μεταμόρφωσις
Проводили на пенсию Орфея из шифровального,
подарили ящик кефира, кифару, тостер,
сами - столы шампанские яростно штурмовали
с бодрыми рылами пляшущих на погосте.
Египетским ключом он замкнул изнутри квартиру,
не отвечал на звонки маменьки Каллиопы,
ухмыляясь пил абсент пылающий из потира,
и внутреннего мизантропа топил в сиропе
филологических искушений.
Страшно выл под Новый Год,
обвешивал елку, будто женщину, украшеньями,
а праздновать под линолеум влез, как крот,
сховаться от бессмертного блеска экрана,
его олимпийски неумолимого темпа.
А под линолеумом как в Галилейской грядущей Кане -
в молоко превращается всохшая в пол темпера.
Не думай. Молчи.
Моцарелла. Марья-царевна.
В созвучьях бессмысленных и глухих зашифрован мир,
мир циничный и морщинистый - слишком древний
для юного бога, сжимающего ослепительный нивелир.
Ливень. Раввин. Равелин. Лира.
Гляди - ползут, как тараканы по цементу, отроковицы -
лживые, точно дочки короля Лира,
они для любого поэта - античастицы.
Цыплята. Пацан. Гиацинт. Гипербола.
Хочешь не хочешь - но каждый бард
подвластен тому, у кого на стопах растет календула,
за кем идёт зачарованный леопард.
Чубук. Чёрный принц. Чернослив. Бином
Ньютона. Треченто. Чинара. Нимб.
Рано родился. Хоть лей кровищу, хоть пей вино -
все равно после смерти отправят в Лимб….
Бледным утром первого января
постучалась соседка Мария - дарить парфюм.
В комнатах отгрохотали мебельные моря,
и пыль с мачт антресолей стекала в трюм.
В квартиру через полгода въехал какой-то хемуль
полый внутри, налитый до темечка майонезом.
Но в воздухе сияют вне всякой схемы
Золотая осень. Зола. Поэзия.
подарили ящик кефира, кифару, тостер,
сами - столы шампанские яростно штурмовали
с бодрыми рылами пляшущих на погосте.
Египетским ключом он замкнул изнутри квартиру,
не отвечал на звонки маменьки Каллиопы,
ухмыляясь пил абсент пылающий из потира,
и внутреннего мизантропа топил в сиропе
филологических искушений.
Страшно выл под Новый Год,
обвешивал елку, будто женщину, украшеньями,
а праздновать под линолеум влез, как крот,
сховаться от бессмертного блеска экрана,
его олимпийски неумолимого темпа.
А под линолеумом как в Галилейской грядущей Кане -
в молоко превращается всохшая в пол темпера.
Не думай. Молчи.
Моцарелла. Марья-царевна.
В созвучьях бессмысленных и глухих зашифрован мир,
мир циничный и морщинистый - слишком древний
для юного бога, сжимающего ослепительный нивелир.
Ливень. Раввин. Равелин. Лира.
Гляди - ползут, как тараканы по цементу, отроковицы -
лживые, точно дочки короля Лира,
они для любого поэта - античастицы.
Цыплята. Пацан. Гиацинт. Гипербола.
Хочешь не хочешь - но каждый бард
подвластен тому, у кого на стопах растет календула,
за кем идёт зачарованный леопард.
Чубук. Чёрный принц. Чернослив. Бином
Ньютона. Треченто. Чинара. Нимб.
Рано родился. Хоть лей кровищу, хоть пей вино -
все равно после смерти отправят в Лимб….
Бледным утром первого января
постучалась соседка Мария - дарить парфюм.
В комнатах отгрохотали мебельные моря,
и пыль с мачт антресолей стекала в трюм.
В квартиру через полгода въехал какой-то хемуль
полый внутри, налитый до темечка майонезом.
Но в воздухе сияют вне всякой схемы
Золотая осень. Зола. Поэзия.