О задаче метафизического обоснования Красного проекта
В продолжение поста О возможности коммунизма и препятствиях в реализации этой возможности
... нужно еще сначала, чтобы люди избавились от наивных представлений о материализме и от дешевых опровержений, якобы призванных его сразить. Существо материализма заключается не в утверждении, что все есть материя, но в метафизическом определении, в согласии с которым все сущее предстает как материал труда. Новоевропейско-метафизическое существо труда вчерне продумано в гегелевской “Феноменологии духа” как самоорганизующий процесс всеохватывающего изготовления, т. е. опредмечивания действительности человеком, который почувствовал в себе субъекта. Существо материализма кроется в существе техники, о которой хотя и много пишут, но мало думают. Техника есть в своем существе бытийно-историческая судьба покоящейся в забвении истины бытия. Она не только по своему названию восходит к “техне” греков, но и в истории своего развертывания происходит из “техне” как определенного способа “истинствования”, αληθεύειν, т. е. раскрытия сущего. В качестве определенного образа истины техника коренится в истории метафизики. Последняя сама есть некая отличительная и до сих пор единственно обозримая фаза истории бытия. Можно занимать разные позиции перед лицом коммунистических учений и их обоснования; бытийно-исторически ясно, что в коммунизме дает о себе знать стихийный опыт чего-то такого, что принадлежит истории мира. Кто рассматривает “коммунизм” только как “партию” или “мировоззрение”, тот так же не додумывает, как люди, видящие за словом “американизм” только некий специфический жизненный стиль, да еще и принижающие его. Опасность, к которой все определеннее скатывается прежняя Европа, состоит, пожалуй, прежде всего в том, что ее мысль - некогда ее величие - отстает от сущностного хода наступающей мировой судьбы, которая сохраняет тем не менее в основных чертах своего сущностного истока европейский отпечаток. Никакая метафизика, будь она идеалистическая, будь она материалистическая, будь она христианская, не способна по своей сути, а не только в уже предпринятых ею попытках напряженного саморазвертывания встать вровень с событиями, т. е.: увидеть, осмысленно и продуманно охватить то, что в полновесном смысле “бытия” теперь есть.
М. Хайдеггер. Письмо о гуманизме
_и_н_ф_о_р_м_-_и_м_п_у_л_ь_с_________________________________________________________
Если страна «краснеет», значит, ей стыдно и она хочет исправиться
15 октября 2012 Сергей Фролов
» » » То, что Россия резко начала "краснеть", уже стало серьезным трендом (некоторые называют это "левизной", но это по ошибке. На самом деле запрос - именно на "красных", а не на "левых"). Причем красные идеи, в отличие от начала 20 века, в страну никто не ввозит в качестве импортного товара - "покраснеть" страну заставили те самые гиперлибералы, которые раскручивали антикоммунистическую истерию в последние четверть века. Именно за эти четверть века наш народ дошел до простой мысли: как бы нас не пугали ужасами "красного" прошлого, та либерально-фашистская модель мира, которую нам нахрапом втюхивают заклятые заокеанские друзья, намного страшнее.
Еще 10 лет назад казалось, что у коммунистической идеи в России нет будущего: слишком много трагического в нашей истории было связано с 74 годами социального эксперимента под названием Советская Власть. Когда двадцать лет назад мы с легкостью сдали свое государство, отреклись от своих достижений и побед, тогда нам казалось, что ничего страшнее, чем происходило с нами с 1917 по 1991 годы, уже не будет. Однако, жизнь доказала обратное: будет, еще как будет! Были и будут Афганистан, Югославия, Ирак, Ливия, далее по списку... Были и будут дефолты и кризисы, толпы нищих и униженных сограждан, проституция и наркомания, мерзость и пошлость, пропагандируемая "зомбоящиком".
Подсознательная симпатия большинства населения к левой идее, нарастающие обороты народного интереса к своему советскому прошлому, к личности Сталина - всё это знаки того, что в глубинах русского самосознания проснулось, наконец, чувство самосохранения. И с этим чувством уже ничего не в силах сделать профессиональные «десталинизаторы» и «десоветизаторы». Процесс пошел, его не остановить, и минувшие выборы лишь косвенно подтвердили это.
...Проблема, однако, в том, что в случае, если растущий народный запрос на красный проект будет удовлетворяться исключительно презентационными макетами "красных" партий и политиков - это Родине никак не поможет. Рано или поздно от слов придётся переходить к делу - и властью в итоге окажется тот, кто отважится это сделать.
Об актуальности метафизического обоснования Красного проекта.
Итак, в заключение вышеприведенного материала обозначена проблема, которая связана с беспомощностью «презентационных макетов "красных" партий и политиков» перед необходимостью перехода от слов к делу. Ввиду этой проблемы - еще и еще раз, о том, почему идеологические постулаты и научные определения, лежащие в основе Красного проекта, на данный момент, сами по себе не обладая достаточной доказательной и убедительной силой, нуждаются в метафизическом обосновании.
Именно это является актуальнейшей задачей! Поэтому дело здесь не в псевдореалистических позициях с бесконечными мантрами о том, что "итак-всё-уже-ясно-хватит-говорить-надо-действовать", которые, с одной стороны, крайне двусмысленны и бестолковы, ибо кроме говорения, ни к чему не обязывают, с другой стороны, легко встраиваются в механизм скверночинствующего эскалатора, поставляющего катастрофу через движ бессмысленный и беспощадный.
