Рыжий. Рассказ
©Инна РУДИ
Рыжий
из цикла “Собачьи рассказы”
Небольшое предисловие к циклу
Удивительные взаимные чувства,
возникающие всякий раз, когда собака
входит в твой дом и в твою жизнь, -
совершенно особенные, не похожие
ни на какие другие, и, быть может,
благодаря собачьей бессловесности
эти чувства столь пронзительны.
Это будет второй рассказ из цикла,
первым был “ Рекс”.
Рыжий достался мне в “наследство”: мои друзья, Раечка и Веничка, уезжали в Америку, и не было никакой возможности взять обожаемого пса с собой.
- Нам есть кому его оставить, - призналась Раечка, - но тебя он любит больше всех…
Эта особая любовь проявилась с первого же знакомства. Как-то мы большой компанией нагрянули в гости к Раечке с Веничкой, и нам навстречу выскочило радостное лохматое существо и, резво подпрыгивая чуть ли не до лица, облобызало каждого. Мы не слишком растерялись, поскольку легенды о Рыжем были нам известны давно: как Раечка увидела на улице золотистого щенка, который, раскинув лапы и глаза, доверчиво и восторженно взирал на окружающий мир - и как Раечка не смогла устоять перед этим взглядом; как Веничка “пускает слюни” от любви к Рыжему, говоря при этом: “В следующей жизни, когда я буду собакой, а ты человеком - возьмёшь меня к себе?..”, и как они спорят о том, кто из них больше любит сладкое… Однажды Раечка даже показывала нам нечто вроде театрального этюда, изображая Рыжего, - и теперь мы убедились, что по крайней мере характер его был передан верно.
Ко времени нашего визита Рыжему было уже два года, и он всеми возможными способами выказывал безмерное счастье от такого количества гостей, не забывая при этом о звании “профессионального нищего” (по выражению собственных хозяев): во время застолья клал свою голову на колени поочередно каждому сидящему за столом и глядел прямо в душу голодными глазами самой покинутой собаки. Когда же настало время уходить, то обнаружилось, что изо всей обуви, оставленной нами в коридоре, Рыжий выбрал только мои старые туфельки и сожрал у них обе пятки. Раечка окаменела от ужаса, Веничка засуетился в попытках как-то восстановить излохмаченные туфли, и оба клятвенно уверяли, что Рыженький давно оставил свои щенячьи “погрызушки”, а потому было решено, что эта его выходка - акт особой любви ко мне. Так вершилась судьба: Рыжий безмятежно жевал вырванные лохмотья и не подозревал, что тем самым обрекает себя на долгую счастливую, но полуголодную жизнь со мной начиная со своих 5 лет и до конца дней. И когда настал срок, я получила взрослую и уже любимую собаку в “готовом” виде - с именем, устоявшимся нравом и всеми усвоенными в прошлой жизни привычками.
По правде говоря, кличка “Рыжий” скорее подходила к его характеру, нежели к облику, ибо внешность Рыжусика была уникальной: довольно длинная шерсть светло-персикового цвета - будто при рождении он засомневался, быть ему альбиносом или рыжим, и остановился на полпути; жёлтые прозрачные глаза всё с тем же доверчивым и лукавым взглядом, и вдобавок - совершенно розовый нос с настоящими веснушками.
Ум и находчивость, как и полагается потомственному “дворянину”, обнаруживали себя на каждом шагу, а чутье - не только обонятельное, но и сугубо эмоциональное, - превосходило мое собственное. Когда состоялся первый пробный переезд ко мне для того, чтобы семейство его хозяев съездило по всяким визовым делам, я напрасно опасалась, что Рыжий затоскует и откажется от еды в эти дни - он прекрасно себя чувствовал, как дома, хотя, конечно, прыгал до потолка, когда сын Раечки-Венички Алик пришел его забирать. Когда же его привели ко мне навсегда, он все сразу понял. Нет, он не отказался от еды и не выл на луну. Первое, что он сделал - попробовал меня на “вшивость” широко известным собачьим способом. Пришлось ему разъяснить (тоже довольно известным способом), что это теперь его дом, и кто в этом доме главный. Он не возражал и быстро вернулся к своему безмятежному радостному характеру, готовому ради ласки и любви терпеть какие угодно неудобства. Глубина же его потрясения от расставания с родными хозяевами стала очевидна через год, когда из Америки ненадолго приехал Алик и зашёл нас навестить. Рыжий несомненно его узнал и, хотя он по-прежнему встречал любых гостей весёлыми прыжками, к Алику не только не подошёл, но напротив - с силой прижался к моей ноге, дрожал всем телом и даже слегка рычал при попытке Алика его погладить. Он не забыл, не простил и не желал пережить все это ещё раз.
