ЧЕЧНЯ КАК ГОСУДАРСТВО НЕ СОСТОЯЛАСЬ.
Написал я эту статью во время войны 1999 года, когда с территории Чечни в Дагестан вошли вооружённые отряды Басаева и Хаттаба.
“Молодежь Дагестана”, 10 сентября 1999 г.
ЧЕЧНЯ КАК ГОСУДАРСТВО НЕ СОСТОЯЛАСЬ
Ветераны дагестанского демократического движения помнят, что в начале 90-х годов я был среди тех, кто активно отстаивал идею суверенитета нашей республики.
В дальнейшем мои пути разошлись с теми, кто пытался реализовать эту идею на практике. Но не потому, что принципиально изменились мои взгляды, а потому, что мое понимание свободы и независимости кардинально расходится с тем, что проповедуют иные “борцы за свободу”. В чем состоят основные различия в наших взглядах?
Первое. Я убежден, что не может считаться свободной и независимой страна, в которой живут несвободные граждане. Свобода и независимость личности, гражданина для меня выше идеи государственного суверенитета республики. Только демократическая страна вправе претендовать на независимость. Именно этого мы не видим в сегодняшней Чечне. Не может претендовать на звание независимого и свободного государства страна, в которой нормой жизни стала практика похищения людей с целью выкупа.
Второе. Я убежден, что любая попытка достичь суверенитета, опираясь на национальную идею, на эксплуатацию национальных чувств людей, и особенно на пути конфронтации с Россией, обречена на провал. Доказательство этому мы видим в сегодняшней Чечне.
Третье. Я убежден, что государственный строй и система законов в свободной стране не могут быть теократическими. Страна свободных граждан - это всегда светская страна. Попытка построения исламского государства в Ичкерии, как и
следовало ожидать, привела лишь к подрыву самих основ чеченской государственности.
Четвертое. Я решительный противник любых попыток насильственного изменения государственного строя и статуса республики. Всякая революция - это зло. Даже если эта революция “национально-освободительная”.
Пятое. Подлинная государственность и суверенитет могут быть осуществлены только в том случае, если для этого имеются как минимум две предпосылки: а) устойчивая законопослушность населения, развитые гражданское самосознание и традиции гражданской ответственности; б) эффективная система образования и подготовки специалистов.
С законопослушностью в Чечне всегда были проблемы. Гражданское самосознание и тем более традиции гражданской ответственности по определению не могли сформироваться в республике, где фактически отсутствуют структуры гражданского общества. А система образования разрушена под предлогом внедрения шариатских школ. Подготовка квалифицированных специалистов не ведется. На государственные посты люди подбираются по каким-угодно критериям, но только не по признакам профессиональной пригодности.
У Чечни дважды был шанс доказать свою способность к самостоятельной государственности.
В первый раз, в период с 1991 по 1994 годы. Тогда Д.Дудаев не смог создать в республике хотя бы основы цивилизованного светского демократического государства, что позволило бы обеспечить Чечне если не поддержку, то хотя бы симпатии мировой общественности.
Во второй раз, после хасавюртовских соглашений 1996 года. Руководящая элита послевоенной Чечни должна была предпринять реальные усилия, направленные на демилитаризацию массового сознания, восстановление разрушенной экономики, налаживание мирной жизни и нормальных рыночных отношений с соседями и всем миром. В сочетании с дипломатическими шагами это усиливало бы позиции Ичкерии к моменту окончания периода “отложенного статуса”, установленного договоренностями в Хасавюрте. Вместо этого мы видим фактический распад чеченского “государства”, когда президент А.Масхадов, как выразился один знакомый чеченец, контролирует только свое собственное кресло, а в республике вовсю хозяйничают неподвластные никаким официальным структурам вооруженные банды, параллельно занимающиеся криминальным бизнесом, в т.ч. похищениями и продажей людей.
