«Атлант расправил плечи». Некоммунизм 1.5
- Начало текста - здесь
А вот ещё один пример, демонстрирующий абсурдность рассуждений Айн Рэнд. Особенно актуальный в наше время, когда старые схемы экономических отношений писателей и читателей вошли в конфликт с производственными мощностями технических устройств, обеспечивающих распространение литературы
- Вся литература прошлого, - говорил Больф Юбенк, - была дешевым надувательством. Она приукрашивала действительность в угоду денежным мешкам, которым прислуживала. Мораль, добрая воля, великие свершения, торжество добра и человек как некое героическое существо - все это сегодня не вызывает ничего, кроме смеха. Показав истинный смысл жизни, наш век впервые за всю историю придал литературе глубину.
- А что является истинным смыслом жизни, мистер Юбенк? - застенчиво спросила молодая девушка в белом вечернем платье.
- Страдание, - ответил Юбенк. - Принятие неизбежного и страдание.
- Но почему? Люди ведь счастливы… иногда… Разве не так?
- Это лишь иллюзия, возникающая у людей, которым чужда глубина чувств.
Девушка покраснела. Богатая дама, которая унаследовала нефтеперерабатывающий завод, виновато спросила:
- Мистер Юбенк, а что нужно сделать, чтобы улучшить литературный вкус людей?
- Это первостепенная социальная проблема, - ответил Юбенк. Он считался звездой первой величины в современной литературе, но за всю жизнь не написал ни одной книги, которая разошлась бы тиражом больше трех тысяч экземпляров. - Я лично считаю, что законопроект о равных возможностях, примененный в литературе, стал бы решением этой проблемы.
- А применение этого законопроекта в промышленности вы поддерживаете? Я вот даже не знаю, что о нем и думать.
- Конечно, поддерживаю. Наша культура погрязла в болоте материализма. Люди утратили духовные ценности, обманывая друг друга в погоне за материальными благами. Они слишком хорошо живут. Но они вернутся к более благородному образу жизни, если мы научим их жить в нужде. Следовательно, нужно поумерить их алчность.
- Это мне и в голову не приходило, - извиняющимся тоном сказала дама.
- Но как вы собираетесь применить законопроект о равных возможностях в литературе, Рольф? - спросил Морт Лидии. - Для меня это что-то новое.
- Меня зовут Больф, - сердито сказал Юбенк. - А для вас это ново потому, что это я сам придумал.
- Ну хорошо, хорошо. Я вовсе не хочу ссориться. Мне просто интересно, - сказал Морт Лидди, нервно улыбаясь. Он был композитором и писал традиционную музыку к фильмам и модернистские симфонии для немногочисленной публики.
- Все очень просто, - сказал Больф Юбенк. - Нужно принять закон, ограничивающий тираж книги до десяти тысяч экземпляров. Это откроет литературный рынок для новых талантов, свежих идей и некоммерческой литературы. Если людям запретят раскупать миллионами экземпляров всякую макулатуру, им просто придется покупать хорошие книги.
- Да, в этом что-то есть, - сказал Морт Лидди. - Но не ударит ли это по карману писателей?
- Тем лучше. Писать книги должен лишь тот, кто действует не из корыстных побуждений и не гонится за наживой.
- Но, мистер Юбенк, а что, если больше десяти тысяч человек хотят купить какую-то книгу? - спросила девушка в белом платье.
- Десять тысяч читателей вполне достаточно для любой книги.
- Я имела в виду не это. Что, если она нужна им!
- Это не имеет никакого значения.
- Но почему, если интересный сюжет…
- В литературе сюжет - это всего лишь примитивная вульгарность, - презрительно произнес Больф Юбенк.
И опять же эти рассуждения «космического масштаба и космической же глупости» не имеют никакого отношения ни к Энгельсу, ни к Каутскому.
Опять под «равными возможностями» понимается исключительно «равная возможность» получать деньги - то есть «обобществление прибыли», причём в виде перераспределения. Очевидно, что г-ном Больфом движут как раз таки «корыстные побуждения» и жажда «наживы», которые он столь громогласно отрицает.
Зато в угоду его потребностям (в деньгах) игнорируются и даже открыто отрицаются потребности общества в чтении хороших книг.
