлись с ними, угощали их махоркой и сахаром."
*"На перекрестках напирали огромные толпы народа - весть о русских солдатах прокатилась по всему городу. Полисмены вовсю работали резиновыми палками, чтобы сдержать напор толпы, набежавшей посмотреть на русских богатырей. Песня развеяла усталость, и как-то даже жара меньше чувствовалась, хотя гимнастерки у всех были мокрым-мокры. Так с песней полк вернулся на пристань. Фельдфебели повели свои роты на пароход. С океана повеяло свежестью, и стало легче. На пароходе все быстро разделись, стали обливать друг друга водой. Еле-еле отошли от этой прогулки по городу."
КРАСНОЕ МОРЕ и СУЭЦКИЙ КАНАЛ.
*"Заправившись всем необходимым, пароход двинулся дальше через Баб-эль Мандебский пролив по Красному морю, которое, видимо, и называется так потому, что его волны действительно отливают красным цветом. Море встретило «Гималаи» бурной волной, и старику пароходу здорово доставалось. Он со скрипом ворочался с борта на борт. Правда, морской болезнью солдаты страдали немного меньше, но все же их основательно мучила качка. Море узкое, и сманеврировать кораблю на выгодный курс было нельзя, он держал направление прямо на Суэц.
Фотография из русской прессы, 1915.
Небольшая остановка в Суэце. Приняли на борт лоцмана, он повел пароход по каналу, который пересекает Суэцкий перешеек, связывающий Африку с Азией. Солдаты сразу приметили особенность канала: он не имел шлюзов и к тому же включал в себя ряд естественных озер. Управление каналом, судя по всему, было довольно мудреным. И всюду по берегам - люди в белых пробковых шлемах. Это англичане. «Князь Гагарин» снова блеснул своей осведомленностью в географии. Он сообщил, что главное достоинство канала в том, что он пропускает корабли с осадкой до десяти метров; не будь его, пришлось бы обходить с юга всю Африку."
ПЕРЕГРУЗКА НА ФРАНЦУЗСКИЙ ВОЙСКОВОЙ ТРАНСПОРТ В СУЭЦЕ.
*"Вошли в большое соленое озеро. Пароход стал рядом с огромным новым лайнером «Лютеция», перекрашенным в защитный серый цвет и превращенным во вспомогательный крейсер французского флота.
Паровой океанский лайнер "Лютеция" был построен для компании Compagnie de Navigation Sud-Atlantique в 1913 г. В годы Первой мировой активно использовался в качестве войскового транспорта, вспомогательного крейсера, госпитального судна. Снова перевозил русские войска в Салоники в том же 1916 г. "На гражданку" возвращен в 1920 г. Разрезан на металл в Англии в 1938 г.
Началась перегрузка на «Лютецию». На «Лютеции», имевшей много кают, был довольно большой военный экипаж. Русские солдаты быстро сдружились с французскими матросами и, пуская в ход жестикуляцию и самые, как им казалось, доходчивые и понятные слова, кое-как объяснялись с ними. Частенько можно было увидеть, как французские матросы угощали русских солдат красным вином. Стояли на якоре около десяти суток, чего-то выжидая. За это время солдаты подробно обследовали корабль."
*"Впрочем, корабль действительно был великолепен. Правда, его палубы и обширные залы сейчас были застланы толстым матросским сукном и наглухо затянуты брезентом. Даже колонны и стены были задрапированы брезентом или суровой парусиной. Но солдаты все же доковырялись «до истины» и обнаружили, что пол покрыт ореховым паркетом, колонны мраморные, а стены лакированные. Так комфортабельный лайнер, построенный незадолго перед войной и предназначавшийся для плавания на линии Брест - Нью-Йорк, превратился в военный транспорт. На нем установили несколько пушек разного калибра и глубинные бомбы против подводных лодок. Корабль обладал к тому же приличной скоростью - около тридцати узлов, - это примерно пятьдесят пять километров в час."
Французская открытка 1916 г. с изображением выхода лайнера "Лютеция" из дока в Бордо еще в мирновременной окраске.
БУНТ НА ТРАНСПОРТЕ "ЛЮТЕЦИЯ".
