( ')
Though I am old with wandering
Through hollow lands and hilly lands,
I will find out where she has gone,
And kiss her lips and take her hands;
And walk among long dappled grass,
And pluck till time and times are done,
The silver apples of the moon,
The golden apples of the sun.
from The Song of Wandering Aengus
W. B. Yeats
__________________
Из "Сборника задач по переводу (с вариантами решений)"
В стихотворении “The Song of Wandering Aengus” Уильяма Йейтса проблему представляет, прежде всего концовка. Знаменитые две строки, которые в англоязычном мире растащены на эпиграфы и заголовки, но которые очень трудно перетащить на русский с сохранением стихотворного размера подлинника (четырехстопного ямба). The silver apples of the moon, the golden apples of the sun. «Серебряные яблоки луны, золотые яблоки солнца». Считайте сами: «серебряные» - это уже две с половиной стопы; в оставшиеся три слога «яблоки солнца» никак не влезают. Однажды, будучи в гостях у Владимира Влади-мировича Рогова (речь шла как раз о переводах Йейтса), я обмолвился, что, хотя все стихотворение про Энгуса еще не перевел, но уже придумал вариант этих концовки: «Серебряный налив луны / И солнца золотой налив».
- Немедленно переводите все целиком, иначе я у Вас это украду, - пылко воскликнул Рогов.
Я вернулся домой и с перепугу закончил перевод. Закончил и послал по почте В.В., от которого получил ответ в форме поздравительной телеграммы (до сих пор храню). Правда, потом вдогонку пришло и письмо с множеством замечаний… Разумеется, я не раз правил текст и до сих не всем там доволен, но последняя строфа, по-моему, звучит чисто, и концовка убедительная.
Пускай я стар, пускай устал
От косогоров и холмов,
Но чтоб ее поцеловать,
Я снова мир пройти готов, -
И травы мять, и с неба рвать,
Плоды земные разлюбив,
Серебряный налив луны
И солнца золотой налив.
Один из коллег, услышав мой перевод, попытался в своем варианте его усовершенствовать таким образом: «Луны серебряный ранет и солнца золотой шафран». Но мне кажется, что это совсем не то; упоминание конкретных садовых сортов уничтожает ту атмосферу языческой старины, сказочности, которая тут необходима. В том-то и дело, что «налив» здесь не сорт яблок, а состояние зрелости, насыщенности цветом и светом: «яблоко дозрело до золотистого налива»…
Григорий Кружков
Through hollow lands and hilly lands,
I will find out where she has gone,
And kiss her lips and take her hands;
And walk among long dappled grass,
And pluck till time and times are done,
The silver apples of the moon,
The golden apples of the sun.
from The Song of Wandering Aengus
W. B. Yeats
__________________
Из "Сборника задач по переводу (с вариантами решений)"
В стихотворении “The Song of Wandering Aengus” Уильяма Йейтса проблему представляет, прежде всего концовка. Знаменитые две строки, которые в англоязычном мире растащены на эпиграфы и заголовки, но которые очень трудно перетащить на русский с сохранением стихотворного размера подлинника (четырехстопного ямба). The silver apples of the moon, the golden apples of the sun. «Серебряные яблоки луны, золотые яблоки солнца». Считайте сами: «серебряные» - это уже две с половиной стопы; в оставшиеся три слога «яблоки солнца» никак не влезают. Однажды, будучи в гостях у Владимира Влади-мировича Рогова (речь шла как раз о переводах Йейтса), я обмолвился, что, хотя все стихотворение про Энгуса еще не перевел, но уже придумал вариант этих концовки: «Серебряный налив луны / И солнца золотой налив».
- Немедленно переводите все целиком, иначе я у Вас это украду, - пылко воскликнул Рогов.
Я вернулся домой и с перепугу закончил перевод. Закончил и послал по почте В.В., от которого получил ответ в форме поздравительной телеграммы (до сих пор храню). Правда, потом вдогонку пришло и письмо с множеством замечаний… Разумеется, я не раз правил текст и до сих не всем там доволен, но последняя строфа, по-моему, звучит чисто, и концовка убедительная.
Пускай я стар, пускай устал
От косогоров и холмов,
Но чтоб ее поцеловать,
Я снова мир пройти готов, -
И травы мять, и с неба рвать,
Плоды земные разлюбив,
Серебряный налив луны
И солнца золотой налив.
Один из коллег, услышав мой перевод, попытался в своем варианте его усовершенствовать таким образом: «Луны серебряный ранет и солнца золотой шафран». Но мне кажется, что это совсем не то; упоминание конкретных садовых сортов уничтожает ту атмосферу языческой старины, сказочности, которая тут необходима. В том-то и дело, что «налив» здесь не сорт яблок, а состояние зрелости, насыщенности цветом и светом: «яблоко дозрело до золотистого налива»…
Григорий Кружков