Здесь любопытный читатель может прочесть правдивый рассказ
ТОННЕЛЬ
Когда мы въехали в Тоннель, проложенный в горе, небо было серым. Я тогда не знала, что впереди меня ждет целых 4,5 км живой, зрячей и дышащей темноты.
Когда показалось, что едем уже долго, фары встречной машины я приняла за конец пути. Но, забегая вперед, скажу, что он выглядел совсем не так, этот конец пути: там была словно голубая круглая маленькая картинка впереди, полная солнечного света.
Итак, мы едем в темноте. Марат выключает электричество в салоне («для экстрима»). И Полина вдруг произносит: «Как в утробе матери. Представьте, на выходе нас встретят «добрые руки врача»!». Мы смеемся. А Марат говорит про нашу езду во мраке: «Вот так будет, когда вас похоронят». И я думаю, что, на самом деле, очень похоже на те описания, которые я читала когда-то в газете «Икс» (кажется, она так называлась) и слышала по ТВ - про свет в конце тоннеля. Полина сказала: «Представляете, мы выезжаем, а снаружи - темнота!». Кстати, на обратном пути (спустя больше суток) ее слова почти сбылись.
Но на пути ТУДА на выходе нас ждал, повторяю, солнечный свет. Если помните (см начало текста), на въезде в Тоннель небо было серым. Да вообще весь ландшафт был иной. Миновав 4,5 километра, мы словно попали на другую планету - так выразилась Полина, и это чистая правда. Та планета, на которой мы оказались, была, вероятно, гораздо больше нашей, и зеленее! Не говоря уже об отличии флоры.
Мне очень понравилось в Тоннеле. Когда я вспоминаю сейчас свои ощущения, то думаю, что можно провести параллель с красочной детской книгой «Тайны анатомии», где Макс и Молли становятся под действием волшебной лупы крошечными и попадают внутрь человеческого организма. Там тоже было сыро, неровно, и что-то капитальной струей текло с потолка (Марат остановился, чтоб с машины стекла пыль и грязь, а Полина сказала, что, наоборот, от такой воды машина станет только грязнее)… Но наверняка Макс и Молли не чувствовали, что той тьме, тем тоннелям, в которых они путешествовали, все известно об их присутствии, и что организм за путешественниками НАБЛЮДАЕТ. Тоннель был живым таинственным существом. И еще в нем мы были почти как капитан Немо (с той только разницей, что «Наутилус» двигался под водой).
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
…На обратном пути я все ждала, когда же мы въедем в Тоннель. А его все не было и не было… Мы проехали пару совсем коротких плохо освещенных тоннелей с боковыми ответвлениями, построенными, чтоб было куда спасаться в случае обвала. Там везде горели лампочки, напомнившие мне «гнилушки» из сказок Андерсена. Не знаю, что такое «гнилушки», но на картинках они выглядели примерно так. Стекла машины преломляли свет, и каждая лампа виделась нам окруженной мелкими лучиками, как ресничками. Но так казалось лишь вблизи.
Солнце только что спустилось за гору, и я вспомнила строчки из своего же стиха про Египет, сочиненного в 14 лет: «Тяжелое солнце спускалось за холм. Являлся могильщик с собачьим лицом, и в сумраке очи багрово сияли. Горячие ночи в Египте стояли». Кстати, в мае в горах горячие только дни. Последнее, что я увидела, въезжая в Тоннель, была весьма неровная кардиограмма бледно-синих прозрачных горных хребтов, а над ними - хребет опустившейся на землю тучи, а над ней - снова горы, которые солнце подсвечивало алым изнутри. И тогда мы въехали в Тоннель.
На этот раз он был освещен. Гнилушки располагались на стенах сначала попарно, потом - по одиночке. Нас обогнала иномарка (до этого мы видели в Тоннеле лишь авто, двигавшиеся со скоростью не больше 40-50 км/ч, и сами ехали также). Она просигналила, и в ответ по Тоннелю разлилось ЭХО.