Агрессия сформированных на территории Чечни бандитских вооруженных формирований против Дагестана - это очевидное проявление агонии чеченской “революции”. Шамиль Басаев, у которого со времен абхазской войны складывалась романтическая репутация героического и самоотверженного, почти легендарного борца за свободу, единство и независимость кавказских народов, оказался на деле обыкновенным бандитом, идущим войной против соседнего народа во главе наемников-наркоманов.
Я был в Грозном в сентябре 1992 года, когда отмечалась первая годовщина чеченской независимости. Я тогда еще лелеял надежду, что Ичкерия сможет доказать миру способность Северо-Кавказских республик на государственный суверенитет. Я был в числе тех, кто митинговал в январе 1995 года на площади в Махачкале в защиту права Ичкерии на независимость, против вооруженного вмешательства федерального центра. Я приветствовал окончание войны в августе 1996 года и возлагал надежды уже на А.Масхадова. Но постепенно росло и разочарование.
Чеченская Республика Ичкерия как государство не состоялась. Это факт, очевидный для любого здравомыслящего человека. Чеченской властвующей элите 90-х годов не хватило ответственности, мудрости, мужества и честности, чтобы воспользоваться предоставленной им историей шансом. Наоборот, они дискредитировали, опозорили саму идею чеченской независимости, фактически похоронили ее и сделали в обозримой перспективе невозможной. В создавшейся ситуации у чеченского руководства (президента и полевых командиров) есть только два пути.
Первый путь - это тот путь, которым они идут сейчас. Это путь самоуничтожения, добровольной деградации нации. Он ведет также к конфликту Чечни со всем Кавказом, а не только с федеральным центром и в конечном счете приведет к исчезновению Ичкерии как политико-географического явления.
Переход на второй путь требует мужества и мудрости. Это путь отказа от вооруженной борьбы, полного разоружения, высылки всех наемников и налаживания мирного переговорного процесса, имея в виду эволюционный переход к государственному суверенитету в течение, например, 100 или 150 лет. Но вряд ли нынешние чеченские вожди так же мудры, как китайцы, заполучившие бескровно Гонконг через 100 лет.
“Молодежь Дагестана”, 10 сентября 1999 г.
ЧЕЧНЯ КАК ГОСУДАРСТВО НЕ СОСТОЯЛАСЬ
Ветераны дагестанского демократического движения помнят, что в начале 90-х годов я был среди тех, кто активно отстаивал идею суверенитета нашей республики.
В дальнейшем мои пути разошлись с теми, кто пытался реализовать эту идею на практике. Но не потому, что принципиально изменились мои взгляды, а потому, что мое понимание свободы и независимости кардинально расходится с тем, что проповедуют иные “борцы за свободу”. В чем состоят основные различия в наших взглядах?
Первое. Я убежден, что не может считаться свободной и независимой страна, в которой живут несвободные граждане. Свобода и независимость личности, гражданина для меня выше идеи государственного суверенитета республики. Только демократическая страна вправе претендовать на независимость. Именно этого мы не видим в сегодняшней Чечне. Не может претендовать на звание независимого и свободного государства страна, в которой нормой жизни стала практика похищения людей с целью выкупа.
Второе. Я убежден, что любая попытка достичь суверенитета, опираясь на национальную идею, на эксплуатацию национальных чувств людей, и особенно на пути конфронтации с Россией, обречена на провал. Доказательство этому мы видим в сегодняшней Чечне.
Третье. Я убежден, что государственный строй и система законов в свободной стране не могут быть теократическими. Страна свободных граждан - это всегда светская страна. Попытка построения исламского государства в Ичкерии, как и
следовало ожидать, привела лишь к подрыву самих основ чеченской государственности.
Четвертое. Я решительный противник любых попыток насильственного изменения государственного строя и статуса республики. Всякая революция - это зло. Даже если эта революция “национально-освободительная”.