*"Солдаты разместились вповалку на полу, по всем залам и палубам. Солдат было много, и их нужно было кормить. Командование «Лютеции», прослышав, очевидно, о неприхотливости русского солдата, решило сбыть залежалые продукты. И вот пошли в пищу испорченные рис и горох. Подали суп, в котором плавали черви. Солдаты загудели, да еще французские матросы поддержали их. Поднялся бунт. От пищи отказались. Офицеры бегали и уговаривали солдат. Но это не помогло, и обед был выброшен за борт. Ушло двое суток, чтобы утихомирить солдат. Пришлось срочно подать на «Лютецию» доброкачественные продукты. Выделенные от солдат представители обследовали их, и только после этого они пошли в котел."
КОНВОЙ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ.
*"Высадив лоцмана, «Лютеция» ночью взяла курс в Средиземное море. Было свежо. Ветер усиливался с каждым часом. Громадный корпус «Лютеции», стремительно разрезая волны, глубоко зарывался своим высоким носом в бушующую воду. Корабль шел полным ходом. Солдаты понимали, что в шторм меньше вероятности попасть под атаку подводной лодки, и поэтому не роптали.
Бушует море... Конвойные миноносцы, идущие параллельным курсом, совсем пропадают в волнах, а потом выскакивают на высокие гребни. Глядя на патрульные корабли, можно оценить силу шторма. Вот один из миноносцев приближается к «Лютеции». Рядом с ней он кажется совсем маленьким. Капитанский мостик весь в брызгах и пене, с него офицер что-то кричит в рупор по-английски, переговариваясь с капитаном «Лютеции», а затем миноносец сворачивает и уходит в сторону, оставляя за кормой белую пенящуюся полосу.
Грозное, грозное Средиземное море... Русские солдаты, хоть и втянулись в морской поход, сбились в плотные кучки и, прижавшись друг к другу, молча наблюдали за тем, как борется «Лютеция» со штормующим морем. Конечно, не обошлось без «морской болезни»."
*"У орудий дежурили расчеты. Их обдавало брызгами, а иногда и целыми потоками воды, но они продолжали стоять по своим местам в брезентовых куртках с капюшонами, с которых все время стекали водяные струйки. Отстояв положенное время, французские матросы сменялись и направлялись в кубрики просушиться и отдохнуть. Вот тогда-то они и проходили мимо русских солдат. Обе «стороны» подбадривали друг друга, обмениваясь остротами. К утру четвертых суток море утихомирилось. Впереди показался какой-то большой город. Было это 20 апреля 1916 года.
- Марсель! - закричали французские матросы."
Солдаты русского 1-го Особого пех полка при прибытии в Марсель на борту французского войскового транспорта "Лютеция".
Ефрейтор 256-го пех. Елисаветградского полка, впоследствии 1-го Особого пех. полка Экспедиционного корпуса Русской армии во Франции Родион Малиновский (на фото справа - в форме Русского Легиона Чести, 1918). Будущий Маршал Советского Союза.
"ПЕРЕСАДКА" В ДАЛЯНЕ.
*"Так добрались до Дайрена (бывший порт Дальний). Светило солнышко, но все же было морозно. Эшелон подали прямо на причал - оставалось перегрузиться из вагонов на пароход. Везде стоят шеренгами японские солдаты: их желтые лица почти сливаются с желтыми околышами круглых фуражек. На шинелях японцев много всяких ремней, а сами солдаты, как статуи, стоят молча, лишь глазами моргают, - пожалуй, только это и отличает их от изваяний. А вообще-то русские солдаты казались против японцев богатырями."
Прибытие эшелонов с русскими войсками в порт Далянь (Дальний), март 1916. На заднем плане видны пароходы у причала.
Французское командование выделило для переброски русских войск из Даляня (Дальнего) пароходы "Сонтай" (на фото) и "Гималаи" (фото см. ниже). "Сонтай", выглядевший особенно архаично, тем не менее активно использовался как войсковой транспорт: в начале 1916 г. он вывозил остатки сербских войск и беженцев на о.Корфу, затем перебросил из Даляня русский 2-й Особый пех. полк, а в 16.04.1917, следуя в 100 милях к юго-востоку от Мальты с более чем 400 французскими военнослужащими на борту, был потоплен немецкой подлодкой U-33. Погибли 49 чел., вкл. капитана. Один из спасшихся сфотографировал со шлюпки агонию парохода:
РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА НЕ ЗАБЫТА.
