Ко дню памяти св. Ария Александрийского: Основные вехи жизни и проповеди (часть 2)
Св. Арий после Никейского собора
Под маской всеобщего единодушия на Соборе (только Секунд и Феона из Нижнего Египта были против) скрывалось огромное количество несхожих между собой мнений и суждений. Сомнения возникали даже касательно термина, который первоначально был отвергнут на важном церковном соборе как свидетельствующий в пользу савеллианской ереси. Евсевий Кесарийский впоследствии был заклеймён многими за то, что обратился к арианству даже после номинального подписания антиарианских соборных постановлений.
Но его умеренное отношение на протяжении всего последующего периода свидетельствовало, что его возражения против решения, которому он позволил возобладать ради любви и мира, во многом были продиктованы страхом перед возможными последствиями, нежели возникшим убеждением в правоте этого решения. Его отсылки к актам Вселенского собра в письме показывают, что его предчувствия не были беспричинными. В частности, он замечает, как после долгого спора установилось всеобщее согласие по поводу того, что термин omoousion не следует понимать в том смысле, что Сын образовал собой часть субстанции Отца, что было бы чистым савеллианством. Страх впасть в эту ересь был характерен и для Ария, и для его оппонентов; точно так же гипнотически действовал страх разделения. Это и заставило колеблющихся примнуть к образовавшемуся большинству и подписать требуемые документы.
С другой стороны, Афанасий был убеждён, что, если Существо Сына не было понято как единое по качеству с Существом Отца, отсюда бы неизбежно следовало, что Сын в лучшем случае был бы представлен как нечто вроде высших манифестаций гностических эонов.
При этом поспешное соглашение, достигнутое в Никее, оказалось по меньшей мере преждевременным. Споры возобновились с прежней силой как только были обнародованы акты Собора. Когда Александр умер в Александрии в 327 г., последующие выборы, в ходе которых Афанасий занял его место, проходили в условиях серьёзного давления со стороны арианской "партии". Немного спустя Евсевий Никомедийский был восстановлен на своей кафедре, предварительно написав письмо императору, выдержанное в дипломатических тонах. Арию, нашедшему прибежище в Палестине, также было позволено вернуться при условии публичного отречения, произнесённого хотя бы для вида.
Незадолго до того Евсевий Никомедийский вновь приобрёл большое влияние при императорском дворе и впоследствии оказался втянутым в целую серию интриг, которые привели к кардинальной перестановке сил среди противоборствующих сторон. Евстафий Антиохийский, один из наиболее фанатичных сподвижников Афанасия Александрийского, был отрешён от кафедры по надуманному обвинению. Если можно доверять данным "Церковной истории" Феодорита Киррского - тоже весьма ангажированного источника - то один из обвинителей Евстафия, оказавшись на одре болезни, решил отозвать обвинительное заявление. Но Сократ Схоластик и Созомен почти ничего не сообщают о характере обвинений, говоря лишь, что Евстафий слишком опрометчиво повёл себя в спорах с Евсевием Кесарийским. Следующей жертвой был Маркелл Анкирский, друг и защитник Афанасия, который, в отличие от своего знаменитого соратника, не преуспел в вопросах христологии и оказался неспособным защищать решения Никейского собора, не впадая в савеллианство. Таким образом, никаких обвинений в моральной нечистоплотности не потребовалось - Маркелл был обвинён в савеллианстве, но при этом не был отлучён ранее 336 г.
В то же время Евсевий Никомедийский обратился против единственного соперника, которого он действительно боялся - Афанасия Александрийского. После того, как Арий вновь обрёл благосклонность при императорском дворе, сам император приказал Афанасию внось принять Ария в церковное общение. Отказ Афанасия сделать это был истолкован в высших кругах власти как измена и даже подворство возможному заговору против императора. Выдвигались также обвинения в святотатстве, тирании, магии, нанесении увечий, покушении на убийство, аморальном поведении и (что было хуже всего в глазах императора) в накоплении денежных средств для осуществления предполагаемого заговора. Эти обвинения стали предметом разбора на соборе 150 епископов в Тире в 335 г.
Загадочная внезапная смерть св. Ария
На этом соборе Афанасий был осуждён, начался этап его многолетних злоключений, но, как говорится, это уже другая история. В этой ситуации Евсевий стремился показать себя хозяином положения, но Константин уже устал от нескончаемых церковных смут. Единственным его желанием было положить всему этому конец. Поэтому он начал принимать жёсткие меры против тех, кто, по его мнению, противился установлению церковного мира. Афанасий был сослан в Трир, а Александра Константинопольского принудили принять в общение Ария.
