Производственные отношения в советской деревне
На селе производственные отношения отличались двойственностью.
Производители продукции в надворном (приусадебном) хозяйстве, одновременно являлись и производителями продукции в колхозе.
Как надворные производители, крестьяне продавали не их рабочее время, а конечный произведенный ими продукт, то есть выступали в роли мелких предпринимателей.
Кроме того, они сами потребляли свою продукцию, то есть частично сохраняли условия натурального хозяйства.
Это, конечно, очень отсталая, неэффективная и не поддающаяся механизации (а значит и прогрессу) форма производства и производственных отношений. Покупателем продукта этого производства был только городской пролетариат и только потому, что общественный и коллективный сектор сельскохозяйственного производства не удовлетворял спрос, хотя потенциально был несравнимо более эффективен и предрасположен к прогрессу.
Причиной этого уникального противоречия было то, что крестьянин являлся участником одновременно двух видов производственных отношений, и это противоречие было заморожено и сохранялось до конца. Оно имеет место и сейчас, продолжая делать малоэффективным сельхозпроизводство уже на постсоветском пространстве.
Несколько отклоняясь от темы, хотелось бы сказать, что именно надворное хозяйство сделало возможным развал колхозной системы. Если бы колхоз был единственным источником доходов сельского жителя, он бы без него пропал и поэтому не дал бы его уничтожить. А так, как имел альтернативу, то спокойно отнесся к развалу системы и пережил трудные времена, питаясь собственной продукцией. Он и сейчас так живет, в основном со своего двора, в то время, как работа по найму на крупных агрофирмах по прежнему остается второстепенным источником его дохода.
В качестве колхозника крестьянин продавал не продукцию (она была собственностью колхоза), а свое рабочее время, то есть выступал в качестве наемного работника - сельского пролетария. Покупателем его времени было, безусловно, государство. Тут, опять же есть очень спорное представление о колхозе, был ли он действительно тем, чем числился по примерному уставу колхоза, текст которого был навязан всем без исключения колхозам, либо был госпредприятием. В действительности за всю историю колхозов производственные отношения там круто менялись не менее трех раз, поэтому написанное выше имеет отношение только к позднему колхозному строю, который сложился в шестидесятых годах прошлого века и уже не менялся до самого развала СССР.
Окончательное оформление таких производственных отношений в деревне объясняется тем, что в СССР господствующий класс сформировался из управленческой надстройки и могу назвать даже точную дату оформления этой надстройки в господствующий класс. Это дата прохождения пленума, на котором был снят с должности Н.С. Хрущев. То есть примерно время оформления управленческой надстройки в господствующий класс и время окончательного закрепления двойственного характера производственных отношений на селе - совпадают.
Именно с этого момента и далее до конца номенклатура выступала уже не в роли управленческой надстройки, а полноценного господствующего класса, ставшего коллективным собственником страны и эксплуатировавшего все остальные его классы, оказавшиеся в подчиненном и следовательно угнетенном состоянии.
Отсюда и отсутствие подлинного интереса у власти решить продовольственную проблему, которая таки о осталась нерешенной.
Отсюда, кстати, и то безразличие, с которым советское крестьянство встретило развал страны и смену системы, осуществленные номенклатурой, как господствующим классом.
Производители продукции в надворном (приусадебном) хозяйстве, одновременно являлись и производителями продукции в колхозе.
Как надворные производители, крестьяне продавали не их рабочее время, а конечный произведенный ими продукт, то есть выступали в роли мелких предпринимателей.
Кроме того, они сами потребляли свою продукцию, то есть частично сохраняли условия натурального хозяйства.
Это, конечно, очень отсталая, неэффективная и не поддающаяся механизации (а значит и прогрессу) форма производства и производственных отношений. Покупателем продукта этого производства был только городской пролетариат и только потому, что общественный и коллективный сектор сельскохозяйственного производства не удовлетворял спрос, хотя потенциально был несравнимо более эффективен и предрасположен к прогрессу.
Причиной этого уникального противоречия было то, что крестьянин являлся участником одновременно двух видов производственных отношений, и это противоречие было заморожено и сохранялось до конца. Оно имеет место и сейчас, продолжая делать малоэффективным сельхозпроизводство уже на постсоветском пространстве.
Несколько отклоняясь от темы, хотелось бы сказать, что именно надворное хозяйство сделало возможным развал колхозной системы. Если бы колхоз был единственным источником доходов сельского жителя, он бы без него пропал и поэтому не дал бы его уничтожить. А так, как имел альтернативу, то спокойно отнесся к развалу системы и пережил трудные времена, питаясь собственной продукцией. Он и сейчас так живет, в основном со своего двора, в то время, как работа по найму на крупных агрофирмах по прежнему остается второстепенным источником его дохода.
В качестве колхозника крестьянин продавал не продукцию (она была собственностью колхоза), а свое рабочее время, то есть выступал в качестве наемного работника - сельского пролетария. Покупателем его времени было, безусловно, государство. Тут, опять же есть очень спорное представление о колхозе, был ли он действительно тем, чем числился по примерному уставу колхоза, текст которого был навязан всем без исключения колхозам, либо был госпредприятием. В действительности за всю историю колхозов производственные отношения там круто менялись не менее трех раз, поэтому написанное выше имеет отношение только к позднему колхозному строю, который сложился в шестидесятых годах прошлого века и уже не менялся до самого развала СССР.
Окончательное оформление таких производственных отношений в деревне объясняется тем, что в СССР господствующий класс сформировался из управленческой надстройки и могу назвать даже точную дату оформления этой надстройки в господствующий класс. Это дата прохождения пленума, на котором был снят с должности Н.С. Хрущев. То есть примерно время оформления управленческой надстройки в господствующий класс и время окончательного закрепления двойственного характера производственных отношений на селе - совпадают.
Именно с этого момента и далее до конца номенклатура выступала уже не в роли управленческой надстройки, а полноценного господствующего класса, ставшего коллективным собственником страны и эксплуатировавшего все остальные его классы, оказавшиеся в подчиненном и следовательно угнетенном состоянии.
Отсюда и отсутствие подлинного интереса у власти решить продовольственную проблему, которая таки о осталась нерешенной.
Отсюда, кстати, и то безразличие, с которым советское крестьянство встретило развал страны и смену системы, осуществленные номенклатурой, как господствующим классом.