*"Наконец настал час отправления парохода. На причале построились русские войска. Тут же два оркестра - наш и японский. Сначала исполнили японский гимн, а потом «Боже царя храни». На высокой палубе в парадной форме появился командир 1-го Особого полка полковник Ничволодов. Вокруг него - группа японских офицеров и генералов. Всюду сверкали золотом эполеты и сияли ордена.
- Братцы! Русские солдаты, богатыри земли русской! - начал свою речь полковник Ничволодов. - Вы должны знать, что город Дальний построен русскими людьми, они принесли сюда, на азиатские берега, русский дух, русский нрав, гуманность и культуру, чего, кстати, не скажешь о новоявленных «аборигенах» этой земли... Мы сейчас покидаем эти берега. Перед нами дальний путь, но мы никогда не забудем, что здесь каждый камень положен руками русских людей, и рано или поздно захватчики уберутся отсюда. Да здравствует наша победа! Ура, братцы!
Михаил Дмитриевич Нечволодов, командир 1-го Особого пех. полка, фото более позднего периода.
Загремело громогласное «ура», перекатываясь над толпой русских солдат, сгрудившихся на пристани, на палубах и корме парохода. Все кричали «ура» что есть мочи, одобряя тем самым короткую речь русского полковника. Оркестры исполняли «Боже царя храни». Господа генералы и японские офицеры вытянулись в струнку и держали под козырек, а японские солдаты замерли по команде «Смирно» и держали «на краул». Многие из японцев, не понимая, что происходит, по команде офицеров кричали «банзай», троекратно повторяя этот клич."
Групповое фото в Даляне (Дальнем), март 1916. Офицеры русской 1-й Особой бригады, французские гражданские моряки с кораблей, приготовленных для ее транспортировки, провожающие лица, в т.ч. раскосые японские.
УСЛОВИЯ НА ТРАНСПОРТНЫХ СУДАХ.
*"Русских вез старый торговый грузовой пароход «Гималаи», «утюжок», как сразу прозвали его солдаты. В трюмах этой развалины было холодно, на стенах виднелся пушистый иней, особенно густо осевший на головках болтов. Солдаты сильно мерзли, на двойных нарах были постелены лишь тонкие японские циновки. Не прибавили тепла и соломенные солдатские маты. Ванюша устроился на нижних нарах, у самой железной стенки парохода. Он смел с нее иней, но под ним оказался тонкий слой льда."
Пароход "Гималаи" в Даляне принимает русские войска, март 1916. Перевозил подразделения 1-го Особого пех. полка по маршруту: Далянь (Дальний) - Сингапур - Красное море - Суэцкий канал. Так было переброшено ок. 9 000 чел. - почти вся 1-я Особая бригада.
*"Начался шторм, и корабль стало бросать с борта на борт. Многие из солдат заболели «морской болезнью». По команде «За завтраком!» никто не поднялся - и так тошнота мучит, выворачивает все нутро. Ванюша крепился и все сосал лимоны и апельсины, выданные японцами русским солдатам. Каждому досталось также по большой коробке сигарет, приторно и сладковато пахнувших, но из-за морской болезни никто в трюме не курил. Эти подарки были выданы от имени японского императора, за долголетнее царствование которого предлагали молиться вложенные в коробки открытки с русскими надписями."
*"Только через восемь суток пароход «Гималаи» добрался до Гонконга и пристал к стенке. Измученные, шатающиеся солдаты первый раз за весь рейс поели как полагается и вылезли на носовую и кормовую палубы, на яркое и теплое солнышко. Впрочем, все уже давно отогрелись - в трюмах теперь стало душно и жарко. На самую верхнюю палубу вход был запрещен, там располагалось офицерство, хотя сейчас никого не было - почти все господа убыли на берег и на рикшах разъехались по злачным местам позабавиться с гейшами - китаянками и японками."
