Птичий Бог
Чтобы не делать зла - надо не мыслить зла,
но чтобы уверовать недостаточно жаждать верить.
Подбитый голубь, как спелое яблоко, падает на асфальт….
Пожалуйста, верни мой хабит из гладких, блестящих перьев.
Сердце птицы бьётся в минуту 400 раз,
и 1000 раз в минуту бьётся в момент полёта.
Вот альбатрос, как апостол - ширококрыл, глазаст,
и, даже изгваздан в мазуте, тщится спасти кого-то.
Вот ласточка-клариссинка вырывается из стыда,
и взлетает, ты думаешь: потому что крылья? нет - от любви!
Вот рассуждает о благодатной природе воды в ипостаси льда
тяжелый и нежный богослов всех морей пингвин.
Вот скворцы-францисканцы с усердием скрипача
мелькают крылом, пребывая и на круглой земле, и в квадратном небе.
Они рождены петь. А чтоб блаженно молчать
в пруд, как в молитву хрустальную, впаян лебедь.
Друг, не плачь. Это сон. Перевернись-ка на правый бок.
И слушай дальше о том, что выше облаков - ледяное пекло,
и о том, что, когда убивают пернатых, наш птичий Бог
с криком сгорает.
А в третий день восстаёт из пепла.
но чтобы уверовать недостаточно жаждать верить.
Подбитый голубь, как спелое яблоко, падает на асфальт….
Пожалуйста, верни мой хабит из гладких, блестящих перьев.
Сердце птицы бьётся в минуту 400 раз,
и 1000 раз в минуту бьётся в момент полёта.
Вот альбатрос, как апостол - ширококрыл, глазаст,
и, даже изгваздан в мазуте, тщится спасти кого-то.
Вот ласточка-клариссинка вырывается из стыда,
и взлетает, ты думаешь: потому что крылья? нет - от любви!
Вот рассуждает о благодатной природе воды в ипостаси льда
тяжелый и нежный богослов всех морей пингвин.
Вот скворцы-францисканцы с усердием скрипача
мелькают крылом, пребывая и на круглой земле, и в квадратном небе.
Они рождены петь. А чтоб блаженно молчать
в пруд, как в молитву хрустальную, впаян лебедь.
Друг, не плачь. Это сон. Перевернись-ка на правый бок.
И слушай дальше о том, что выше облаков - ледяное пекло,
и о том, что, когда убивают пернатых, наш птичий Бог
с криком сгорает.
А в третий день восстаёт из пепла.