10 лет спустя, или Золотая осень на Балканах-2. 6. Дренча, Руденица, Велуча
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел.
Наше путешествие было до катастрофы 24 февраля, и всё, написанное выше, написано до катастрофы. Осталось немного до конца нашего путешествия, но писать не было сил больше двух месяцев.
Ужас от чудовищного зла и боль не давали мне жить, вся жизнь моя была затяжным самоубийством. Была ли? Не знаю. Но сейчас почувствовала вдруг, что с этой болью я теперь буду жить. Душе, душе моя, восстани, что спиши?
Прежней жизни не будет. Будет жизнь с метафорическим узлом из серого тряпья на спине, узлом боли. Но с ним надо подняться и идти дальше, потому что отбросить его нельзя.
Как у Ахматовой...
А за проволокой колючей,
В самом сердце тайги дремучей -
Я не знаю, который год -
Ставший горстью лагерной пыли,
Ставший сказкой из страшной были,
Мой двойник на допрос идет...
Так я сижу на лавке среди весенней ранней ясной зелени и пишу, и это я же иду, оскальзываясь на льду и грязи весенней просёлочной дороги из Харькова в Киев, тащу переноску с двумя замершими от ужаса кошками в толпе таких же беженцев... Я - беженец. Всегда. И - нет, дальше моё воображение отказывает мне. Подвалы Мариуполя, Киевская область…
И сказкой, как всё до катастрофы, вижу я три маленьких сербских монастыря в горах, Дренча, Руденица и Велуче. Да и тогда, что говорить, казались они мне сказкой.
Сейчас, среди ржавого железного скрежета про, прости Господи, «денацификацию», мне стало яснее, почему я так люблю и волшебно чувствую Сербию (и совсем не только Сербию). Здесь земля дышит вековечным покоем традиции, здесь свободно сохранился уклад частной жизни маленьких сёл и хуторов, монастырей. Разумеется, это не только в Сербии, это и в Финляндии, и в Польше, и Испании, и в Украине... И везде, куда не дотянулась рука большого брата, делающего всё единообразным, как советские посёлки после «дерусофикации». Кот молочного цвета мурчит рядом, Святая София с золотыми мозаиками, монастырь на пять человек с завораживающими фресками или просто так, дом с... мезонином в Лампово, лошадь с бежевым жеребёнком, бегущим за повозкой среди цветущих васильков и маков на просёлке недалеко от Почаева...
Бабушка, видишь, я мою в передней пол.
У меня беспорядок, но, в общем, довольно чисто.
Глажу белье, постелив одеяльце на стол,
И дети мои читают Оливер Твиста.
Бабушка, видишь, я разбиваю яйцо,
Не перегрев сковородку, совсем как надо.
В мире, где Хаос дышит сивухой в лицо,
Я надуваю пузырь тишины и уклада.
Бабушка, видишь, я отгоняю безумье и страх,
Я потери несу, отступаю к самому краю:
Рис ещё промываю в семи водах,
А вот гречку уже почти не перебираю.
Бабушка, видишь, я в карауле стою
Над молоком, и мерцает непрочная сфера...
Вот отобьёмся - приду наконец на могилу твою,
Как к неизвестному воину, бабушка Вера!
И снова, да простит меня П.А. Вяземский, златые холмы, вернее, очень яркие и разнообразные холмы страны с живыми деревнями. Городок Александровац - маленький, в нём маленький щенок и маленький котёнок бродят неприкаянно прямо рядом с дорогой, а нам страшно за них. А ещё в нём винодельческий заводик и прямо рядом с автовокзалом магазин типо ларёк с роскошным молодым вином за сущие копейки (даже жаль, что я вина практически не пью). Оттуда - такси, сначала - Дренча.
Маленький абсолютно пустой монастырь в лощине между холмами. То есть люди там живут, но им совершенно неинтересно выбегать при виде трёх нас. А что живут - так чисто же всё и ухожено, и фазаны толстенькие ходят по дорожкам и траве. А может быть... может быть, насельницы монастыря превращаются в фазанов в светлое время... Ага, толстеньких таких))
Введенский храм ранней моравской школы, построенный, видимо, ещё при князе Лазаре. В нём заметны отголоски романики: чуды всякие, окна узкие... Но, в целом, резная радость моравской школы. Там очень хорошо! Можно на минуту выйти из этого мира... Как будто я прошла через грань времён - брожу по очарованному, абсолютно тихому, пустынному, очень древнему и...очень живому миру, ухоженному, чистому,, спокойному. Здесь спокойно, здесь никто не смотрит на тебя с недоверием (да и нет никого).
Монастырь Руденица расположен в стороне от дорог, и тут у нас всё пошло по-другому. Когда мы туда приехали, несколько мужиков рядом с монастырём работали какую-то работу под командованием немолодой худенькой и очень живой монахини. Мы прошли в монастырь, она же, поразрывавшись небольшое время между нами и рабочими, отправилась ща нами, прервав тем самым наташкино фотографирование. Она говорила бурно, долго, стесняясь и извиняясь... Уфф! И храм тоже такой... Зачем-то его отштукатурили, а потом, наверное, веке в XIX, нарисовали по штукатурке имитацию кладки. Неисповедимы человеческие представления о прекрасном.
Из Руденицы мы поехали в Велуче, женский монастырь, тоже XIV век, всё вокруг времени Косова поля. Большой, ухоженный монастырь с заметным хозяйством, садом. И снова нет никого, одна монахиня прошла торопливо, не обернувшись на нас, - блаженство. Мои подруги разглядывают в храме древние фрески, размышляя, кто на них - кто, и почему он такой. Наташка фотографирует... А я снова ухожу туда, в безвременье,туда, где нет настоящего, где прошлое - не прошлое уже, где сливаются времена... Мне сложно вообще разделить время, да и не хочу я. И не скажу, что помню, не путая, людей тех времён, что все они лично важны для меня. Важно просто, чтобы была свобода.
Уйти легче через порталы - маленькие монастыри в горах, красивые соборы, где архитектурный орнамент говорит понятным языком формулы, великая роспись церковных стен... Вербальная фольклорная формула, семейный уклад... Традиция. Обработанные поля в осенней красоте лесов, красивые дети... Нет, это не рай, это просто мир, отчасти мир моего воображения, но ведь только отчасти. Один из многих прекрасных миров.
Вот и всё. Осталось только погулять, выйдя за маленький сербский город Кральево. Просто брести бездумно вдоль реки, через кукурузное поле (оторвали початок, оказался кормовым)), через слободу, немножко по железке навстречу горам и грозовой туче... Наташка хотела добрести до горы и подняться в неё, но мы, благоразумные, ей не дали. А что хотела туча, я не знаю, но до нас она, вроде, не добралась. Или добралась? Не помню. Абсолютные свобода и покой.