Однако дело и не в метанарративе с накручиванием дурной бесконечности прений об "оскорбленных чувствах верующих, а потом об оскорбленных чувствах атеистов, а потом еще об оскорбленных чувствах ан-атеистов" и т.д.
В то же время, дело и не в будто бы более "научной", но в действительности столь же схоластической "демифологизации", которая, например, "убеждает, что марксистские выводы об определяющей роли труда в формировании товарной стоимости оказываются надуманными и необоснованными".
Впрочем, касаемо подобной критики, которая, демонстрируя марксистские "спекуляции", отстаивает примат потребительской и меновой стоимости (см. по ссылке), по поводу этого, следует заметить, что эта пролиберально-рыночная критика, вкупе с выступающими её предметом "спекулятивными" конструкциями, коренится в общей для парадигмы Модерна схеме социально-исторического развития как линейного кумулятивного роста производительных сил в достижении идеала "общества всеобщего благоденствия". Разумеется, при этом остается кардинальный антагонизм, в котором противостоят идеалы рыночных свобод и освобожденного труда.
И здесь уже обозначается чрезвычайно важный момент, в соответствии с которым проигрыш СССР в идеологической войне кап.империализму, в конце концов, свидетельствует о том, что в этой линейной, жестко детериминистской схеме: "освобождение вытекает из тех.прогресса и удовлетворения мат.потребностей" либеральная модель оказывается в заведомо выигрышном положении по силе "убеждения" в своей "эффективности".
Поэтому, прежде всего, дело в той ловушке, в которую до сих пор самые что ни наесть "убежденные марксисты" добровольно себя загоняют, намертво отождествляя бытие с материей и превращая тем самым тезис "бытие определяет сознание" из теоретического положения в какую-то прямо таки мистическую практику. Ибо они оказываются совершенно не в состоянии уразуметь то простое обстоятельство, что это положение сохраняет свою силу и вне вот такого абсолютного монизма, хоть в материалистическом его виде, хоть в идеалистическом. И суть их самообмана в том, что самочинно замуровав свое сознание в теоретических дефинициях, и отождествляя их с объективной обусловленностью (ср. о том, как бытие "определило"(сь) сознание(м)), впадая вот в такой гиперсубъективизм, солипсизм, с которыми всегда неистово воевала их философско-политическая традиция, их сознание становится участником постмодернистской игры в "означающие без означаемых", оказываясь СОВЕРШЕННО НЕВОСПРИИМЧИВЫМ К КАКИМ-ЛИБО СМЫСЛАМ:
- и смыслам как концептам, фигурирующим в коммуникации (собственно, смыслам как означаемым),
- и как смыслам, составляющим ядро культурно-исторического опыта народа (источнику означивания),
- и смыслам как историческим вызовам и проектным задачам (собственно, практической стороне означиваний).
И ведь если бы это были только люди, в силу каких-то, по большей части психологических особенностей их личности, не способные преодолеть в себе догматизм в концептуальном ли, политическом или мировоззренческом отношении. Но сами эти аберрации имели место уже и в советский период. И если бы все сводилось к "косности" и "спекулятивности" самой социально-политической философии марксизма-ленинизма, о чём уже более 20-ти лет долдонят агенты либеральной доктрины. Но их столь же кондовое устройство сознания и ровно та же вымороченная риторика и догматическая упёртость, при вроде бы "снятых догматических шорах", свидетельствует о чем-то ином...
К критике проектирующего разума: «По форме - правильно, а по сути - издевательство».
Ключевым здесь является марксистское представление о «превращенной форме», которая «не выражает содержание в большей или меньшей степени, не искажает его, не трансформирует, - она его уничтожает, истребляет <...> оказывается некоей тенью (я обращаю здесь внимание на то, что когда-то сказал Юнг, на "тень" у Юнга), мёртвым пространством внутри системы. <...> Превращённые формы - как мнимые числа. Сжатие опосредующих звеньев, их эмансипация и их агрессивное отчуждение от того, что они должны обслуживать».
Что же отчуждалось посредством этих концептуальных превращений? Точнее, коль скоро, очевидно, причина не в самих по себе концептуальных формах, и даже не в самом по себе сознании ими оперирующем, но, прежде, в бытии оперирующего, вопрос тогда апеллирует к отчуждению, происходящему именно в этом бытии. А концептуальные формы лишь фиксируют и выражают эти процессы.
Дело, стало быть, в тех, далеко не чисто лингвистических, но по сути метафизических коннотациях, которые звучат в Марксовом определении сущности человека, утверждающем, что «в своей действительности она есть ансамбль всех общественных отношений», и которые подвергаются чудовищной аберрации в подмене "ансамбля" "совокупностью" (см.: "Без ансамбля"). И если в какой-нибудь справочной сводке "совокупность" и "ансамбль" могут быть синонимичными, то в контексте определения сущности они суть антонимы, ибо "совокупность" может означать и кучу мусора, свалку и т.п. Даже с математическими коннотациями "совокупности" как "множества" не схватывается качественная определенность сущности. И если есть диалектическая связка: _количество-качество-мера_, то отсутствие качественной определенности фактически делает меру сугубо количественной категорией, приложимой только к материи, и в применении к обществу и человеку превращающей их в бесформенные и безвольные совокупности.