*"Двое суток пароход брал уголь, провизию и пресную воду. Солдаты толпились на палубах и глазели на красивый город, располагавшийся террасами по высокому берегу и подступившей к морю горе."
*"По трапу тянется нескончаемая вереница носильщиков. Они мечутся как угорелые: ссыпают уголь в угольные ямы, получают за пару корзин бирку, суют ее в рот за щеку: больше положить некуда. Носильщики совсем голые, и только рваная мешковина или что-то вроде рогожки прикрывает пояс. За двадцать корзин угля китайцы получают один цент - приблизительно две копейки. Скудно оплачивается этот адский труд..."
*"Всем солдатам выдали пробковые и капковые спасательные пояса, каждому указали место в шлюпке или на плоту, которое он должен занять по тревоге в случае гибели корабля. Такие тревоги частенько проводились для тренировки. Но кто его знает, тренировка это или действительная тревога. Каждый раз солдаты беспокойно усаживались на спасательные средства, осеняли себя крестным знамением."
*"Пароход все шел и шел по заданному курсу, который знали только капитан и штурман, прокладывавший курс по морской карте."
ОПАСЕНИЕ НЕМЕЦКИХ ПОДЛОДОК.
**"Не хотелось ехать в эту самую «Хранцию», как называли ее солдаты. То и дело слышались разговоры:
- Хрен его знает, еще как доедем, а може, отправимся на дно морское раков кормить.
- В море-то, говорят, немецких подводных лодок полно."
"Иначе, как Божией Милостью, объяснить тот факт, что ни один корабль с русскими полками, следовавшими из России во Францию и из Франции в Грецию, не оказался потоплен субмаринами неприятеля, не берусь." (Ген. Н.А. Лохвицкий, командир 1-й Особой пех. бригады)
СТОЯНКА В СИНГАПУРЕ.
*"Пароход «Гималаи» не причалил прямо к стенке, а стал в бухте на якорь. Вокруг него мигом столпилось множество всевозможных лодок. Люди в них оживленно жестикулировали, предлагали бананы, ананасы, кокосовые орехи, всякие безделушки и украшения, а некоторые многозначительно зазывали посетить их лодки и скрыться в затянутой полотнами корме. Тут же плавали, как лягушки, загорелые до предела, а может быть, такие черные от природы, местные жители и ловили в воде брошенные монеты... Солдаты столпились у перил палубы, гоготали и бросали монеты, пловцы ловко их ловили и, показав, что монета поймана, прятали за щеку... Кто-то из солдат бросил в воду белую луженую пуговицу. Ныряльщик бросился за ней, достал, но, увидев, что его обманули, сердито помахал кулаком и отшвырнул пуговицу подальше. На палубах дружно засмеялись."
*"Подходили баржи с провизией, которая перегружалась на корабль, водолеи перекачивали пресную воду. По обоим бортам расположились баржи с углем, с них перебросили на пароход широкие помосты в виде ступеней. Голые, почерневшие от угольной пыли, люди поднимали большие корзины, полные угля, сначала на одну ступеньку. Здесь корзину подхватывала другая пара и передавала на следующую ступеньку. Так работал живой конвейер - и корзины с углем взлетали на палубу. Содержимое их высыпалось в угольные ямы, а пустые корзины летели на баржу; там их вновь наполняли, и опять они совершали тот же путь на корабль, подбрасываемые руками грузчиков. Смыв с себя угольную пыль и грязь, пароход тронулся в путь по Малаккскому проливу."
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ МАРШ НА ЦЕЙЛОНЕ.
*"Вдруг покатилась команда:
- По трюмам и твиндекам! Одеть первосрочное обмундирование и приготовиться к прогулке.
Коротко и ясно. Все побежали, громыхая ногами по трапам. Тут же было разъяснено, что полковой командир получил приглашение союзного английского командования. По сему случаю солдаты пройдут по городу с песнями и музыкой. Все переоделись в обмундирование первого срока - в светло-защитного цвета гимнастерки из тонкого сукна, такие же шаровары и мягкие выходные сапоги с пряжками сбоку у коленок, чтобы можно было потуже затянуть голенища, если они осядут во время ходьбы. Пока строились, выравнивались на пирсе, начальство, начиная от ротных командиров, вплоть до командиров батальонов, подходило и здоровалось. Но вот показался сам полковник Дьяконов. Оркестр заиграл встречный марш, и адъютант полка с шашкой наголо провел по фронту полковое знамя на правый фланг.
