- белая алхимия -
Санитарный эшелон. Звезды летят из-под путиловских колес. Аптекарские фиалы
поют. Лежу, прорастая пятью чувствами, как травой.
У незнакомого ротмистра из глаз катятся слёзы, превращаясь в золотые империалы,
над ним колеблется полевой хирург, качая ибиса очкастою головой.
Помнишь, возлюбленная, к нам, в некроромантическую Некрасовку
приходили волхвы, тщательно замаскированные под китайских торговцев чаем,
я прятался от них в октябре за золотым, шелестящим иконостасом,
и тем с русской литературою был венчаем.
Потом - корпус, где я был распят, как плакучая ива, в карцере,
И кричал: дневальный! дневальный! ламма савахфани?
Видишь луну? Это моя возлюбленная натягивает белёный лён на медные пяльцы,
и ледяными пальцами смолянки вышивает танцы рогатой торжествующей матросни.
Отчуждение Новочеркасска, чудовища, неведомые Назону, лезут в Чуфут-Кале,
галчиный крик Геническа, и - как ячменный колокол - дон-дон Дон.
…В колбе белый снег кружит, становясь чёрным на красной-красной земле,
а из плеч прорезается силуэт пернатых погон,
пуговицы меркурианских офицеров сияют, начищенные до лоска,
и мы достойны, для нас - два прекраснейших из всех алхимических подарков:
блаженная аскеза, сияющее альбедо генерала Дроздовского,
и рубящее наотмашь, яростное рубедо генерала Маркова.
Иллюстрация norren_fon_alvi
поют. Лежу, прорастая пятью чувствами, как травой.
У незнакомого ротмистра из глаз катятся слёзы, превращаясь в золотые империалы,
над ним колеблется полевой хирург, качая ибиса очкастою головой.
Помнишь, возлюбленная, к нам, в некроромантическую Некрасовку
приходили волхвы, тщательно замаскированные под китайских торговцев чаем,
я прятался от них в октябре за золотым, шелестящим иконостасом,
и тем с русской литературою был венчаем.
Потом - корпус, где я был распят, как плакучая ива, в карцере,
И кричал: дневальный! дневальный! ламма савахфани?
Видишь луну? Это моя возлюбленная натягивает белёный лён на медные пяльцы,
и ледяными пальцами смолянки вышивает танцы рогатой торжествующей матросни.
Отчуждение Новочеркасска, чудовища, неведомые Назону, лезут в Чуфут-Кале,
галчиный крик Геническа, и - как ячменный колокол - дон-дон Дон.
…В колбе белый снег кружит, становясь чёрным на красной-красной земле,
а из плеч прорезается силуэт пернатых погон,
пуговицы меркурианских офицеров сияют, начищенные до лоска,
и мы достойны, для нас - два прекраснейших из всех алхимических подарков:
блаженная аскеза, сияющее альбедо генерала Дроздовского,
и рубящее наотмашь, яростное рубедо генерала Маркова.
Иллюстрация norren_fon_alvi