Авторская версия коллективизации
Оказывается для массового перехода на тракторную вспашку земли было совсем не обязательно объединять крестьян в колхозы.
Ведь трактора принадлежали не колхозам, а государственным машинно-тракторным станциям. Проблем с развернуться на единоличном участке тоже не было. Габариты тогдашний тракторов примерно соответствовали габаритам колесного трактора "Беларусь", а "Беларусь нормально разворачивается даже на огороде в 10 соток. Разве что кое где по углам нужно допахать лопатой, а уж на единоличном участке по нескольку гектаров он вполне нормально мог работать.
Тут имеет значение другое. Сельское население бастро делилось на депрессивное большинство и пассионарное меньшинство.(Собственно сейчас ситуация такая-же. Большинство просто существуют кое как копаясь на своих участках, не пытаясь выбиваться из бедности. Есть что кушать и ладно. А пассионарное меньшинство пытается подняться.)
Давить быстро богатевших пассионариев оказалось непродуктивно. Депрессивное большинство не давало добавки в валовом сборе зерна, а прищученные пассионарии только пополняли ряды депрессивных.
То есть получалось, что либо ставить на сельскую буржуазию, либо вообще не на кого. Тут планов громадье, а народ работать не хочет, пустыми щами довольствуется, лишбы ничего не делать.Вот тогда и началась сплошная коллективизация. Ее слабым местом были не враги, которых обезвредили превентивно, а тривиальное российское нежелание напрягаться и вообще работать. Пока понимал крестьянин, что сдохнет с голоду, если на свем участке напрягаться не будет, то он еще както копался, чертыхаясь и проклиная весь свет. А когда объединились, все и вовсе ручки опустили. Тут еще важен такой момент, что в деревне была широко распространена внутрисемейная эксплуатация. Работали в основном бабы и дети, а мужики только время от времени. В огороде мужик не копался, корову не доил, хату не убирал, еду не готовил. Работал мужик в осовном на весенней вспашке ( это неделя, максимум, две недели), потом на покосе по времени примерно столько же. Уборочная почти целиком ложилась на баб, мужик с серпом спину не гнул. Ну еще дрвова к зиме мужик колол, да ремонтные работы по дому (крышу поправить, крыльцо подновить, в общем мелочи). То есть более шести-семи месяцев в году у мужика был отпуск и работать каждый день он готов не был. Пришлось гнать на работу, а они стали из деревни в город бежать и пополнять ряды люмпенов, уличных попрошаек, шаек воров и прочий деклассированный элемент. Ведь лишних рабочих мест не было, еще была безработица даже среди городских, а тут еще из села понаехали.
Вот и получилось, то что было.
Ведь трактора принадлежали не колхозам, а государственным машинно-тракторным станциям. Проблем с развернуться на единоличном участке тоже не было. Габариты тогдашний тракторов примерно соответствовали габаритам колесного трактора "Беларусь", а "Беларусь нормально разворачивается даже на огороде в 10 соток. Разве что кое где по углам нужно допахать лопатой, а уж на единоличном участке по нескольку гектаров он вполне нормально мог работать.
Тут имеет значение другое. Сельское население бастро делилось на депрессивное большинство и пассионарное меньшинство.(Собственно сейчас ситуация такая-же. Большинство просто существуют кое как копаясь на своих участках, не пытаясь выбиваться из бедности. Есть что кушать и ладно. А пассионарное меньшинство пытается подняться.)
Давить быстро богатевших пассионариев оказалось непродуктивно. Депрессивное большинство не давало добавки в валовом сборе зерна, а прищученные пассионарии только пополняли ряды депрессивных.
То есть получалось, что либо ставить на сельскую буржуазию, либо вообще не на кого. Тут планов громадье, а народ работать не хочет, пустыми щами довольствуется, лишбы ничего не делать.Вот тогда и началась сплошная коллективизация. Ее слабым местом были не враги, которых обезвредили превентивно, а тривиальное российское нежелание напрягаться и вообще работать. Пока понимал крестьянин, что сдохнет с голоду, если на свем участке напрягаться не будет, то он еще както копался, чертыхаясь и проклиная весь свет. А когда объединились, все и вовсе ручки опустили. Тут еще важен такой момент, что в деревне была широко распространена внутрисемейная эксплуатация. Работали в основном бабы и дети, а мужики только время от времени. В огороде мужик не копался, корову не доил, хату не убирал, еду не готовил. Работал мужик в осовном на весенней вспашке ( это неделя, максимум, две недели), потом на покосе по времени примерно столько же. Уборочная почти целиком ложилась на баб, мужик с серпом спину не гнул. Ну еще дрвова к зиме мужик колол, да ремонтные работы по дому (крышу поправить, крыльцо подновить, в общем мелочи). То есть более шести-семи месяцев в году у мужика был отпуск и работать каждый день он готов не был. Пришлось гнать на работу, а они стали из деревни в город бежать и пополнять ряды люмпенов, уличных попрошаек, шаек воров и прочий деклассированный элемент. Ведь лишних рабочих мест не было, еще была безработица даже среди городских, а тут еще из села понаехали.
Вот и получилось, то что было.