Две Испании и две России. Вопрос 2
В предыдущем посте я рассмотрел проблему «примирения» сторонников и противников идей Франко в Испании. Здесь же хочу коснуться сравнения опыта этого примирения «двух Испаний» с нашим советским и постсоветским опытом «примирения» белых и красных, испльзуя эти понятия максимально расширительно. А так же саму эту возможность так называемого «примирения». Изначально этот вопрос обозначил как второй.
Что же общего в истории гражданской войны в Испании с нашей историей и в чем ее смысл для нас сегодня? Касательно этого второго вопроса, который я задал себе, перечитывая статьи о внутрииспанском «примирении» и вглядываясь в предпосылки самой гражданской войны между франкистами и республиканцами (по сути между фашистами и антифашистами), у меня стала складываться четкая аналогия с событиями в Российской Империи перед 1917 годом и сразу после него. Не столько в идеологическом плане, сколько в методологическом, причинно-следственном, политическом, историософском…
Полуфеодальную Испанию конца ХIХ, начала ХХ века можно сравнить с Россией того же периода. Ее монарх, Альфонс ХIII, неспособный по-настоящему реформировать и преобразовывать согласно вызовам времени как саму политическую систему, так и армию, давно нуждающуюся в преобразованиях, в таком своем политическом поведении, поразительно схож с Николаем II. Испанская монархия, жестоко подавляющая любые протесты нищего крестьянского большинства и угнетаемых рабочих фабрик и заводов - всё это поведение власти всецело рисует картину предреволюционной романовской России. Сам этот феодально-буржуазный уклад, давно назревшие и неразрешимые противоречия внутри него, неспособная к преобразованию реакционная власть - атрибуты, сулящие в скором времени революционные и иные эксцессы.
Отдельно стоит отметить некие неудавшиеся попытки модернизации как в России, так и в Испании, где русским реформатором при Николае II стал Столыпин, а испанским - генерал Мигель Примо де Ривера, при Альфонсе ХIII. Мигель Примо де Ривера, опираясь на опыт Муссолини, установил практически военную диктатуру, чем не ослабил, а только усилил протестные настроения в Испании. Столыпин в стилистике своих реформаторских действий так же не сильно отличался от своего испанского коллеги.
В качестве заметки на полях стоит отметить, что Альфонс ХIII в 1931 году, эмигрировавший из страны в результате победы оппозиции на выборах в парламент и массовых протестных демонстраций республиканцев, не отрекся от престола в отличие от Николая II.
Другим значимым предреволюционным фактором является проигранная война. Для России это была Русско-Японская (зима 1904 - осень 1905 года). Поражение в ней окончательно показало, что русская армия без ее глубокого реформирования не способна отвечать требованиям того времени. Для Испании этим же фактором явилось поражение в «Рифской войне» 1921-1926 годов за колонию в Северном Марокко, где местное «нецивилизованное» берберское население, значительно уступая численно и технически испанцам, смогло нанести им сокрушительное поражение.
Очень важным фактором предпосылок гражданской войны можно считать обращение одной из сторон политического или иного конфликта к иноземным силам за разносторонней помощью. В этом случае накал ненависти и острота понимания того, что «отечество в опасности», достигает самых крайних пределов. Такие энергии «ненависти к предателям» впоследствии почти невозможно остудить в будущем.
Таковы по моему мнению предпосылки, приведшие к революционной ситуации и гражданской войне как Испанию, так и Россию. Гражданские войны, связанные с попытками свергнутых и их интересантов вернуть назад свои позиции и свои представления о должном, почти неизбежны. Причины гражданской войны 30-х годов прошлого века в Испании те же, что и в России в 20-х. Это реваншизм сил, не смирившихся с утратой господства.
Если рассматривать сегодня примирение белых и красных, то я готов выдвинуть гипотезу, что у нас шансов на это гораздо больше, чем у испанских франкистов и республиканцев. Однако, условие для него то же, что и для испанцев - «у руля» красные. В доказательство этому - вся советская эпоха, где «белые» были с первых и до последних, уже перестроечных дней, сильно интегрированы в советскую жизнь. В ее культуру, науку, образование и так далее. СССР не отмёл, а взял на вооружение всё лучшее из предыдущей эпохи - аристократизм, народность, имперский дух, дополнив это советскими принципом симфоничного развития и братской любви народов, которые «сплотила навеки великая Русь». Сплотила любовью Великая Русь, а не одна лишь ненависть к «царям и плутократам»!
