В маленьком городе моей юности
люди серые, безликие, земляные,
с почвой навсегда породнившиеся.
Тихо и незаметно прорастает
луковица, зажатая в кулаке
грудной клетки,
когда они плачут,
когда они смеются,
когда они пьют воду,
зачерпнув из алюминиевого ведра
большой эмалированной кружкой.
Их глаза раскрываются поутру,
пока никто не видит.
Их глаза раскрываются поутру,
как тюльпаны.