Отсюда и критерий объективности как "данности в ощущении и независимости от воли", в строгом соответствии с такой формой, может обслуживать как проект обобществления собственности на средства производства, так и "приватизирующего" отчуждения этой собственности у государства и общества. Причем, это нисколько не противоречит ни постулату о "сознании как свойстве высокоорганизованной материи", ни постулату о том, что "общественное сознание отражает общественное бытие". Не противоречит, так сказать, "на входе"... Но "на выходе" имеем следующее: ... человечек связан с той жизнью, в которой он сейчас живёт с её стандартами, нормами, принципами, если их можно так назвать. С этим бытием, которое я называю регрессивным. Я убеждён, что оно - регрессивное. Я каждый день наталкиваюсь на факт его регрессивности. И я понимаю, как эта регрессивность бытия, поддерживает тараканов Сванидзе в сознании.
Вот здесь [в голове человечка] существует определённое количество тараканов. Может это - тараканы сванидизации сознания или млечинизации, а может - они более сложные. Но это - именно вот эти тараканы. И они (регрессивное бытие и тараканы) существуют вместе. Бытие поддерживает тараканов, а тараканы - поддерживают бытие. Это и есть победа нашего онтологического противника, метафизического, какого хотите. Он создал эту дугу.
С.Кургинян. Школа сути-9, цит. фрагмент
Теперь - к размыканию этой «дуги»!
К размыканию дуги регрессивного бытия / либерально-фашистского сознания.
Дух как конкретнейшая реальность: экзистенциально-метафизическое измерение обоснования. В соответствии с «формальной структурой фундаментально-онтологического вопроса о бытии», понимание бытия должно строиться не на субстанциализированных абстракциях какого бы то ни было толка: субъективистского/объективистского, материалистического/идеалистического, прагматического/умозрительного, но на полноценном уразумении, собственно, факта существования той сущности, от которой они абстрагированы, и которая является носителем их как частных аспектов своего бытия.
И если речь о сущности человека, которая получила дефиницию «ансамбля всех общественных отношений» на основе её существования «в своей действительности», то тем самым предполагается потенциал, - как стержневая основа этого её актуального бытия. Причём, бытия именно как ансамбля (vs. совокупности)! Равно как необходима здесь и энергия, благодаря которой сущность, коль скоро она не субтильно-идеальная абстракция, способна самостоятельно приводить себя в такую действительность.
Таковой ПОТЕНЦИАЛЬНО-ЭНЕРГИЙНОЙ ОСНОВОЙ ЯВЛЯЕТСЯ ДУХОВНОЕ НАЧАЛО. Именно это качество ДЕЯТЕЛЬНОСТНОЙ ОСНОВЫ, а не полагание некой спиритуалистической "субстанции", характеризует "духовность" как конкретнейшее понятие!
Соответственно, констелляция "дух/естество" - это не вопрос "верований" и "приверженностей" в выборе в пользу того или другого. Естественное, материальное в его органическом/неорганическом, природном(естественном)/культурном(произведенном) составе суть ресурс в реализации духовного потенциала, который в его энергийном проявлении есть условие возможности и веры, и научно-философского осмысления, и политико-идеологических проектов, и практического претворения идеалов веры, научных моделей и проектных решений в жизнь.
И именно здесь метафизика не противостоит диалектике, но, как это исконе и имело место, составляет вместе с ней единый концептуально-методологический и историософско-мировоззренческий фундамент, на основе которого все научные дефиниции и идеологические постулаты получают свой полноценный смысл.
Что это значит в плане конкретной разработки и претворения в жизнь Красного проекта?
К новой парадигме: историософско-диалектическое и концептуально-методологическое измерения обоснования. Вот, говорится: "одни ищут причины, другие - возможности". Прежде всего, речь о крайне насущном извлечении уроков "перестроек" (каковые не будут повторяться до бесконечности), соответственно, о том, что подразумевается поиск возможностей в уже сложившейся ситуации (vs. сослагательных "если бы да кабы"). В качестве таковой возможности предлагается задача осмысления Духа Коммунизма. Причем, это не просто потому, что ранее нечто было исследовано о духе Капитализма (ср. по ссылке), но в смысле востребованности новой парадигмы, и востребованности исторической, подразумевающей диалектически обоснованную необходимость. И всё это во преодоление вот этой вот двусмысленности, когда «духом окрепнем в борьбе», но в то же время, "а вообще-то, "дух" - это поповские выдумки". Говорится т.ж. о РУССКОМ Коммунизме, о крайне нетривиальной реализации марксистского проекта и подхода в связи с культурно-национальными особенностями России, культурно-исторически ни к каким материализмам, как и вообще "...измам", в том числе, спиритуализмам ни разу не расположенной.