Пятое. Подлинная государственность и суверенитет могут быть осуществлены только в том случае, если для этого имеются как минимум две предпосылки: а) устойчивая законопослушность населения, развитые гражданское самосознание и традиции гражданской ответственности; б) эффективная система образования и подготовки специалистов.
С законопослушностью в Чечне всегда были проблемы. Гражданское самосознание и тем более традиции гражданской ответственности по определению не могли сформироваться в республике, где фактически отсутствуют структуры гражданского общества. А система образования разрушена под предлогом внедрения шариатских школ. Подготовка квалифицированных специалистов не ведется. На государственные посты люди подбираются по каким-угодно критериям, но только не по признакам профессиональной пригодности.
У Чечни дважды был шанс доказать свою способность к самостоятельной государственности.
В первый раз, в период с 1991 по 1994 годы. Тогда Д.Дудаев не смог создать в республике хотя бы основы цивилизованного светского демократического государства, что позволило бы обеспечить Чечне если не поддержку, то хотя бы симпатии мировой общественности.
Во второй раз, после хасавюртовских соглашений 1996 года. Руководящая элита послевоенной Чечни должна была предпринять реальные усилия, направленные на демилитаризацию массового сознания, восстановление разрушенной экономики, налаживание мирной жизни и нормальных рыночных отношений с соседями и всем миром. В сочетании с дипломатическими шагами это усиливало бы позиции Ичкерии к моменту окончания периода “отложенного статуса”, установленного договоренностями в Хасавюрте. Вместо этого мы видим фактический распад чеченского “государства”, когда президент А.Масхадов, как выразился один знакомый чеченец, контролирует только свое собственное кресло, а в республике вовсю хозяйничают неподвластные никаким официальным структурам вооруженные банды, параллельно занимающиеся криминальным бизнесом, в т.ч. похищениями и продажей людей.
Агрессия сформированных на территории Чечни бандитских вооруженных формирований против Дагестана - это очевидное проявление агонии чеченской “революции”. Шамиль Басаев, у которого со времен абхазской войны складывалась романтическая репутация героического и самоотверженного, почти легендарного борца за свободу, единство и независимость кавказских народов, оказался на деле обыкновенным бандитом, идущим войной против соседнего народа во главе наемников-наркоманов.
Я был в Грозном в сентябре 1992 года, когда отмечалась первая годовщина чеченской независимости. Я тогда еще лелеял надежду, что Ичкерия сможет доказать миру способность Северо-Кавказских республик на государственный суверенитет. Я был в числе тех, кто митинговал в январе 1995 года на площади в Махачкале в защиту права Ичкерии на независимость, против вооруженного вмешательства федерального центра. Я приветствовал окончание войны в августе 1996 года и возлагал надежды уже на А.Масхадова. Но постепенно росло и разочарование.
Чеченская Республика Ичкерия как государство не состоялась. Это факт, очевидный для любого здравомыслящего человека. Чеченской властвующей элите 90-х годов не хватило ответственности, мудрости, мужества и честности, чтобы воспользоваться предоставленной им историей шансом. Наоборот, они дискредитировали, опозорили саму идею чеченской независимости, фактически похоронили ее и сделали в обозримой перспективе невозможной. В создавшейся ситуации у чеченского руководства (президента и полевых командиров) есть только два пути.
Первый путь - это тот путь, которым они идут сейчас. Это путь самоуничтожения, добровольной деградации нации. Он ведет также к конфликту Чечни со всем Кавказом, а не только с федеральным центром и в конечном счете приведет к исчезновению Ичкерии как политико-географического явления.
Переход на второй путь требует мужества и мудрости. Это путь отказа от вооруженной борьбы, полного разоружения, высылки всех наемников и налаживания мирного переговорного процесса, имея в виду эволюционный переход к государственному суверенитету в течение, например, 100 или 150 лет. Но вряд ли нынешние чеченские вожди так же мудры, как китайцы, заполучившие бескровно Гонконг через 100 лет.