Ольговские дневники
Московская обл., село Ольгово
О 1977-1981 гг., записанно 7 ноября 2011.
«Батюшка» так называла меня Баба Маня, моя прабабушка. Я пятилетний всегда удивлялся, какой же из меня батюшка? Но плечики расправлял и старался после такого обращения говорить посолиднее.
- Пойдём, батюшка, по грыбы? - предлагала мне баба Маня, а я и рад был. - Пойдём, конечно!
И мы ходили, почти круглый год, начинали, как только сойдёт снег, за сморчками сначала, потом специально за ландышами, тоже с корзиночками, чтоб в передней поставить тугой букетик головокружительных от аромата цветов. Затем, в начале июня, за летними опятами. За опятами - подберёзовики, белые. И так до осени. Уже совсем поздней осенью приволокли мы как-то с Бабаманей (а именно так мы её все называли) большой лосиный рог. Тащили по очереди, очень уж он был для нас тяжёлый, мне только пять было, а ей уже далеко за семьдесят. Да и размером она была крохотная. Маленькая такая, сухонькая старушка, но с характером. Побаивались её родственники, а я любил с ней в лес ходить. Ходили мы медленно, но далеко, тормознёмся иногда у речки у Талицы, послушаем «дергача» (коростеля) или остановимся на поле посмотрим на крикливых и вёртких в воздухе чибисов - «чибиков», она их так называла, да так до Третьего мосточка и дойдём. А сколько грибов она знала съедобных, её невестка - моя бабушка опасалась, что баба Маня поганок каких-нибудь наберёт.
- Ты уж у бабушки не ешь, - предупреждала она меня, - бабушка - старенькая, плохой гриб может и не заметить.
А я всё же иногда пробовал мелко-мелко порезанных (покрошенных), пожаренных на керосинке. Вкус, кажется, помню до сих пор.
А ещё рассказывала мне баба Маня про свою молодость, а родилась она ещё в 19 веке, про то, как девчонками носили они графьям ягоды: малину собирали у Селявина, а землянику на Песошке. Про то, как отец её был кучером при графском дворе, а дед камердинером. Я внимательно слушал и вопросы, помню, много задавал, а вот запомнилось мало. Хотя, может, ещё вспомнится, как-то стало вдруг прочно забытое прошлое всплывать в памяти яркими осколочками.
О 1977-1981 гг., записанно 7 ноября 2011.
«Батюшка» так называла меня Баба Маня, моя прабабушка. Я пятилетний всегда удивлялся, какой же из меня батюшка? Но плечики расправлял и старался после такого обращения говорить посолиднее.
- Пойдём, батюшка, по грыбы? - предлагала мне баба Маня, а я и рад был. - Пойдём, конечно!
И мы ходили, почти круглый год, начинали, как только сойдёт снег, за сморчками сначала, потом специально за ландышами, тоже с корзиночками, чтоб в передней поставить тугой букетик головокружительных от аромата цветов. Затем, в начале июня, за летними опятами. За опятами - подберёзовики, белые. И так до осени. Уже совсем поздней осенью приволокли мы как-то с Бабаманей (а именно так мы её все называли) большой лосиный рог. Тащили по очереди, очень уж он был для нас тяжёлый, мне только пять было, а ей уже далеко за семьдесят. Да и размером она была крохотная. Маленькая такая, сухонькая старушка, но с характером. Побаивались её родственники, а я любил с ней в лес ходить. Ходили мы медленно, но далеко, тормознёмся иногда у речки у Талицы, послушаем «дергача» (коростеля) или остановимся на поле посмотрим на крикливых и вёртких в воздухе чибисов - «чибиков», она их так называла, да так до Третьего мосточка и дойдём. А сколько грибов она знала съедобных, её невестка - моя бабушка опасалась, что баба Маня поганок каких-нибудь наберёт.
- Ты уж у бабушки не ешь, - предупреждала она меня, - бабушка - старенькая, плохой гриб может и не заметить.
А я всё же иногда пробовал мелко-мелко порезанных (покрошенных), пожаренных на керосинке. Вкус, кажется, помню до сих пор.
А ещё рассказывала мне баба Маня про свою молодость, а родилась она ещё в 19 веке, про то, как девчонками носили они графьям ягоды: малину собирали у Селявина, а землянику на Песошке. Про то, как отец её был кучером при графском дворе, а дед камердинером. Я внимательно слушал и вопросы, помню, много задавал, а вот запомнилось мало. Хотя, может, ещё вспомнится, как-то стало вдруг прочно забытое прошлое всплывать в памяти яркими осколочками.