Надо, поэтому, понимать, - именно ПОНИМАТЬ, а не апеллировать к якобы самоочевидным постулатам и прочим, не столько диалектическим, сколько позитивстским, и в этом смысле, по сути буржуазным "научно-объясняющим" схемам, - так вот, надо понимать, что достижения советского периода коренятся не только в марксистско-ленинском учении, но имеют и более глубокие корни. В этой связи, отрицать культурообразующую значимость православия, значит, вымарывать века отечественной истории, причем, не просто историографических фактов, но самого цельного её события, когда отечественная история начинает отчуждаться сначала как "мракобесно-самодержавное" прошлое, чтобы потом, под гнуснейший глумёж о "стране с непредсказуемым прошлым", эту историю начали отсчитывать уже с 1991 г., явно или неявно объявив "мракобесием имперским", вообще, всё, что до этого момента произошло на историческом пути России. А при таком подходе, между прочим, и факт принятия марксистско-ленинского учения, вместо того чтобы получить историософское обоснование (при явно недостаточном его самообосновании на новом этапе), превращается в некую "привнесенную извне случайность". А все достижения оказываются "слишком дорого оплаченными".
Никакими "чисто марксистскими" схемами не разгрести этот морок в сознании, мировосприятии, отношениях, упрочившийся за более чем 20-ть лет вот этого вот безвременья, этой потери людьми чувства исторического времени!... И именно во преодоление всего этого, необходимо развивать марксизм, включая его в новый контекст, востребованный новыми вызовами, новым витком диалектической спирали. Выстраивать более полноценное, не одномерно-экономикоцентричное представление о базисе. При этом, не отменяя канонические определения (применительно к бытию/сознанию, сущности человека и пр.), но помещая их в более сложный контекст.
Соответственно, бытие (как Бытие в целом, так и бытие человека) - в его несводимости к только материи или только к идее, только к духу или только к естеству.
Или, например, "жизнь как форма существования белковых тел". Строго говоря, это не философское определение. Это определение научное, конкретнее - биологическое. Надо, значит, не разводить схоластику об истинности или ложности этого определения, но четко различать уровни знания и обеспечивающей его методологии:
- собственно научный, с предметными специализациями и уместным в этих пределах редукционизмом, когда жизнь, человек, сознание и пр., для получения знания именно об интересующем сегменте их существования, рассматриваются как не более чем некоторые материальные (физические, биологические и пр.) структуры или элементы этих структур, эпифеномены и т.п.;
- уровень онтологии (метафизико-диалектической методологии), на котором сама редукция осуществляется в обратном ключе, т.е. не к сегментизации исследуемого объекта, а к его целостному представлению, причем, опять-таки, не сводимому к совокупности частных, абстрагированных сегментов.
К тому же, важно здесь различие представления, связанного с объективацией, и того, как, собственно, ЕСТЬ то, что выступает объектом познания - БЫТИЕ этого сущего до его объективации. Причем, это не означает кантовского различия "феномены vs. вещи в себе", как, соответственно, данное в ощущении vs. умопостигаемое, но более исходным образом. Т.е., что особенно важно применительно к человеческому бытию, выделяются такие равновесные критерии истинности знания о человеке, как объективность и проектность. И особенно важным это является в отношение не просто эталонов истинности, например, в естествознании vs. социогуманитарного знания, но, неотъемлемым образом, и в отношение политико-идеологического курса страны на сверхновейшем этапе её развития.
То есть: Либо твоя страна - сверхдержава, либо нет. Если она сверхдержава, то она формирует мировую повестку дня. И не просто формирует, а при необходимости круто меняет. В противном случае она не сверхдержава. И никакие ядерные или экономические возможности тут ничего не изменят.
Точнее, они, конечно, необходимы. Но абсолютно недостаточны. Для того, чтобы стать сверхдержавой, Россия должна взять на себя миропроектную роль. Но, чтобы взять ее, необходимо признать наличие "миропроектных воль" внутри глобальной процессуальности.
Между тем есть гигантский соблазн трактовать эту процессуальность не как проектно обусловленную, а как тотально объективистскую. Мол, увы и ах!.. Есть объективные законы... Они ничем не отличаются от законов Ньютона... Глобализация...
С.Е.Кургинян. Исав и Иаков. Судьба развития в России и мире. Том 1. Часть III. Глава V
Стало быть, есть объективность, удостоверяемая на уровне частных естественно-научных дисциплин, а т.ж. на уровне диалектики, которая эти объективные законы фиксирует уже не только в смысле сугубо природной закономерности, но и как закономерность общественного, культурно-исторического бытия.
Вот таким образом фиксирует природное и общественное, как, соответственно, Тезис и Антитезис (в отличие от гегелевской диалектики, полагавшей в качестве Тезиса идеальное бытие и в качестве Антитезиса бытие материальное как "инобытие Абсолютного Духа"). Одно другому не тождественно! В противном случае, общественное приравнивается в своей объективности природному, и тогда это и есть «по сути - издевательство», потому что это, именно по сути, - онтологически, - ничем не отличается от либеральной риторики, утверждающей, что развал СССР и монополия на глобальный миро-проект США суть "объективные процессы". Если "... независимая от воли", то проектная воля тогда оказывается чем-то "субъетивно-волюнтаристским". Оказывается этим, вместо того, чтобы видеть в этом СУБЪЕКТНОЕ начало, каковое культурно-исторически объективно! Т.е., если все-таки по сути, то это - самообман! Т.е., опять-таки, гипостазированная материя - такая же абстракция, как гипостазированое сознание.
