Вьетнам. Ханой. Похмельное послепраздничное утро.
Начало тут.
Первое утро Нового года в Ханое выглядит примерно так, как в Москве или любом другом российском городе: пустые улицы, ветер носит между домов блестящую шелуху прошлой бурной ночи, а редкие выползшие на воздух люди пребывают в неизменно мрачном состоянии, склонив набок непомерно тяжёлую голову и перебирая в памяти свои свежие грехи.
Как Вы, наверное, догадываетесь, лучшего времени для вдумчивой прогулки по Ханою просто не найти. Я бы, наверное сказал, что это единственный день в году, когда это можно сделать без риска быть затоптанным толпою или оказаться под колёсами мотороллера, гружённого мужем, женой, двумя детьми, живой свиньёй с пластиковой сетке и двумя ящиками пива. Те, кто остался в городе на выходные, ещё лежат по домам пьяные, а те, кто успел протрезветь, штурмом берут плоскодонки, стремясь пораньше попасть в Благовонную пагоду.
Как я уже говорил и показывал, культурно-историческим центром Ханоя является Озеро возвращённого меча. Точнее, это не совсем озеро, а старица Красной реки. Теперь пора рассказать, почему это так. Дело в том, что в прошлом Вьетнам (а тогда Вьетнамом считалась только северная часть страны: центр и юг принадлежали чамам и кхмерам и были завоёваны и колонизированы вьетнамцами уже в эпоху Великих географических открытий) некоторое время был частью Китая. Некоторое - это больше тысячи лет, между прочим. Правда, периодически Вьетнам восстанавливал свою независимость, но в итоге всё возвращалось на круги своя. Последний раз Вьетнам попал под власть северного соседа уже в 15 веке, когда в страну вторглись войска минского императора (к Республике Беларусь это никакого отношения не имеет, просто правящая династия так называлась). Ну вот, пришёл как-то на берег Озера возвращённого меча, которое тогда ещё носило другое имя, сын высокородного вьета по имени Ле Лой, присел на бережку и погрузился в тяжкие думы о геополитике. И тут, откуда ни возьмись, из глубин озера выплыла большущая речная черепаха с золотым ключиком мечом в зубах и приказала ему взять это оружие и пойти бить врага. Что охреневший от такой неожиданности Ле Лой и исполнил. После изгнания китайцев он был провозглашён императором и отправился праздновать своё новое назначение в кругу соратников и развесёлых девиц. В разгар пиршества из воды вынырнула всё та же тортила и потребовала вернуть меч обратно. Растроганный Ле Лой кинул меч в воду, впрочем, впоследствии, как говорят, черепаху всё же изловили, сделали из неё чучело и поместили его в специально выстроенную пагоду на островке посреди озера. Такова людская благодарность. Сейчас пагода соединена с материком мостом, выкрашенным в красивый ярко-красный цвет. Вход платный.
Желающих пройти на остров оказалось немало, так что потолкаться плечами нам всё же пришлось.
Оказывается, сюда в больших количествах приходится молиться Избавительнице. Вообще такое мирное сосуществование коммунистической идеологии и религиозных практик удивлять не должен: среди азиатских политических режимов весьма часто встречается тот или иной синтез буддизма и социализма - на Шри Ланке, в том же Лаосе, в Бирме. Правда, официально 80% населения Вьетнама - атеисты.
Впрочем, некоторые просто приходят погулять с семьёй.
Интенсивно молятся не только в пагоде на острове, но и у груды камней перед входом на мост.
Как раз рядом с озером находится квартал, который был выстроен и заселён европейцами в те времена, когда Ханой был столицей Французского Индокитая. Сейчас там в основном находятся официальные учреждения, офисы и дорогие гостиницы. Неудивительно, что примыкающая к этому кварталу набережная, вылизана, как яйца у кота и засажена цветами.
Цветочные клумбы иногда сделаны по принципу сочетания приятного с полезным: то-есть цветы высаживаются в виде какого-нибудь оптимистического лозунга.
Машинки тут, кстати, тоже духоподъёмные - явно символизируют путь Социалистической Республики Вьетнам к процветанию.
На одной из площадей квартала стоит памятник вьетнамскому императору, изгнавшему из страны китайцев. Только не тому, о котором я писал выше. Этот жил на 400 лет раньше. Кстати, вот ещё одно наглядное отличие вьетнамского социализма от советского: мы памятники своим царям сносили, а они наоборот - ставят.
По случаю праздника счастливые родители приводят сюда своих отпрысков, наряженных в лучшие одежды, и фотографируют на фоне цветов и лозунгов.
Ну а архитектура вокруг, изволите видеть, совсем не азиатская. Можно подумать, что ты находишься в предместье Женевы или в богатом районе Парижа, в котором я, впрочем, не был и в ближайшее время посещать не планирую.
Есть тут и свой оперный театр
и даже местная Уолл-стрит, точнее, фондовая биржа, которая по случаю праздников, разумеется, не работала.
причём у входа в неё стоит точно такой же бык, как и перед настоящим Уолл-стритом. Только тот бык бронзовый, с отполированными до золотого блеска рогами (за них держатся "на счастье" брокеры и многочисленные туристы) и яйцами (это уже старания вечно озабоченных молодых японок), а этот - гранитный. Ну и поменьше оригинала, конечно.
Главный недостаток французского квартала - практически полное отсутствие питейных заведений, так что когда мы захотели присесть, отдохнуть и выпить прохладного пива-ханой, то нам пришлось воспользоваться услугами террасы бара какого-то отеля, в котором пиво стоило почти 200 рублей за бокал, что для Ханоя просто чудовищно. Впрочем, тут как всегда всё упёрлось в вопрос "Можем ли мы это себе позволить?" и на поверку оказалось, что можем.
Поэтому пит-стоп на обед нам пришлось делать в менее фешенебельной части колониального Ханоя, возле местного Нотр-Дама, который выглядит несколько запущенным. Что, впрочем, нудивительно - хотя французам и удалось обратить несколько процентов вьетнамцев в католицизм, христиане живут в основном на Юге - там, где колониальное правление было относительно долгим и прямым: южный Вьетнам был официальной колонией, тогда как северный и центральный - лишь протекторатами.
Продолжение следует.