- Направо! Отделениями стройся, влево марш, равнение на-право, шагом... марш!
Оркестр заиграл «Под двуглавым орлом», и полк двинулся по улицам Коломбо. Было десять часов утра, начиналась нестерпимая жара. Народ высыпал на улицы, облепил балконы. Все аплодировали проходившей «доблестной императорской» русской армии. Музыку сменили песни. «Соловей, соловей, пташечка, - канареечка жалобно поет», - раздавалось под знойным небом Коломбо."
Парад частей Экспедиционного корпуса Русской армии в Коломбо, Цейлон.
*"Полк остановился на привал. Тут же его окружили местные жители, и солдаты жестами начали просить напиться. Они с жадностью бросились на принесенные ведра воды. А кое-кому достались большие, как арбузы, кокосовые орехи. Жители показали, как пить из них кокосовое молоко, при этом они гладили себя по животу и выражали блаженство на лицах, - словом, давали понять, что кокосовое молоко очень хорошо утоляет жажду. Солдаты быстро сошлись с ними, угощали их махоркой и сахаром."
*"На перекрестках напирали огромные толпы народа - весть о русских солдатах прокатилась по всему городу. Полисмены вовсю работали резиновыми палками, чтобы сдержать напор толпы, набежавшей посмотреть на русских богатырей. Песня развеяла усталость, и как-то даже жара меньше чувствовалась, хотя гимнастерки у всех были мокрым-мокры. Так с песней полк вернулся на пристань. Фельдфебели повели свои роты на пароход. С океана повеяло свежестью, и стало легче. На пароходе все быстро разделись, стали обливать друг друга водой. Еле-еле отошли от этой прогулки по городу."
КРАСНОЕ МОРЕ и СУЭЦКИЙ КАНАЛ.
*"Заправившись всем необходимым, пароход двинулся дальше через Баб-эль Мандебский пролив по Красному морю, которое, видимо, и называется так потому, что его волны действительно отливают красным цветом. Море встретило «Гималаи» бурной волной, и старику пароходу здорово доставалось. Он со скрипом ворочался с борта на борт. Правда, морской болезнью солдаты страдали немного меньше, но все же их основательно мучила качка. Море узкое, и сманеврировать кораблю на выгодный курс было нельзя, он держал направление прямо на Суэц.
Фотография из русской прессы, 1915.
Небольшая остановка в Суэце. Приняли на борт лоцмана, он повел пароход по каналу, который пересекает Суэцкий перешеек, связывающий Африку с Азией. Солдаты сразу приметили особенность канала: он не имел шлюзов и к тому же включал в себя ряд естественных озер. Управление каналом, судя по всему, было довольно мудреным. И всюду по берегам - люди в белых пробковых шлемах. Это англичане. «Князь Гагарин» снова блеснул своей осведомленностью в географии. Он сообщил, что главное достоинство канала в том, что он пропускает корабли с осадкой до десяти метров; не будь его, пришлось бы обходить с юга всю Африку."
ПЕРЕГРУЗКА НА ФРАНЦУЗСКИЙ ВОЙСКОВОЙ ТРАНСПОРТ В СУЭЦЕ.
*"Вошли в большое соленое озеро. Пароход стал рядом с огромным новым лайнером «Лютеция», перекрашенным в защитный серый цвет и превращенным во вспомогательный крейсер французского флота.
Паровой океанский лайнер "Лютеция" был построен для компании Compagnie de Navigation Sud-Atlantique в 1913 г. В годы Первой мировой активно использовался в качестве войскового транспорта, вспомогательного крейсера, госпитального судна. Снова перевозил русские войска в Салоники в том же 1916 г. "На гражданку" возвращен в 1920 г. Разрезан на металл в Англии в 1938 г.