Думать иначе, значит уже идти на поводу постмодернистских превращений, которые концептуальные они или еще какие, там, художественные и проч., но работают они на разрушение человека, истории, культуры, политики, экономики, потому что это - отрицание проектности человеческого бытия как того, посредством чего вершится история и созидается культура. Вершится и созидается, а не просто рефлектируется, чтобы быть выраженной в дефинициях! Вершится, и благодаря этому, наполняются настоящим смыслом и понятия, и всё, что в качестве надстройки стоит над базисом, в котором - И мат.производство, И социокультурно-историческое творчество!
И тогда, марксистам - для зарубания на носу и всех прочих органах, через которые им дана объективная реальность, - что касается Маркса, учение которого было не только принято на вооружение пролетариатом, но и западными адептами капитала, а т.ж. его внутренними агентами, перерожденцами внутри ЦК КПСС. Так вот, учитывая всё это, что касается Маркса, который нужен XXI веку. Тот, который нужен России и для реабилитации своего прошлого, и для сверхдержавного будущего, буде оно возможно.
Мой Маркс - это ревнитель Сверхистории и враг Постистории. Постистория уничтожает мир. Спасти его может только Сверхистория.
Кто-то может сказать об этом лучше, чем Маркс? Это было бы замечательно. Но даже в этом случае все уже сказанное на тему, чья актуальность понятна только теперь, - на вес платины. Маркс утверждал, что коммунизм отменяет труд. Не делает его владыкой, а отменяет. Или, точнее, как только труд станет владыкой, он будет отменен. В пользу чего? Кайфа? Релакса? Бесплатных проездов на трамвае, которые обещал новому поколению советских людей Н.С.Хрущев на ХХII съезде КПСС?
Нет, в пользу творчества. "Освобожденный труд" - это уже не труд. Труд - это прикованный Прометей. Освобождение же понимается как замена труда творчеством. Творчеству мешает отчуждение. Эксплуатация для Маркса - это лишь одна из форм отчуждения, отчуждения прибавочной стоимости. На самом же деле отчуждению может подвергаться нечто большее. Маркс не говорил о душе. Это не его язык. Но в одной строчке Маркса больше духовного пафоса, чем в десятках тысяч напыщенных страниц, нашпигованных сюсюканьями по поводу бездуховности исторического материализма.
С.Е.Кургинян. Исав и Иаков. Судьба развития в России и мире. Том 2. Часть VII. Глава VII
... нужно еще сначала, чтобы люди избавились от наивных представлений о материализме и от дешевых опровержений, якобы призванных его сразить. Существо материализма заключается не в утверждении, что все есть материя, но в метафизическом определении, в согласии с которым все сущее предстает как материал труда. Новоевропейско-метафизическое существо труда вчерне продумано в гегелевской “Феноменологии духа” как самоорганизующий процесс всеохватывающего изготовления, т. е. опредмечивания действительности человеком, который почувствовал в себе субъекта. Существо материализма кроется в существе техники, о которой хотя и много пишут, но мало думают. Техника есть в своем существе бытийно-историческая судьба покоящейся в забвении истины бытия. Она не только по своему названию восходит к “техне” греков, но и в истории своего развертывания происходит из “техне” как определенного способа “истинствования”, αληθεύειν, т. е. раскрытия сущего. В качестве определенного образа истины техника коренится в истории метафизики. Последняя сама есть некая отличительная и до сих пор единственно обозримая фаза истории бытия. Можно занимать разные позиции перед лицом коммунистических учений и их обоснования; бытийно-исторически ясно, что в коммунизме дает о себе знать стихийный опыт чего-то такого, что принадлежит истории мира. Кто рассматривает “коммунизм” только как “партию” или “мировоззрение”, тот так же не додумывает, как люди, видящие за словом “американизм” только некий специфический жизненный стиль, да еще и принижающие его. Опасность, к которой все определеннее скатывается прежняя Европа, состоит, пожалуй, прежде всего в том, что ее мысль - некогда ее величие - отстает от сущностного хода наступающей мировой судьбы, которая сохраняет тем не менее в основных чертах своего сущностного истока европейский отпечаток. Никакая метафизика, будь она идеалистическая, будь она материалистическая, будь она христианская, не способна по своей сути, а не только в уже предпринятых ею попытках напряженного саморазвертывания встать вровень с событиями, т. е.: увидеть, осмысленно и продуманно охватить то, что в полновесном смысле “бытия” теперь есть.
М. Хайдеггер. Письмо о гуманизме
_и_н_ф_о_р_м_-_и_м_п_у_л_ь_с_________________________________________________________
Если страна «краснеет», значит, ей стыдно и она хочет исправиться
15 октября 2012 Сергей Фролов
» » » То, что Россия резко начала "краснеть", уже стало серьезным трендом (некоторые называют это "левизной", но это по ошибке. На самом деле запрос - именно на "красных", а не на "левых"). Причем красные идеи, в отличие от начала 20 века, в страну никто не ввозит в качестве импортного товара - "покраснеть" страну заставили те самые гиперлибералы, которые раскручивали антикоммунистическую истерию в последние четверть века. Именно за эти четверть века наш народ дошел до простой мысли: как бы нас не пугали ужасами "красного" прошлого, та либерально-фашистская модель мира, которую нам нахрапом втюхивают заклятые заокеанские друзья, намного страшнее.
