"Пена дней" (Мишель Гондри, 2013)
Оригинал взят у kamill в "Пена дней" (Мишель Гондри, 2013)
Про Бориса Виана и кино пишут, что Виан создан для кино, и его обязательно надо экранизировать. Это правда. Еще пишут, что Виан настолько сам по себе выразителен, что его лучше не экранизировать - и это правда. Пишут также, что Виан умер от кино - и это тоже правда, а даже если бы это и не было правдой, то вряд ли он смог бы со своим слабым здоровьем дотянуть до 93 лет, чтобы увидеть, как Мишель Гондри гениально поставил его главный роман - «Пену дней».
Сначала Гондри искрометно визуализирует вселенную Виана - так чтобы гики любой степени ортодоксальности почувствовали себя хорошо - Ромен Дюрис подрезает себе веки, ловит в водопроводе угря, играет на пианоктейле и летает на облачке с Одри Тоту, компания во главе с Омаром Си танцует скосиглаз, непрерывно играет Дюк Эллингтон, конференцию Жан-Соль Партра озаряет сама герцогиня де Будуар, а ближе к финалу появляется сердцедер. Самое удивительное, что это работает и с аудиторией, которая ничего не знает про Виана, Сартра и Симону де Бовуар - на моем сеансе все соседки слева и справа не читали «Пену дней», но до появления кувшинки они дружно смеялись, а в конце - плакали.
И вот тут надо сказать спасибо французским товарищам за то, что после всей той необязательной чепухи, которую Гондри снимал в Голливуде после «Вечного сияния чистого разума», они позвали делать «Пену дней» именно его, а не Жан-Пьера Жене, Гиллермо дель Торо или Терри Гиллиама. Эти визионеры отлично нарисовали бы все на компьютере до появления кувшинки, а дальше был бы затык. Потому что «Пена дней» - это не только задорный стимпанк («проекция реальности, сдвинутая в иную плоскость, ухабистую и искривленную»), не просто выходка молодого писателя-интеллектуала, раздраженного тем, что Вернона Салливана читают, а его - нет. На верхнем уровне это трагедия влюбленных, такие «Три товарища».
И поэтому, закончив игры с проекцией реальности в иную плоскость (заметим, практически без компьютерной графики), Гондри выколачивает весь цвет до ч/б, а зрителю вколачивает в грудь сердцедер. Потому что, как известно, «на свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам да Дюк Эллингтон, а всему остальному лучше бы просто исчезнуть с лица Земли».
У Шарля Бельмона в свое время тоже получилось интересно. Но это было сорок пять лет назад.
Про Бориса Виана и кино пишут, что Виан создан для кино, и его обязательно надо экранизировать. Это правда. Еще пишут, что Виан настолько сам по себе выразителен, что его лучше не экранизировать - и это правда. Пишут также, что Виан умер от кино - и это тоже правда, а даже если бы это и не было правдой, то вряд ли он смог бы со своим слабым здоровьем дотянуть до 93 лет, чтобы увидеть, как Мишель Гондри гениально поставил его главный роман - «Пену дней».
Сначала Гондри искрометно визуализирует вселенную Виана - так чтобы гики любой степени ортодоксальности почувствовали себя хорошо - Ромен Дюрис подрезает себе веки, ловит в водопроводе угря, играет на пианоктейле и летает на облачке с Одри Тоту, компания во главе с Омаром Си танцует скосиглаз, непрерывно играет Дюк Эллингтон, конференцию Жан-Соль Партра озаряет сама герцогиня де Будуар, а ближе к финалу появляется сердцедер. Самое удивительное, что это работает и с аудиторией, которая ничего не знает про Виана, Сартра и Симону де Бовуар - на моем сеансе все соседки слева и справа не читали «Пену дней», но до появления кувшинки они дружно смеялись, а в конце - плакали.
И вот тут надо сказать спасибо французским товарищам за то, что после всей той необязательной чепухи, которую Гондри снимал в Голливуде после «Вечного сияния чистого разума», они позвали делать «Пену дней» именно его, а не Жан-Пьера Жене, Гиллермо дель Торо или Терри Гиллиама. Эти визионеры отлично нарисовали бы все на компьютере до появления кувшинки, а дальше был бы затык. Потому что «Пена дней» - это не только задорный стимпанк («проекция реальности, сдвинутая в иную плоскость, ухабистую и искривленную»), не просто выходка молодого писателя-интеллектуала, раздраженного тем, что Вернона Салливана читают, а его - нет. На верхнем уровне это трагедия влюбленных, такие «Три товарища».
И поэтому, закончив игры с проекцией реальности в иную плоскость (заметим, практически без компьютерной графики), Гондри выколачивает весь цвет до ч/б, а зрителю вколачивает в грудь сердцедер. Потому что, как известно, «на свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам да Дюк Эллингтон, а всему остальному лучше бы просто исчезнуть с лица Земли».
У Шарля Бельмона в свое время тоже получилось интересно. Но это было сорок пять лет назад.