(no subject)
Знаете, как бывает, когда температура и лихорадит вовсю, а градусник показывает 36 и 4? И заставляешь себя думать, что он прав, а твое тело, бренное, любимое, предначертанное, вторичное и первозданное одновременно, запнулось за эти мысли, за эту кочку, отбрасывающую длинную ледяную тень, словно клинок через недели и месяцы, вперед и обратно, взрезая беззвучно поверхность, проходя между атомами и намеренно в уголке, поворачиваясь чуть плашмя и бахромируя бытие.
Я не встречала людей, кто так же, как я копается до самого конца, точнее, от самого начала. Точнее, встречала однажды, это было удивительно самим фактом своего существования, но и только. Поэтому можно сказать, что подобное просто данность, и я не хочу делать это защитой, как в шахматах, но разум взрывается от ежесекундно покупаемых картоночек паззла, и факты рассыпаются из рук, и, кажется, обращаются в прах, как раз в тот миг, когда расстоянием для жизни и меня в ней становится бесконечность.
Голова оказывается пустой цветочной вазой, из которой забыли вылить застоявшуюся воду, и в то же время выкипевшим чайником, в отчаянии сжигающим металл своего дна, и никогда не преуспеющим в этом, если ему не поможет что-то извне. И, если смотреть одним глазом, то видна улица за окном, а другим - что-то до боли знакомое и отвратительное. Между ними же непременно должны быть нос, стена, дверь и, может быть, что-то еще. А позади место мозга, но он то ли вышел подышать, то ли забыл про меня.
Я не встречала людей, кто так же, как я копается до самого конца, точнее, от самого начала. Точнее, встречала однажды, это было удивительно самим фактом своего существования, но и только. Поэтому можно сказать, что подобное просто данность, и я не хочу делать это защитой, как в шахматах, но разум взрывается от ежесекундно покупаемых картоночек паззла, и факты рассыпаются из рук, и, кажется, обращаются в прах, как раз в тот миг, когда расстоянием для жизни и меня в ней становится бесконечность.
Голова оказывается пустой цветочной вазой, из которой забыли вылить застоявшуюся воду, и в то же время выкипевшим чайником, в отчаянии сжигающим металл своего дна, и никогда не преуспеющим в этом, если ему не поможет что-то извне. И, если смотреть одним глазом, то видна улица за окном, а другим - что-то до боли знакомое и отвратительное. Между ними же непременно должны быть нос, стена, дверь и, может быть, что-то еще. А позади место мозга, но он то ли вышел подышать, то ли забыл про меня.