Писатели, прыжки и закос под Дивова
Во-первых, Алекс Кош - классный писатель. Прочитал тут "Вечеринку в стиле Вамп". Книга отнюдь не гениальна, но в плане сюжета - настоящая мясорубка идей. Когда в зал прыгать пойду, обязательно автограф возьму. Вообще-то интересно внезапно узнать, что парень, с которым ты пару месяцев в один зал ходишь, оказывается писателем с пятком книг за спиной. Да и просто хорошим парнем. Ничего, и я тоже так буду! =)
Во-вторых, я хочу прыгать, летать и парить. Не в плане настроения, но в плане паркура. Носиться по городу, перепрыгивать, пролезать, крутить сальто. Бешено хочу.
В-третьих, снова муть какая-то фентезийная лезет. И почему-то под Дивова косить начинаю.
Из меня очень хреновый главный герой. Вообще никакой.
Дас подошел бы намного лучше. Бежит позади, мягко и пружинисто, словно на прогулке. Словно ни двадцати киллограммов доспехов нет, ни болтающегося за спиной топора величиной с дерево. На лице спокойствие и умиротворенность. В голове - очень серьезные мысли.
В нем есть что-то от старого мудрого дуба. Кто умеет слушать деревья, тот меня поймет.
Дассел начинает сдавать. Даже дубы не вечны. Я напрягаю канал до предела и передаю ему часть бережно хранимых остатков энергии. Сразу напрягается сердце и пересыхает горло.
Солнце буравит темя.
Последний день я уже не слышу ничего, кроме собственного дыхания. Оно тяжелое и неравномерное. Еще вчера оно было ритмичным - пока на закате я не начал отхаркивать кровь.
Вчера на закате... Словно вечность назад. Чем быстрее ты бежишь, тем медленнее ползут секунды.
Дасу в чем-то легче. У него прекрасная физическая подготовка, и большую часть времени он бежал засчет собственных сил. До вчерашнего полдня он двигался без моей помощи. Как и Майл.
Для того, чтобы я смог подпитать их обоих, нам пришлось остановиться на несколько минут. Всего на несколько. Но этого хватило не только нам, но и им.
Теперь Майла с нами нет. Он лежит грудой окровавленного мяса под безымянным холмом, и стервятники пожирают его бывшее некогда сильным тело. Товарищ, с которым я делил хлеб, который прикрывал мне спину, умер. Странно, я почти уже не чувствую боли.
Я чувствую только собственное дыхание.
Сорванные листья, срубленные кактусы и неудачливые насекомые служат мне и Дасселу пищей. В отличие от него я не кормлю свое тело, а пытаюсь выцарапать хоть из каких-нибудь веществ больше маны. Если она кончится - мы умрем.
После смерти Майла Дас сказал (прокричал, прохрипел, продышал), что надо предупредить жителей - мы вбегали в населенные земли, неся за собой смерть. С тех пор я каждые десять минут выкрикиваю в астрал, ни к кому конкретно не обращаясь, панические образы. Я не прошу помощи. Я требую бежать без оглядки.
Мои призывы были услышаны еще вчера. Трое воинов и пятеро магов ломанулись наперерез преследующим нас. Я истратил почти весь оставшийся запас маны, чтобы отговорить их. Надо мной рассмеялись. Потом удивились, почему мы бежим от обычных скелетов.
Потом умерли. Все.
В астрале повисло на пару секунд чье-то предсмертное изумление.
С тех пор мы не встречаем людей. Одного раза хватило, чтобы все поняли.
Утром я получаю четкий и серьезный приказ от незнакомого мага - двигаться к крепости города Шантар. Да ладно, кричу в астрал, может мы еще пару деньков побегаем? Мы тут спортом занимаемся, только на второй круг пошли... Получаю второй четкий приказ - заткнуться.
Выбегаем на дорогу. После песков, пожирающих ногу чуть ли не по колено, утоптанные камни кажутся подарком богов. Солнце жжется все сильнее, но мне нельзя тратить ману даже на элементарный щит. Ловлю кусок кактуса и вгрызаюсь во внутреннюю мякоть. Дас ни сказал ни слова: я просто знал, что сейчас он срубит растение и кинет часть мне. Вот так вот мы сблизились за последние четыре дня. Без всяких там разговоров.
Я вижу Шантар. Башни венчают круглые, словно перевернутые яйца, купола с малюсенькими верхушками-полусферами. Белый камень сияет. Интересно, я еще могу плакать?
Кактус дарит подобие блаженства на несколько минут. На кипящем горизонте из яиц-куполов постепенно вырастают вниз циллиндрические башни, затем показываются верхушки домов. Все это качается в горячем воздухе, и мне кажется, что Шантар еще сам не решил, спасать нас своим появлением или нет.
Солнце прожигает в моей голове дыру. В аду не может быть горячее, чем здесь.
Вдох шаг шаг хррррк тфу! (красное пятно на камнях исчезает под ногами...) выдох шаг вдох шаг шаг...