Ну, а огрехи былого воспитания Рыжего пришлось принять как неизбежный довесок к такому чуду природы. Скажем, когда в прежней жизни он выходил гулять со своим Веничкой, то не задумываясь бросался в драку с любой собакой, зная, что при малейшей опасности Веничка поднимет его на руки. Поэтому, как бы это ни противоречило всем кинологическим советам, мне тоже пришлось подхватывать Рыжего на руки, а однажды даже драться за него с фокстерьером: мой пёс крупнее, но всем известна мертвая хватка фокстерьеров, а уж прыгучесть… Забавная картина предстала тогда перед пыльным скучающим двором: приличного вида дама с довольно большой собакой на руках ногами отбивает высоченные прыжки разъяренного фокстерьера и тщетно взывает к его заплутавшим где-то хозяевам… Словом, мы победили в том бою, и Рыжий гордился мной.
Однако дурные привычки порой преодолеваются природной сообразительностью. Когда соседский парнишка предложил зайти за нами и вместе погулять с нашими собаками, я поначалу не согласилась:
- Костя, мой балбес бросится на Витюшу, тот взмахнет челюстями - и нет Рыжего…
Витюша был бультерьером.
- Да нет, - возразил Костя, - Витюшу интересуют только очень крупные соперники, да и то, первым он никогда не нападает. Рыжего он не тронет…
- Он-то не тронет, да Рыжий спровоцирует: кто станет терпеть наглые выходки какой-то дворняги?..
- Но я же буду держать Витюшу!..
Я не решилась уличить милого Костю в самонадеянности, хотя почти не сомневалась, что кто бы то ни было не сможет удержать Витюшу, если тот войдет в раж. Да и от меня толку было бы мало, тут ногами не отобьешься…
Тем не менее час настал, я взяла Рыжего на короткий поводок, чтобы по крайней мере он не ринулся в атаку, да еще на своей территории… но как же я недооценивала ум и мастерство перевоплощения собственной собаки! Этот рыжий хулиган, увидав Витюшу, в мгновение ока превратился в скромного, смиренного гостеприимного хозяина: “Ах, это вы!.. Как я рад!.. Мечтал с вами познакомиться, заходите, заходите, я посторонюсь… Мы будем гулять вместе? Это честь для меня…” Могучий Витюша, разумеется, и глазом не повёл и вряд ли вообще заметил такого странного сородича. А Рыжий отныне на прогулках с Витюшей не терял достоинства и всем видом показывал окружающим, будто это он гуляет с личной охраной.
Взрослой собаке нелегко бывает освоить новые правила, но Рыжий всё схватывал на лету и точно знал, что ему можно, а чего нельзя. Другое дело, что с не меньшей ловкостью он изобретал способы обойти ненужные с его точки зрения запреты. Так, свои таланты “профессионального нищего” ему удавалось применять довольно редко, когда у нас бывали гости и лишние продукты; а в повседневности он с вожделением поглядывал на мусорное ведро, но это было страшное табу. И вот, у нас дома установили телефон, о котором Рыжий не слыхивал и в прежней жизни. Через некоторое время я заметила, что как только звонит телефон и я беру трубку - Рыжусик мчится к мусорному ведру и на моих глазах с упоением роется в содержимом. Непостижимо, как он вычислил, что когда я разговариваю по телефону любезным интеллигентным голосом, я не стану одновременно рычать: “Ах ты рыжая сволочь, не лезь в ведро!..” Когда же телефонная трубка положена, то на меня смотрят самые покаянные в мире глаза: “Ну, прости, знаю, знаю, ну не удержался, ну больше не буду… сегодня”.