Александр был весьма сконфужен. Он искал любой возможности, чтобы не исполнять приказ напрямую, но чтобы одновременно и не давать повода в уклонении от императорского повеления. Он обратился к своим сослужителям в епископском сане с просьбой о молитве, чтобы один из них - Александр или Арий - был изъят из среды живых. Таким образом, будет непосредственно явлена воля Божия и, согласно решению Провидения, один из оставшихся в живых, будь то Александр или Арий, могут быть приняты в церковное общение. Эта молитва, по замечанию преподобного Генри Уэйса, была по меньшей мере странной. Тем временем Арий был вызван в императорский дворец, где его напрямую спросили, готов ли он поставить свою подпись под постановлениями Никейского собора. После недолгих колебаний Арий ответил согласием. Но буквально за день до своего предполагаемого принятия обратно в церковное общение Арий скоропостижно и неожиданно умирает, причём при весьма странных, если не сказать, пикантных обстоятельствах. Сократ Схоластик в своей "Церковной истории", написанной примерно через столетие после смерти Ария, описывает это так:
Это был день субботний, а в следующий Арий надеялся вступить в Церковь. Но наказание шло уже по пятам за дерзкими его поступками. Вышедши из царского дворца, Арий в сопровождении телохранителей своих, евсевиан, шествовал по самой середине тогдашнего города и обращал на себя взоры всех. Когда он находился уже вблизи так называемой площади Константина, на которой воздвигнута порфировая колонна, какой-то страх совести овладел им, а вместе со страхом явилось и крайнее расслабление желудка. Поэтому он спросил, есть ли где вблизи афедрон (отхожее место. - Wulfilianus) и, узнав, что есть позади Константинопольской площади, пошёл туда и впал в такое изнеможение, что с извержениями тотчас же отвалилась у него задняя часть тела, а затем излилось большое количество крови и вышли тончайшие внутренности; с кровью же выпали селезёнка и печень, и он тут же умер. Этот афедрон в Константинополе показывают и доныне; он находится, как я сказал, позади Константиновой площади и рынка в портике. Все проходящие, указывая на него пальцем, тем самым напоминают, какого рода смерть постигла Ария.
Обстоятельства смерти Ария были настолько странными и неестественными, что отнюдь не праздным становится вопрос - был ли Арий убит? Более того - как стало возможным то, что после самоотверженной, более чем 15-летней борьбы против тринитарного учения, которое, по мнению Ария, явилось пагубным нововведением, извращающим христианскую веру, Арий вдруг счёл возможным подписать акты Никейского собора, вняв посулам императора и поступившись своими идеалами ради минутной прихоти? Само описание его смерти, хотя и происходит из явно тенденциозного источника, тем не менее даёт основание выдвинуть гипотезу, что Арий в действительности был отравлен. Во время аудиенции у имератора ему был подмешан в пищу и напитки сильнодействующий яд замедленного действия, который, медленно всасываясь в кровь и начиная действовать спустя много часов, тем не менее, провоцирует неотвратимую и мучительную смерть. Подобный способ отравления практиковался в Риме в течение многих веков. Более того, таким способом весьма удобно произвести впечатление на легковерную аудиторию, создав иллюзию вмешательства карающей Божественной десницы, наказавшей еретика-нечестивца, а весьма позорный характер смерти мог бы отвести подозрение от императорского двора и исключить любую возможность прославления Ария как мученика, пострадавшего от неправедной власти. Однако, если бы Бог действительно вознамерился покарать Ария за ересь, то тогда почему Он не устранил его до того, как арианство стало приобретать значительное число последователей, затмив собой на некоторое время даже Православную Церковь? С другой стороны, какова была провиденциальная необходимость в самой каре подобного рода, если грядущий Страшный Суд Божий воздаст "коемуждо по делам его", в том числе и виновники столь странной смерти александрийского пресвитера также будут призваны к ответу. Если бы Арий страдал от рака, перешедшего уже в терминальную стадию (как предполагают даже некоторые светские исследователи), то в таком случае он был бы недееспособен в течение как минимум последних месяцев жизни и вряд ли имел бы возможность предпринимать путешествия на длительные расстояния. Однако информация, содержащаяся в доступных нам источниках, несмотря на всю свою тенденциозность, свидетельствует, что Арий, несмотря на преклонный возраст, находился в добром здравии вплоть до самого последнего дня жизни, когда он был внезапно застигнут страшной болезнью вскоре после визита в императорский дворец. Воистину, история пишется победителями!
