Анна Гавальда "Утешительная партия игры в петанк"
Анна Гавальда всегда была эдаким облегченным французским вариантом Дины Рубиной: отпускное чтиво, перелистать страницы в режиме нон-стоп, пощекотать вкусовые рецепторы парой удачных метафор и забыть, о чем был сабж, сразу же после перелистывания последней страницы.
Но в "Утешительной партии игры в петанк" Гавальде даже уровня Рубиной достичь не удалось. Главный герой, 47-летний архитектор Шарль Баланда на протяжении 800 страниц сражается с тараканами у себя в голове, пытаясь разобраться с мертвыми и живыми, и вот в эту муторную тягость приходится погружаться читателю. Где-то к концу книги герою каким-то непостижимым образом удается разобраться со всеми проблемами, и, в лучших традициях викторианского романа, все положительные герои оказываются вознаграждены, получив вожделенного петушка на палочке (и даже мертвых переносят из устрашающих своей бесприютностью могил в урбанистическом пейзаже в уютные и пасторальные могилки), все отрицательные герои получают от автора щелчок по носу и заливаются слезами: кто, сидя в модной парижской парикмахерской, кто, играя на трубе во французской провинции, а сам герой спешит под венец. Звучат трубы и фанфары, поют ангелы и купидоны, все счастливы, ура!
Отдельного пинка заслуживает стиль: рубленые фразы с огромным количеством однородных членов предложения, ощущение, что находишься в бакалейной лавке, где рачительный хозяин пересчитывает товар. Домик, собака, кошка, лама, печенье в виде домика, собаки, кошки, ламы, плита, посудомойка, стол, стул, тарелки, чашки, сапоги, газонокосилка, циркулярная пила... Слушателям курсов по бухучету посвящается.
Вердикт: более удручающего чтива читать давно не приходилось.
Но в "Утешительной партии игры в петанк" Гавальде даже уровня Рубиной достичь не удалось. Главный герой, 47-летний архитектор Шарль Баланда на протяжении 800 страниц сражается с тараканами у себя в голове, пытаясь разобраться с мертвыми и живыми, и вот в эту муторную тягость приходится погружаться читателю. Где-то к концу книги герою каким-то непостижимым образом удается разобраться со всеми проблемами, и, в лучших традициях викторианского романа, все положительные герои оказываются вознаграждены, получив вожделенного петушка на палочке (и даже мертвых переносят из устрашающих своей бесприютностью могил в урбанистическом пейзаже в уютные и пасторальные могилки), все отрицательные герои получают от автора щелчок по носу и заливаются слезами: кто, сидя в модной парижской парикмахерской, кто, играя на трубе во французской провинции, а сам герой спешит под венец. Звучат трубы и фанфары, поют ангелы и купидоны, все счастливы, ура!
Отдельного пинка заслуживает стиль: рубленые фразы с огромным количеством однородных членов предложения, ощущение, что находишься в бакалейной лавке, где рачительный хозяин пересчитывает товар. Домик, собака, кошка, лама, печенье в виде домика, собаки, кошки, ламы, плита, посудомойка, стол, стул, тарелки, чашки, сапоги, газонокосилка, циркулярная пила... Слушателям курсов по бухучету посвящается.
Вердикт: более удручающего чтива читать давно не приходилось.