***
...Через пять тысяч лет, Одиссей, возвратишься назад,
на родную Итаку, куда не хотел возвращаться.
Ты поднимешься старой тропинкой в заброшенный сад,
где ржавеют деревья и жарко горит виноград,
где ты был - ненадолго, в другом воплощении - счастлив.
Что увидишь ты там, где был царский приземистый дом?
Поросли пустыри зверобоем, вьюнком, белладонной;
под ногами стекло, арматура и битый бетон.
Мог ли ты, отплывая к Троаде, подумать о том,
что Итаку однажды постигнет судьба Илиона?
Где твой пёс - верный Аргус? Заливистый радостный лай
не раздастся над островом, смерти и памяти полным.
На призывы никто не ответит, как ты ни взывай.
Лишь шипение ветра, и птичий рассерженный грай,
и вздыхают за молом осенние серые волны.
Разорви на груди истрепавшийся старый хитон.
Остров твой невелик, но извилисты горные тропы.
Ты хотел бы проснуться, но это кошмар, а не сон.
Так и будешь блуждать здесь один до скончанья времён,
как доныне скитается призрак твоей Пенелопы.
на родную Итаку, куда не хотел возвращаться.
Ты поднимешься старой тропинкой в заброшенный сад,
где ржавеют деревья и жарко горит виноград,
где ты был - ненадолго, в другом воплощении - счастлив.
Что увидишь ты там, где был царский приземистый дом?
Поросли пустыри зверобоем, вьюнком, белладонной;
под ногами стекло, арматура и битый бетон.
Мог ли ты, отплывая к Троаде, подумать о том,
что Итаку однажды постигнет судьба Илиона?
Где твой пёс - верный Аргус? Заливистый радостный лай
не раздастся над островом, смерти и памяти полным.
На призывы никто не ответит, как ты ни взывай.
Лишь шипение ветра, и птичий рассерженный грай,
и вздыхают за молом осенние серые волны.
Разорви на груди истрепавшийся старый хитон.
Остров твой невелик, но извилисты горные тропы.
Ты хотел бы проснуться, но это кошмар, а не сон.
Так и будешь блуждать здесь один до скончанья времён,
как доныне скитается призрак твоей Пенелопы.