Это - не коммунизм и не социализм. Это - типичная «шариковщина». К сожалению, именно эта шариковщина зачастую всплывает в спорах об «авторских правах», тем самым принуждая авторов принимать идеи капитализма и внушать их своим читателям. Например, вот так
- Я готов был простить людям свои испытания, - начал Ричард Хэйли, - но не мог смириться с тем, как они воспринимали мой успех. Я не роптал все годы, пока меня отвергали. Если мои творения были новы, людям требовалось время, чтобы освоиться и привыкнуть к ним; если я испытывал гордость от сознания, что первым достиг таких высот, я не имел права жаловаться на медлительность людей. Это я втолковывал себе все те годы, хотя иной раз по ночам мне было уже невмоготу ждать и верить; тогда я кричал: «Почему?!» - и не находил ответа. Потом, в тот вечер, когда меня решили-таки чествовать, я стоял на театральной сцене и думал: вот тот момент, которого я добивался. Я думал, что буду счастлив, но ничего не испытывал. Помнил только те бесконечные, бессчетные ночи и свой возглас «Почему?!», так и оставшийся без ответа. Поздравления и аплодисменты теперь значили так же мало, как прежде насмешки. Если бы мне сказали: «Простите, мы запоздали, спасибо, что не перестали ждать», - я не потребовал бы большего; они могли бы взять у меня все, чем я владел. Но то, что я видел на лицах, то, что говорили, наперебой восхваляя меня, ничем не отличалось от речей, которыми обычно потчуют художников, а я никогда не верил, что это может говориться всерьез. Казалось, люди говорили, что ничем мне не обязаны, напротив, своими убеждениями и целями я обязан их глухоте, что бороться, страдать, терпеть - это мой долг перед ними и ради них, несмотря на всю несправедливость, пренебрежение, издевательства и глумление, - все это я должен был смиренно переносить, чтобы научить других наслаждаться моим трудом, это и мое предназначение и их законное право. Тогда-то я и постиг природу духовного нахлебника, понял то, чего раньше не мог и вообразить. Я увидел, что они залезают в мою душу так же, как в карман Маллигана, присваивают богатство моего духа так же, как его состояние. Мне открылись наглость и озлобленность посредственности, хвастливо демонстрирующей свою пустоту, как пропасть, которую надо заполнить телами более достойных людей. Я понял: они стремятся насытиться моей музыкой так же, как деньгами Маллигана, жить за счет тех часов, когда я сочинял ее, за счет того, что послужило источником моего вдохновения; они хотят все заглотить и сохранить уважение к себе, вырвав из меня признание, что я создавал свою музыку для них, что своим успехом я обязан в конечном итоге не собственному таланту, а их значимости… В тот вечер я поклялся, что впредь они не услышат ни единой моей ноты. Я ушел из театра последним, улицы были пустынны, в свете фонаря меня поджидал незнакомый человек. Меня не понадобилось долго убеждать. Концерт, который я посвятил этому человеку, назван «Песнь свободных».
Но ведь, как ни странно, уже сейчас в сети Интернет существуют действующие (реально действующие) модели коммунистических систем.
Те же литературные сайты, где каждый человек может опубликовать своё произведение, и все люди могут читать эти произведения в неограниченном количестве. Те же тематические форумы, где каждый человек может помочь другому решить его проблему и поделиться своими знаниями. От каждого - по способностям и каждому - по потребностям. И люди с высокими способностями получают от окружающих заслуженный почёт и уважение.
Айн Рэнд в своих словах заявляет, будто бы человек совсем не ценит бесплатное.
Мне доводилось читать в Сети рассуждения одного иностранного издателя о том, что книги должны стоить дорого, иначе их никто не будет воспринимать, как ценность. Но позвольте! Ведь ценность книги определяется её содержанием, а не цифрами на ценнике, приклеенном к форме (к обложке). Скорее наоборот, внешняя ценность нужна людям, которые не способны оценить ценность внутреннюю.
Зато слова «своим успехом я обязан в конечном итоге не собственному таланту, а их значимости» столь же актуальны и для коммерческого искусства. Ведь некоторые люди, заплатив деньги за произведение, начинают считать себя в праве диктовать свою волю «купленному ими» творцу.
Конечно, такое распространение произведений в наш пока ещё капиталистический век само по себе автора не накормит. Однако есть же в родственной литературе области разработки программного обеспечения авторы, труд которых оплачивается обществом - через различные фонды и некоммерческие организации. Причём оплачивается соразмерно их высокой способности творить.
Запись опубликована Логово скорпиона. You can comment here or there.