Абсолютно не укладывается ни в какие логические рамки то, что Арий, который был знаменит своей бескомпромиссным противостоянием против чуждого учения, искажающего истинное христианское благовестие, снискавший уважение и огромный авторитет среди единомышленников, отвергавший любые формы компромисса, в том числе в виде так называемого "полуарианства", мог вдруг попрать все идеалы своей борьбы, истинность которых он засвидетельствовал, помимо всего прочего, ссылкой и лишениями, чтобы пойти на сговор со своими противниками, пусть даже и из чисто тактических соображений. В действительности, Ария, который на тот момент был уже 80-летним стариком, могла соблазнить перспектива восстановления хороших отношений с императором, который некогда ему благоволил. Данные ортодоксальной церковной историографии, которые мы располагаем, в действительности представляют собой достаточно топорно сработанную пропаганду, вполне соответствующую духу "псогоса", т.е. хулы (или, если угодно, "чёрного пиара"), цель которой было исключить саму возможность почитания Ария как мученика среди широких масс христианского населения и изобразить картину справедливого божественного вмешательства, пусть даже в сильно окарикатуренном виде. Вполне возможно, Арий был обманут Константином I. Кто знает, какие разговоры велись за закрытыми дверьми императорского дворца? Затем он был попросту устранён как ненужная помеха. Для этого был применён уже столетиями испытанный метод отравления, ради чего придворные лекари и кудесники употребили все свои знания и навыки. Никакой поток негативной информации не в состоянии заслонить того простого факта, что Арий умер как мученик, а его наследие оставалось популярным и востребованным в христианской Европе в течение ещё многих десятилетий, как впрочем, остаётся востребованной и в настоящее время.
Вслед за смертью Ария покинул этот мир и сам император Константин I. Формально оставаясь язычником и исполняя пожизненную магистратуру "великого понтифика", он принял крещение на смертном одре. По иронии судьбы, умирающего императора напутствовал арианский епископ Евсевий Никомедийский. В течение последующих десятилетий, вплоть до 80-х годов IV в., арианство начиает переживать настоящее второе рождение, снискав огромное число последователей среди самых широких масс населения Империи, а также варварских племён, живших за её пределами. Однако в результате жёстких антиеретических мер Феодосия I Великого арианство фактически было выдворено за пределы государства, став уделом варварских народов, в первую очередь - восточных германцев (готов, вандалов, бургундов, гепидов и других), которые либо населяли пограничные с римскими провинциями области варварской периферии, либо служили Империи на правах федератов. Некоторые из них, подобно свеву Рицимеру, который также исповедовал арианство и даже построил арианскую церковь в честь св. Агаты, проникли в ряды высших командных чинов римской армии и даже возводили протежируемых ими лиц на императорский престол. После падения Западной Римской империи арианство фактически было официально признанным вероисповеданием в варварских королевствах. Так было до 586 г., когда один из последних оплотов арианства на Западе - Визиготское королевство - провозгласил никейскую ортодоксию в качестве официальной религии. С этого времени арианство фактически уходит в подполье, существуя под покровом официально признанных церковных институтов (sub umbraculo religionis licitae), периодически давая о себе знать то в возникшем в Визиготской Испании квазиарианском учении адопционизма, то в антитринитарных эдиктах короля франкской Нейстрии Хильперика, внука Хлодвига, который обратился в никейскую ортодоксальную веру напрямую из язычества, минуя арианство (хотя арианами были некоторые члены его семьи), а спустя несколько веков - в "арианском" движении в лоне Англиканской Церкви, представленном в первую очередь сэром Исааком Ньютоном и его учениками - Уильямом Уистоном и Сэмюэлом Кларком. События же последних ста с небольшим лет, проявившиеся в неслыханных успехах археологических, текстологических и палеографических исследований, во многом поколебавших незыблемые позиции церковной ортодоксии, а также в популярности различных форм унитарианства, возрождении интереса к "польскому арианству" в самой Польше и за её пределами и, наконец - в институциональной эмансипации Арианской Католической Церкви, оформившейся в самостоятельное сообщество - всё это свидетельствует о том, что власть "эона сокрытия" не может длиться бесконечно, а Истина, находящаяся под спудом, в сокровищнице Всемогущего Господа, стала достоянием огромного числа людей в наши дни, которые, по всей вероятности, являются предапокалиптическими.