Еще 10 лет назад казалось, что у коммунистической идеи в России нет будущего: слишком много трагического в нашей истории было связано с 74 годами социального эксперимента под названием Советская Власть. Когда двадцать лет назад мы с легкостью сдали свое государство, отреклись от своих достижений и побед, тогда нам казалось, что ничего страшнее, чем происходило с нами с 1917 по 1991 годы, уже не будет. Однако, жизнь доказала обратное: будет, еще как будет! Были и будут Афганистан, Югославия, Ирак, Ливия, далее по списку... Были и будут дефолты и кризисы, толпы нищих и униженных сограждан, проституция и наркомания, мерзость и пошлость, пропагандируемая "зомбоящиком".
Подсознательная симпатия большинства населения к левой идее, нарастающие обороты народного интереса к своему советскому прошлому, к личности Сталина - всё это знаки того, что в глубинах русского самосознания проснулось, наконец, чувство самосохранения. И с этим чувством уже ничего не в силах сделать профессиональные «десталинизаторы» и «десоветизаторы». Процесс пошел, его не остановить, и минувшие выборы лишь косвенно подтвердили это.
...Проблема, однако, в том, что в случае, если растущий народный запрос на красный проект будет удовлетворяться исключительно презентационными макетами "красных" партий и политиков - это Родине никак не поможет. Рано или поздно от слов придётся переходить к делу - и властью в итоге окажется тот, кто отважится это сделать.
Об актуальности метафизического обоснования Красного проекта.
Итак, в заключение вышеприведенного материала обозначена проблема, которая связана с беспомощностью «презентационных макетов "красных" партий и политиков» перед необходимостью перехода от слов к делу. Ввиду этой проблемы - еще и еще раз, о том, почему идеологические постулаты и научные определения, лежащие в основе Красного проекта, на данный момент, сами по себе не обладая достаточной доказательной и убедительной силой, нуждаются в метафизическом обосновании.
Именно это является актуальнейшей задачей! Поэтому дело здесь не в псевдореалистических позициях с бесконечными мантрами о том, что "итак-всё-уже-ясно-хватит-говорить-надо-действовать", которые, с одной стороны, крайне двусмысленны и бестолковы, ибо кроме говорения, ни к чему не обязывают, с другой стороны, легко встраиваются в механизм скверночинствующего эскалатора, поставляющего катастрофу через движ бессмысленный и беспощадный.
Однако дело и не в метанарративе с накручиванием дурной бесконечности прений об "оскорбленных чувствах верующих, а потом об оскорбленных чувствах атеистов, а потом еще об оскорбленных чувствах ан-атеистов" и т.д.
В то же время, дело и не в будто бы более "научной", но в действительности столь же схоластической "демифологизации", которая, например, "убеждает, что марксистские выводы об определяющей роли труда в формировании товарной стоимости оказываются надуманными и необоснованными".
Впрочем, касаемо подобной критики, которая, демонстрируя марксистские "спекуляции", отстаивает примат потребительской и меновой стоимости (см. по ссылке), по поводу этого, следует заметить, что эта пролиберально-рыночная критика, вкупе с выступающими её предметом "спекулятивными" конструкциями, коренится в общей для парадигмы Модерна схеме социально-исторического развития как линейного кумулятивного роста производительных сил в достижении идеала "общества всеобщего благоденствия". Разумеется, при этом остается кардинальный антагонизм, в котором противостоят идеалы рыночных свобод и освобожденного труда.
И здесь уже обозначается чрезвычайно важный момент, в соответствии с которым проигрыш СССР в идеологической войне кап.империализму, в конце концов, свидетельствует о том, что в этой линейной, жестко детериминистской схеме: "освобождение вытекает из тех.прогресса и удовлетворения мат.потребностей" либеральная модель оказывается в заведомо выигрышном положении по силе "убеждения" в своей "эффективности".
Поэтому, прежде всего, дело в той ловушке, в которую до сих пор самые что ни наесть "убежденные марксисты" добровольно себя загоняют, намертво отождествляя бытие с материей и превращая тем самым тезис "бытие определяет сознание" из теоретического положения в какую-то прямо таки мистическую практику. Ибо они оказываются совершенно не в состоянии уразуметь то простое обстоятельство, что это положение сохраняет свою силу и вне вот такого абсолютного монизма, хоть в материалистическом его виде, хоть в идеалистическом. И суть их самообмана в том, что самочинно замуровав свое сознание в теоретических дефинициях, и отождествляя их с объективной обусловленностью (ср. о том, как бытие "определило"(сь) сознание(м)), впадая вот в такой гиперсубъективизм, солипсизм, с которыми всегда неистово воевала их философско-политическая традиция, их сознание становится участником постмодернистской игры в "означающие без означаемых", оказываясь СОВЕРШЕННО НЕВОСПРИИМЧИВЫМ К КАКИМ-ЛИБО СМЫСЛАМ:
- и смыслам как концептам, фигурирующим в коммуникации (собственно, смыслам как означаемым),
- и как смыслам, составляющим ядро культурно-исторического опыта народа (источнику означивания),
- и смыслам как историческим вызовам и проектным задачам (собственно, практической стороне означиваний).