Вдалеке показался темно-голубой, почти синий круг. Позже Полина рассказывала, что она и не заметила, что каменные своды кончились. Когда мы были на въезде, солнце еще не догорело, а когда выехали, была почти ночь, и, кроме того - невероятно густой туман.
---------------------------------------------------------------------------------------------------
Под открытым небом проехали еще пару километров, и туман начал рассеиваться. Если не ошибаюсь, странное явление, кардинально меняющее все вокруг после 4,5 километров, проведенных в таинственном, живом и темном месте, называется Гимринским тоннелем. Возле него в черных вентиляционных шахтах почти год назад прятались боевики. Здесь была проведена спецоперация, тоннель хотели взорвать.
В прошлом году, возвращаясь этим же путем, мы проезжали через Гимринский тоннель, но тогда было темно на въезде и темно на выезде, и я мало что поняла, кроме того, что это место мне нравится, потому что тут пахнет, как в московском метро.
«ГОРА ЭЛЕН»
- Надо же, девять утра, а такое пекло! - было первое, что я услышала, проснувшись. Как же сладко я спала! Вырубилась часа в два ночи, но сейчас, в девять, чувствовала себя на редкость отдохнувшей (хотя и позапрошлой ночью, еще в городе, спала не много).
- Жестко было, - пожаловалась К., которая провела ночь на таком же раздвижном кресле, как мое. Но я в ответ промолчала, потому что не разделяла ее точку зрения.
На веранде были чай, конфеты, хлеб, масло, сыр… В ванной - горячая и холодная вода и прочие городские сантехнические радости. А за окном - дикие горы, орлы и утреннее небо.
- Вон она, та гора, с которой девушка прыгнула, - сказала мне Ж., показывая пальцем в окно. Называется «Элен». Он мне рассказал, - и она показал на стоящего рядом с ней хитро улыбавшегося местного жителя.
Я была в этом доме второй раз, а до меня здесь бывали мои друзья, но я ни разу не слышала, чтоб с веранды открывался вид на «гору Элен». Действительно, перед поездкой кто-то сказал мне, что недалеко от села есть гора, с которой бросилась влюбленная пара. Но кто именно рассказал такую историю, и об этом ли селении шла речь - я уже толком не помнила. Стала спрашивать у тех, кто ехал со мной. Они не знали ничего о такой легенде. И вот, Ж., видимо, решила разузнать подробности у местного жителя. Гора Элен? В аварском районе? Меня терзали смутные сомнения.
После завтрака я попросила, чтоб мне показали развалины синагоги, находившиеся на другом конце селения. Никто из наших, кроме меня, синагогу смотреть не захотел, а сопровождать меня вызвался тот самый местный житель с хитрой улыбкой, что рассказывал про гору Элен.
Мы двинулись по выложенным камнем улочкам, где тесно было идти рядом, и чуть ли не на каждом шагу нам встречались местные жители, глядевшие на нас, так словно приехал цирк. Я не понимала, почему. Да, я была в джинсах, так что ж из того? Я видела здесь женщин в брюках. И женщин без головных уборов я видела - тем более, что я была в кепке. И даже, как мне сказали, некоторые жительницы этого селения пользовались косметикой (а я была не накрашена).
- Вот дом оружейника, - рассказывал мне провожатый, - вот здесь жил раввин… А здесь была синагога…
От иудейского храма, оказывается, давно не осталось камня на камне. Посмотрев на гигантский прямоугольный обломок скалы, стоящий невдалеке, напоминавший колонну разрушенного греческого храма (это чудо природы - своеобразная визитная карточка селения), мы двинулись обратно.
Позже провожатый рассказал мне, что сельчане глядели на меня во все глаза не из-за моего внешнего вида, а из-за моего поведения. Оказывается, жительницы селения никогда не беседуют подолгу с мужчинами, которые не доводятся им близкими родственниками.