Началась перегрузка на «Лютецию». На «Лютеции», имевшей много кают, был довольно большой военный экипаж. Русские солдаты быстро сдружились с французскими матросами и, пуская в ход жестикуляцию и самые, как им казалось, доходчивые и понятные слова, кое-как объяснялись с ними. Частенько можно было увидеть, как французские матросы угощали русских солдат красным вином. Стояли на якоре около десяти суток, чего-то выжидая. За это время солдаты подробно обследовали корабль."
*"Впрочем, корабль действительно был великолепен. Правда, его палубы и обширные залы сейчас были застланы толстым матросским сукном и наглухо затянуты брезентом. Даже колонны и стены были задрапированы брезентом или суровой парусиной. Но солдаты все же доковырялись «до истины» и обнаружили, что пол покрыт ореховым паркетом, колонны мраморные, а стены лакированные. Так комфортабельный лайнер, построенный незадолго перед войной и предназначавшийся для плавания на линии Брест - Нью-Йорк, превратился в военный транспорт. На нем установили несколько пушек разного калибра и глубинные бомбы против подводных лодок. Корабль обладал к тому же приличной скоростью - около тридцати узлов, - это примерно пятьдесят пять километров в час."
Французская открытка 1916 г. с изображением выхода лайнера "Лютеция" из дока в Бордо еще в мирновременной окраске.
БУНТ НА ТРАНСПОРТЕ "ЛЮТЕЦИЯ".
*"Солдаты разместились вповалку на полу, по всем залам и палубам. Солдат было много, и их нужно было кормить. Командование «Лютеции», прослышав, очевидно, о неприхотливости русского солдата, решило сбыть залежалые продукты. И вот пошли в пищу испорченные рис и горох. Подали суп, в котором плавали черви. Солдаты загудели, да еще французские матросы поддержали их. Поднялся бунт. От пищи отказались. Офицеры бегали и уговаривали солдат. Но это не помогло, и обед был выброшен за борт. Ушло двое суток, чтобы утихомирить солдат. Пришлось срочно подать на «Лютецию» доброкачественные продукты. Выделенные от солдат представители обследовали их, и только после этого они пошли в котел."
КОНВОЙ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ.
*"Высадив лоцмана, «Лютеция» ночью взяла курс в Средиземное море. Было свежо. Ветер усиливался с каждым часом. Громадный корпус «Лютеции», стремительно разрезая волны, глубоко зарывался своим высоким носом в бушующую воду. Корабль шел полным ходом. Солдаты понимали, что в шторм меньше вероятности попасть под атаку подводной лодки, и поэтому не роптали.
Бушует море... Конвойные миноносцы, идущие параллельным курсом, совсем пропадают в волнах, а потом выскакивают на высокие гребни. Глядя на патрульные корабли, можно оценить силу шторма. Вот один из миноносцев приближается к «Лютеции». Рядом с ней он кажется совсем маленьким. Капитанский мостик весь в брызгах и пене, с него офицер что-то кричит в рупор по-английски, переговариваясь с капитаном «Лютеции», а затем миноносец сворачивает и уходит в сторону, оставляя за кормой белую пенящуюся полосу.
Грозное, грозное Средиземное море... Русские солдаты, хоть и втянулись в морской поход, сбились в плотные кучки и, прижавшись друг к другу, молча наблюдали за тем, как борется «Лютеция» со штормующим морем. Конечно, не обошлось без «морской болезни»."
*"У орудий дежурили расчеты. Их обдавало брызгами, а иногда и целыми потоками воды, но они продолжали стоять по своим местам в брезентовых куртках с капюшонами, с которых все время стекали водяные струйки. Отстояв положенное время, французские матросы сменялись и направлялись в кубрики просушиться и отдохнуть. Вот тогда-то они и проходили мимо русских солдат. Обе «стороны» подбадривали друг друга, обмениваясь остротами. К утру четвертых суток море утихомирилось. Впереди показался какой-то большой город. Было это 20 апреля 1916 года.
- Марсель! - закричали французские матросы."
Солдаты русского 1-го Особого пех полка при прибытии в Марсель на борту французского войскового транспорта "Лютеция".