И ведь если бы это были только люди, в силу каких-то, по большей части психологических особенностей их личности, не способные преодолеть в себе догматизм в концептуальном ли, политическом или мировоззренческом отношении. Но сами эти аберрации имели место уже и в советский период. И если бы все сводилось к "косности" и "спекулятивности" самой социально-политической философии марксизма-ленинизма, о чём уже более 20-ти лет долдонят агенты либеральной доктрины. Но их столь же кондовое устройство сознания и ровно та же вымороченная риторика и догматическая упёртость, при вроде бы "снятых догматических шорах", свидетельствует о чем-то ином...
К критике проектирующего разума: «По форме - правильно, а по сути - издевательство».
Ключевым здесь является марксистское представление о «превращенной форме», которая «не выражает содержание в большей или меньшей степени, не искажает его, не трансформирует, - она его уничтожает, истребляет <...> оказывается некоей тенью (я обращаю здесь внимание на то, что когда-то сказал Юнг, на "тень" у Юнга), мёртвым пространством внутри системы. <...> Превращённые формы - как мнимые числа. Сжатие опосредующих звеньев, их эмансипация и их агрессивное отчуждение от того, что они должны обслуживать».
Что же отчуждалось посредством этих концептуальных превращений? Точнее, коль скоро, очевидно, причина не в самих по себе концептуальных формах, и даже не в самом по себе сознании ими оперирующем, но, прежде, в бытии оперирующего, вопрос тогда апеллирует к отчуждению, происходящему именно в этом бытии. А концептуальные формы лишь фиксируют и выражают эти процессы.
Дело, стало быть, в тех, далеко не чисто лингвистических, но по сути метафизических коннотациях, которые звучат в Марксовом определении сущности человека, утверждающем, что «в своей действительности она есть ансамбль всех общественных отношений», и которые подвергаются чудовищной аберрации в подмене "ансамбля" "совокупностью" (см.: "Без ансамбля"). И если в какой-нибудь справочной сводке "совокупность" и "ансамбль" могут быть синонимичными, то в контексте определения сущности они суть антонимы, ибо "совокупность" может означать и кучу мусора, свалку и т.п. Даже с математическими коннотациями "совокупности" как "множества" не схватывается качественная определенность сущности. И если есть диалектическая связка: _количество-качество-мера_, то отсутствие качественной определенности фактически делает меру сугубо количественной категорией, приложимой только к материи, и в применении к обществу и человеку превращающей их в бесформенные и безвольные совокупности.
Отсюда и критерий объективности как "данности в ощущении и независимости от воли", в строгом соответствии с такой формой, может обслуживать как проект обобществления собственности на средства производства, так и "приватизирующего" отчуждения этой собственности у государства и общества. Причем, это нисколько не противоречит ни постулату о "сознании как свойстве высокоорганизованной материи", ни постулату о том, что "общественное сознание отражает общественное бытие". Не противоречит, так сказать, "на входе"... Но "на выходе" имеем следующее: ... человечек связан с той жизнью, в которой он сейчас живёт с её стандартами, нормами, принципами, если их можно так назвать. С этим бытием, которое я называю регрессивным. Я убеждён, что оно - регрессивное. Я каждый день наталкиваюсь на факт его регрессивности. И я понимаю, как эта регрессивность бытия, поддерживает тараканов Сванидзе в сознании.
Вот здесь [в голове человечка] существует определённое количество тараканов. Может это - тараканы сванидизации сознания или млечинизации, а может - они более сложные. Но это - именно вот эти тараканы. И они (регрессивное бытие и тараканы) существуют вместе. Бытие поддерживает тараканов, а тараканы - поддерживают бытие. Это и есть победа нашего онтологического противника, метафизического, какого хотите. Он создал эту дугу.
С.Кургинян. Школа сути-9, цит. фрагмент
Теперь - к размыканию этой «дуги»!
К размыканию дуги регрессивного бытия / либерально-фашистского сознания.
Дух как конкретнейшая реальность: экзистенциально-метафизическое измерение обоснования. В соответствии с «формальной структурой фундаментально-онтологического вопроса о бытии», понимание бытия должно строиться не на субстанциализированных абстракциях какого бы то ни было толка: субъективистского/объективистского, материалистического/идеалистического, прагматического/умозрительного, но на полноценном уразумении, собственно, факта существования той сущности, от которой они абстрагированы, и которая является носителем их как частных аспектов своего бытия.
И если речь о сущности человека, которая получила дефиницию «ансамбля всех общественных отношений» на основе её существования «в своей действительности», то тем самым предполагается потенциал, - как стержневая основа этого её актуального бытия. Причём, бытия именно как ансамбля (vs. совокупности)! Равно как необходима здесь и энергия, благодаря которой сущность, коль скоро она не субтильно-идеальная абстракция, способна самостоятельно приводить себя в такую действительность.