- Теперь про тебя 3 дня по селению будут ходить слухи, что у нас с тобой роман, - сказал провожатый.
- А если б мы взяли с собой других девчонок?
- Все равно. Сказали б, что групповуха.
- Неужели совсем-совсем никакого общения, даже у молодежи?
- Сейчас мобильники появились - наверное, по смс некоторые тайно общаются… Но если девушку поймают за этим занятием - ей не поздоровится.
Позже я спросила его про «гору Элен».
- Да, вот она, - отвечал он, махнув рукой влево. - Назвали в честь девушки, которая с нее прыгнула. Элен выдавали замуж за богача, а она любила бедного чабана…
- Быть не может, - отвечала я. Краткое содержание легенды не только не рассеяло моих сомнений, а укрепило их. - И что же, так ее и звали - Элен?
- Здесь же евреи раньше жили, - отвечал провожатый.
Потом мы говорили еще о плюсах и минусах городской и сельской жизни, пока не починили машину, которая отвезла нас к роднику, где мы присоединились к остальным, уехавшим немного раньше.
У РОДНИКА ПРИ СВЕЧАХ
Связи не было. Я ходила с мобильником по всей поляне, взбиралась на камни, выходила на дрогу - не помогало. После 11 ночи мы с Аскаром решили заняться поисками связи всерьез и, оставив нашу компанию внизу, на поляне у родника, двинулись по дороге вверх.
Луна была не полная, но перевалившая за первую четверть. Мы различали дорогу и горы вокруг, кусты вдоль дороги. Здесь не было ни людей, ни машин: непривычно пусто, тихо и темно. Только один раз мимо нас прошла женщина с поклажей. Она была совсем одна. В городе в такое время женщины не ходят по одиночке. И я вдруг подумала, что здесь, на пустой горной дороге около полуночи, гораздо безопаснее, чем на городском проспекте пол-восьмого вечера, где меня ограбили в феврале.
Мы не заметили в темноте скамеечку и рядом с ней полезный для почек источник, откуда я пила воду на следующий день. Если в зарослях вокруг и мелькали хвосты или головы гадюк (одну из них мне показали назавтра), мы об этом не знали. Впрочем, маловероятно, чтоб гадюки во множестве ползали вдоль дороги, пусть даже глухой ночью. Метрах в трех над дорогой горело одно-единственное окно. Его свет в окружающем мраке производил сильное впечатление. Селение было в десяти минутах езды на машине.
Мы поднимались в гору по дороге все выше и выше, связи не было, и не понятно почему наша «прогулка при луне» вдруг начала меня тревожить, словно я почувствовала неведомую опасность (хотя, скорее всего, это был, если можно так выразиться, эмоциональный глюк - никакой опасности не было и быть не могло). Вдоль дороги чернели неподвижные силуэты. Я пригляделась и поняла то, что и так знала - это были просто деревья или кусты. Но, очевидно, мой спутник почувствовал примерно то же, что и я, потому что вдруг предложил вернуться, аргументировав то ли тем, что можно заблудиться, то ли тем, что все выпьют и съедят без нас. И мы вернулись.
Пока нас не было, наши расположились тесным кольцом вокруг костра, разложенного возле невысокой стены, отделявшей родник и поляну от дороги. Когда мы пришли, на камни стены как раз стали ставить, крепя на горячий воск, горящие свечи. Я поглядела в сторону гор, и вдруг увидела, как высоко по ним движется огромный свет.
- Что это? - изумилась я вслух, но прежде, чем мне ответили, уже сама знала ответ - это ехал по горной дороге автомобиль.
---------------------------------------------------------------------------------------------------
P. S. Спустя пару дней после возвращения в город рассказываю Светке по телефону:
- Представляешь, Тоннель был словно живой!
Но она перебивает меня, произносит серьезно:
- Что значит - «словно»? Он и был живой.
И я вдруг понимаю, что ведь она права, в самом прямом смысле слова, и не могу с ней не согласиться.