Стрела врезается в мифрил Дасселова доспеха. Пробивает и застревает явно где-то в мышцах. Дас молчит и даже ничего не думает, но я будто слышу: все нормально, бежим. Еще одна пролетает мимо меня. Съеденный кактус путем метафизических превращений становится окружающим нас слабеньким щитом.
Скелеты почти нас догнали. Еще немного - и я потеряю Даса.
За себя я ни капли не волнуюсь. Нет, я все еще боюсь смерти, но кто-то внутри меня уже все знает наперед.
Я вижу варящиеся в воздухе ворота Шантара. Я вижу, на каком расстоянии от них будут лежать наши трупы.
Веду обратный отсчет шагов. Еще пару сотен, и мы с Дасом развернемся, чтобы умереть достойно. Никогда не подозревал, что я такой храбрый. Общество Дассела творит с людьми чудеса.
Еще сто.
На восьмидесяти я начинаю переваривать себя. Мне понадобится все, что есть внутри. В груди растет огромный ком, и боль отступает, словно я уже мертв.
Дас все это чувствует.
Какого черта они не закроют ворота до конца?
До Шантара остается четверть мили, когда мы с Дасом понимаем: все, конец.
Я останавливаю ноги, и мир врезается в меня. Тело само валится на землю, но я выдерживаю этот раунд и выпрямляюсь.
Великике Маги, думаю, как же это глупо! Такой эпический забег, такой героизм - из-за жалкой кучки скелетов! Почему не драконы с город размером, не призраки в саваннах с косами, а эти дурацкие, банальные скелеты?
Я вываливаю ком энергии в Даса. Воитель замахивается на подбегающий костяк, топор в его руке сияет всеми цветами радуги. Мы вот-вот умрем.
«Бегите, идиоты!».
Меч скелета буквально летит в живот Дассела, но вместо доспеха лезвие прорубает камень. Топор воина высекает из стены серую крошку. Я смотрю на внезапно разделивший их монолит, как баран на новые ворота. Оборачиваюсь.
Маги не бегут - они летят в полуметре над землей. Двое в полных эльфийских нарядах, с изящными масками на лицах, каждый с тремя посохами за спиной. Их руки без остановки двигаются.
И кто-то вновь повторяет: «Бегите, идиоты!». Пытаюсь рассмеяться, вместо этого падаю. Похоже, мозг сварился. Меня хватает какой-то металлический голем и тащит под мышкой. В мой мир врываются тысячи звуков: удары шагов об землю, хруст песка, скрип, взрывы, шепение, крики, шелест складок одежды, падение чего-то. Запоздало понимаю, почему я снова все слышу.
Мне больше не мешает собственное дыхание.
Я пропускаю момент, когда меня вносят в город. Чик! - и я уже смотрю в небо, и где-то в левом его углу закрываются створки, а в правом вырастает лицо голема. Голем оказывается Дасселом. Я хочу кричать, но меня больше нет в этом теле. Точнее, этого тела больше нет во мне. Но внутри него еще нарастает ком энергии. И я осознаю, что сейчас взорвусь. И не будет больше ни меня, ни благородного Дассела, ни красивых ворот Шантары.
Я вижу в небе, в вышине облаков, слабую парящую точку. На меня сверху смотрят.
И, чтобы выплеснуть куда-нибудь свою энергию, я становлюсь птицей.
Так выглядит Армагеддон с высоты.
Пространство, наполненное горящим льдом и парящей землей. Искореженный, замученный мир ежесекундно пересекают разноцветные молнии. Словно шустрые змеи, они прыгают от одной точки хаоса к другой, порой вылетая за пределы миниатюрного конца света. Я уворачиваюсь от вспышек, расправляю крылья и планирую чуть ниже, чтобы видеть внутренности безумия.
На несколько мгновений все покрывается темной тучей, из-под завесы которой выбиваются пары закипающего яда. Ухожу в сторону от смрадных облаков и делаю широкий круг. Хаос становится понятнее: внутри двигаются искореженные, сожженные и раздавленные скелеты. Фаланги их пальцев все еще сжимают мечи и луки, хотя несколько костяков уже обратилось в кислотный пепел. Из тумана вылетает светлая сфера с заключенным внутри магом, от нее в воздухе остаются следы зеленоватых испарений. Волшебник разворачивается и идет на второй заход. Я пытаюсь крикнуть, чтобы он остановился и бежал, но выдаю только мрачный клекот.
И тут мое внимание привлекает что-то на площади за воротами.
На мостовой лежит человек в рваном одеянии. Он весь потемнел, а местами просто сгорел. Кожа обтягивает слабые мышцы, щеки впали и стали похожи на натянутые листы бумаги. Утесами выступили на лице скулы. Некогда рыжая бородка поседела. Глаза похожи на два озерца, в которых бездумно плавают лодки зрачков.
Над лежащим на коленях стоит второй, огромный. Бездумно смотрит на птицу в небе, и на его лице блестят слезы. Потом снова с пустой надеждой склоняется к груди тощего ухом.
И с высоты в сотни метров я слышу, как медленно останавливается мое сердце.