И напротив, в перестройку и постперестроечное время «новые белые» русские занялись уничтожением всего, что связанно с «ненавистным совком». Эта жуткая народофобия и неоправданное социальное высокомерие, где собственный народ и собственные предки, победившие фашизм, названы «шариковыми и швондерами», а вся советская эпоха - «черной дырой» в истории России. Всё это не может позволить государству жить и исторически развиваться. В этом смысле русская гражданская война не закончилась в 1922 году. Она длится по сей день, а накал страстей только нарастает. Это означает, что однажды наступит развязка. Какая именно - зависит от каждого из нас. Но вина за это будет снова не на красных, а на тех, кто считает Колчака, Краснова, Власова героями, а 22 июня 1941 года «днем отмщения», а не днем, когда фашизм пришел нас убивать.
Кстати, о Колчаке. Его и именно его можно сравнить в политическом смысле с генералом Франко. Оба они практически встали на службу иноземным оккупантам. Оба они зверствовали по отношению к собственному населению, применяя весь спектр этих зверств в стиле бандеровских карателей и садистов как 40-х годов, так и нынешних. В ответ на возможные возражения о том, что испанские республиканцы тоже пользовались помощью СССР, должен заметить, что решение отправки советских военных в Испанию было принято осенью 1936 года, в то время как Франко договорился о военной помощи Гитлера и Муссолини тремя месяцами ранее - в июле того же 1936 года.
Дабы не уходить от темы, я вернусь к гипотезе о том, что испанское «примирение» менее возможно, чем наше, внутрироссийское. Во-первых, испанские антифашисты «всех мастей» - это не наши антифашисты, где этих «мастей» гораздо меньше, но тоже немало. Благодарить за это можно Ленина и Сталина, ведших идеологическую и иную борьбу с этими самыми «мастями», и, выстраивая единое идеологическое пространство.
Действительно, обращаясь к вопросу «о роли личности в истории» Испании, среди антифашистов там таковых не оказалось… Были марксисты, ленинисты, сталинисты, троцкисты и прочие. Своих же крупных идеологов, которые смогли бы выработать и отстоять единую картину будущего для Испании, не было. В связи с этим, русский антифашизм и советизм несравнимо сильнее укоренен в русском коде и по причинам мощи собственных идеологов, Ленина и Сталина, собравших русское советское сознание в относительно плотный субстрат. И по причинам самой русской коммунистичности, которую отмечали многие классики, являющиеся отнюдь не апологетами коммунизма или СССР.
И напротив, среди так называемых «новых белых», этих самых «всех мастей» довольно много. Среди них есть и симпатизирующие отдельным периодам СССР, одновременно ненавидящие другие периоды, методы устройства советской жизни и так далее. Именно с ними можно яростно дискутировать о будущем России. Но с теми, о ком шла речь выше - народофобами, страстно желающими собственному народу «отмщения за совковость» - с ними дискуссия невозможна. Но именно они жаждут для России «поражения в войне» дабы развязать новую гражданскую войну. А затем при помощи иноземцев стать колониальными наместниками оккупированных территорий бывшей России.
В наше время потомки «Голубой дивизии» и их нациствующие коллеги в каком-то смысле правы, обвиняя СССР в развязывании гражданской войны в Испании. Однако, возлагая вину на «кровавого Сталина», они умалчивают о подлинной, более ранней и «существенной вине» Ленина и большевиков. Вине за то, что идеалы Великой Октябрьской Социалистической революции вдохновили испанцев и многих других на возможность построения справедливого мира, направленного на ликвидацию эксплуатации человека человеком и искоренение принципа господства меньшинства за счет угнетаемого большинства. Это вина за мировую заявку на изменение самого антропологического подхода к строительству будущего. «Вина» Ленина и «старых большевиков» в этом на порядок больше сталинской. Только для одних - это вина, а для других - великое деяние!