Они со мной никогда не рассчитаются
Святой день 23 февраля, отступать некуда, надо вспоминать.
Наш командир, майор Заярный был очень хозяйственным. Если бы он не пошел в армию, из него получился бы прекрасный председатель колхоза. У него в этом деле был опыт и чутье. Он возглавил боевой коллектив нашей части примерно посередине моей службы. И, первым делом, осмотрев наш свинарник, с позором выгнал оттуда свинаря, который был ленив и редко кормил свиней. - Как же можно так, - орал он на свинаря, - ты же их довел до голода. Это что такое?! Свиньи спортивного вида!
Итак старый свинарь с позором был изгнан обратно в пехоту и назначен новый, мой приятель Олег Мумжийский, успевший получить до службы квалификацию зоотехника. Он усердно кормил этих прожорливых тварей 3-4 раза в сутки, так что скоро они потеряли "спортивный вид". Но возникла проблема, где брать для них еду, потому что отходов от столовой не хватало. И вот командир поехал по местному сельскому хозяйству. У немцев в ГДР колхозов не было, была более вольная форма ведения хозяйства - кооперативы. Командир приезжал то к одному, то к другому председателю и говорил: "Ганс, дай мне машину картошки, а я тебе солдатиков пришлю поработать". Немцы говорили: "Я-я, герр команданте", что означало согласие. Майор брал с собой меня, как переводчика, думаю, что для солидности, потому что с помощью жестов и мимики как-то объяснялся с ними сам.
Когда мы садились в машину, чтобы ехать обратно, майор Заярный сказал, обращаясь и ко мне, и куда-то в пространство: "Они у нас в войну столько пожгли, пограбили. Они со мной никогда не рассчитаются".
Я ничего не ответил, и потому что не было понятно, ко мне ли он обращается, и я тогда уже не любил ложный пафос, и понимал, что его личные претензии к немцам через 35 лет после окончания войны выглядят странными.
Однако жизнь показала, что и почти через 80 лет можно предъявлять такие претензии и не только немцам.
Наш командир, майор Заярный был очень хозяйственным. Если бы он не пошел в армию, из него получился бы прекрасный председатель колхоза. У него в этом деле был опыт и чутье. Он возглавил боевой коллектив нашей части примерно посередине моей службы. И, первым делом, осмотрев наш свинарник, с позором выгнал оттуда свинаря, который был ленив и редко кормил свиней. - Как же можно так, - орал он на свинаря, - ты же их довел до голода. Это что такое?! Свиньи спортивного вида!
Итак старый свинарь с позором был изгнан обратно в пехоту и назначен новый, мой приятель Олег Мумжийский, успевший получить до службы квалификацию зоотехника. Он усердно кормил этих прожорливых тварей 3-4 раза в сутки, так что скоро они потеряли "спортивный вид". Но возникла проблема, где брать для них еду, потому что отходов от столовой не хватало. И вот командир поехал по местному сельскому хозяйству. У немцев в ГДР колхозов не было, была более вольная форма ведения хозяйства - кооперативы. Командир приезжал то к одному, то к другому председателю и говорил: "Ганс, дай мне машину картошки, а я тебе солдатиков пришлю поработать". Немцы говорили: "Я-я, герр команданте", что означало согласие. Майор брал с собой меня, как переводчика, думаю, что для солидности, потому что с помощью жестов и мимики как-то объяснялся с ними сам.
Когда мы садились в машину, чтобы ехать обратно, майор Заярный сказал, обращаясь и ко мне, и куда-то в пространство: "Они у нас в войну столько пожгли, пограбили. Они со мной никогда не рассчитаются".
Я ничего не ответил, и потому что не было понятно, ко мне ли он обращается, и я тогда уже не любил ложный пафос, и понимал, что его личные претензии к немцам через 35 лет после окончания войны выглядят странными.
Однако жизнь показала, что и почти через 80 лет можно предъявлять такие претензии и не только немцам.