Вообще, взгляды этих желтых невинных глаз порой были выразительнее и ярче слов, хотя случалось, что такими взглядами он сам себя выдавал. Например, ему было категорически запрещено валяться на диване, и он свято соблюдал это правило… Я так думала. Однажды возвращаюсь домой, меня радостно встречает слегка заспанный Рыжий со страшно виноватым почему-то взглядом. Я в недоумении проверяю домашний порядок, щупаю ладонью примятый диван - он теплый!.. Видно, Рыжусик заспался: обычно о моем возвращении он знал чуть ли не за квартал от дома, успевал спрыгнуть с дивана и с полной уверенностью ждать меня у дверей, а тут прозевал… Но в чем-то мы были квиты, я тоже подвергалась пристальной “проверке” с его стороны. Радостная встреча не мешала тщательному обнюхиванию: где была (без меня!..)?.. с какими это кошками-собаками водила знакомство?.. Рыжий был ревнив. Случалось, порой я давала ему ошеломляющие поводы… Как-то меня пригласили посмотреть нашумевший спектакль. Впечатления остались довольно сумбурные, поскольку жанр его можно определить как “чего там только не было, чего там только нет”: хорошие актеры, множество трюков, на сцену даже выводят живую козу, лихой сюжет, песни - в общем, зал в восторге, я в замешательстве… Тем не менее, я дождалась пригласившего меня актера, чтобы поблагодарить и поздравить; а он предложил способ легко добраться домой в такое время: группу актеров развозят по домам на “козлике” - как раз в мою сторону. Я подумала, что “козликом” называют какую-то новую марку микроавтобуса, вроде “рафика”, но оказалось, что это самый обычный микроавтобус, просто на нем везут ту самую козу, что появлялась на сцене, а заодно и актеров. В салоне было тесно, но все разместились. Коза улеглась в узком проходе и всю дорогу сосредоточенно жевала подол моей широкой юбки, свисающий до пола. Как хозяйка ее не увещевала, как не оттаскивала в сторону - коза упорно дотягивалась до ткани и продолжала жевать. Однако, то ли дорога оказалась не слишком долгой, то ли ткань слишком качественной, но юбка осталась цела, и я пришла домой. Видели бы вы реакцию Рыжего!.. Он понюхал, замер на мгновение , потом отскочил и ошалело уставился на меня: “Ну, ты даешь! Докатилась… Это что вообще такое?.. Мало того, что изменяешь мне с чужими кошками-собаками, так теперь до козлятины дошла?!” Я хотела было напомнить ему, как сам он жрал мои туфли, но к чему заводить перепалку, когда мы оба знаем, что в моем сердце он вне конкуренции. Знакомые даже думали, что мы с ним неразлучны и всюду ходим вместе.
- Я заходила к вам вчера днем, - сказала как-то Зоя Викторовна, моя сотрудница, - но не застала, вы куда-то ушли с Рыжим…
- Меня действительно не было, но Рыжий был дома.
- Этого не может быть, я звонила - и никто не залаял…
Да, многим запомнился его оглушительный лай на дверной звонок. Поначалу я подумала: “Неужели Рыжий стал воспринимать Зою Викторовну как свою, домашнюю?” Но она бывала у нас не часто, да и Рыжий не столь неразборчив… И тут я догадалась: мой Рыженький - трус. Когда я дома, он грозно защищает входную дверь, а когда меня нет - делает вид, что его тоже нет. Мою догадку он вскоре подтвердил с лихвой. Поздним вечером на улице за мной увязался пьяный мужичок. Я прибавила ходу и почти взлетела на свой третий этаж, - мужик за мной, но я успела дрожащими руками открыть и закрыть за собой дверь, а тот не понял, за какой из четырех дверей на площадке я скрылась, и стал звонить во все. Рыжусик же молчал и крепко прижимался ко мне. Я шептала ему в ухо: “Гавкни, рыжая сволочь, гавкни, я же дома, - гавкни, за что я тебя кормлю?..” Но он только лизнул меня в лицо и жалко завилял хвостом: “Ну, не надо, ну, давай бояться вместе…” Так что мы и вправду все делали вместе, а его трусливость вообще не имела значения. Ибо именно Рыжий, этот отъявленный трус, научил меня мужеству.
До своих 15-ти лет Рыжий вел себя и выглядел как молодой пес, - многие вокруг так и думали. Милость судьбы заключается в том, что последующие два года обошлись без боли и болезней - он просто стал слабеть и падать. Но главное, как поразительно он проявил себя при этом: теряя очередную свою способность, он всякий раз переживал дня два-три, это было видно, потом приспосабливался и принимал новую реальность без малейшего скулежа. Это было мужество старения. Теперь он не сразу мог запрыгнуть на свое законное кресло, где я с первых дней определила ему место. Мне ничего не стоило перестелить его подстилку на пол рядом, но это было унизительно для Рыжего, он упорно, раз за разом прыгал, падал, прыгал и все-таки запрыгивал. На пол мы перебрались в тот день, когда Рыженький так и не смог запрыгнуть. Другие подробности тех многочисленных испытаний останутся между нами.
В его последние три дня сбылась рыжая мечта: он не просто валялся на моем диване, я сама его туда уложила и легла рядом, чтобы согревать того, кто согревал мою жизнь все эти годы. А Рыжий целовал мне руки и говорил, что счастлив.
июль, 2024 г.