Таковой ПОТЕНЦИАЛЬНО-ЭНЕРГИЙНОЙ ОСНОВОЙ ЯВЛЯЕТСЯ ДУХОВНОЕ НАЧАЛО. Именно это качество ДЕЯТЕЛЬНОСТНОЙ ОСНОВЫ, а не полагание некой спиритуалистической "субстанции", характеризует "духовность" как конкретнейшее понятие!
Соответственно, констелляция "дух/естество" - это не вопрос "верований" и "приверженностей" в выборе в пользу того или другого. Естественное, материальное в его органическом/неорганическом, природном(естественном)/культурном(произведенном) составе суть ресурс в реализации духовного потенциала, который в его энергийном проявлении есть условие возможности и веры, и научно-философского осмысления, и политико-идеологических проектов, и практического претворения идеалов веры, научных моделей и проектных решений в жизнь.
И именно здесь метафизика не противостоит диалектике, но, как это исконе и имело место, составляет вместе с ней единый концептуально-методологический и историософско-мировоззренческий фундамент, на основе которого все научные дефиниции и идеологические постулаты получают свой полноценный смысл.
Что это значит в плане конкретной разработки и претворения в жизнь Красного проекта?
К новой парадигме: историософско-диалектическое и концептуально-методологическое измерения обоснования. Вот, говорится: "одни ищут причины, другие - возможности". Прежде всего, речь о крайне насущном извлечении уроков "перестроек" (каковые не будут повторяться до бесконечности), соответственно, о том, что подразумевается поиск возможностей в уже сложившейся ситуации (vs. сослагательных "если бы да кабы"). В качестве таковой возможности предлагается задача осмысления Духа Коммунизма. Причем, это не просто потому, что ранее нечто было исследовано о духе Капитализма (ср. по ссылке), но в смысле востребованности новой парадигмы, и востребованности исторической, подразумевающей диалектически обоснованную необходимость. И всё это во преодоление вот этой вот двусмысленности, когда «духом окрепнем в борьбе», но в то же время, "а вообще-то, "дух" - это поповские выдумки". Говорится т.ж. о РУССКОМ Коммунизме, о крайне нетривиальной реализации марксистского проекта и подхода в связи с культурно-национальными особенностями России, культурно-исторически ни к каким материализмам, как и вообще "...измам", в том числе, спиритуализмам ни разу не расположенной.
Надо, поэтому, понимать, - именно ПОНИМАТЬ, а не апеллировать к якобы самоочевидным постулатам и прочим, не столько диалектическим, сколько позитивстским, и в этом смысле, по сути буржуазным "научно-объясняющим" схемам, - так вот, надо понимать, что достижения советского периода коренятся не только в марксистско-ленинском учении, но имеют и более глубокие корни. В этой связи, отрицать культурообразующую значимость православия, значит, вымарывать века отечественной истории, причем, не просто историографических фактов, но самого цельного её события, когда отечественная история начинает отчуждаться сначала как "мракобесно-самодержавное" прошлое, чтобы потом, под гнуснейший глумёж о "стране с непредсказуемым прошлым", эту историю начали отсчитывать уже с 1991 г., явно или неявно объявив "мракобесием имперским", вообще, всё, что до этого момента произошло на историческом пути России. А при таком подходе, между прочим, и факт принятия марксистско-ленинского учения, вместо того чтобы получить историософское обоснование (при явно недостаточном его самообосновании на новом этапе), превращается в некую "привнесенную извне случайность". А все достижения оказываются "слишком дорого оплаченными".
Никакими "чисто марксистскими" схемами не разгрести этот морок в сознании, мировосприятии, отношениях, упрочившийся за более чем 20-ть лет вот этого вот безвременья, этой потери людьми чувства исторического времени!... И именно во преодоление всего этого, необходимо развивать марксизм, включая его в новый контекст, востребованный новыми вызовами, новым витком диалектической спирали. Выстраивать более полноценное, не одномерно-экономикоцентричное представление о базисе. При этом, не отменяя канонические определения (применительно к бытию/сознанию, сущности человека и пр.), но помещая их в более сложный контекст.
Соответственно, бытие (как Бытие в целом, так и бытие человека) - в его несводимости к только материи или только к идее, только к духу или только к естеству.
Или, например, "жизнь как форма существования белковых тел". Строго говоря, это не философское определение. Это определение научное, конкретнее - биологическое. Надо, значит, не разводить схоластику об истинности или ложности этого определения, но четко различать уровни знания и обеспечивающей его методологии:
- собственно научный, с предметными специализациями и уместным в этих пределах редукционизмом, когда жизнь, человек, сознание и пр., для получения знания именно об интересующем сегменте их существования, рассматриваются как не более чем некоторые материальные (физические, биологические и пр.) структуры или элементы этих структур, эпифеномены и т.п.;
- уровень онтологии (метафизико-диалектической методологии), на котором сама редукция осуществляется в обратном ключе, т.е. не к сегментизации исследуемого объекта, а к его целостному представлению, причем, опять-таки, не сводимому к совокупности частных, абстрагированных сегментов.
К тому же, важно здесь различие представления, связанного с объективацией, и того, как, собственно, ЕСТЬ то, что выступает объектом познания - БЫТИЕ этого сущего до его объективации. Причем, это не означает кантовского различия "феномены vs. вещи в себе", как, соответственно, данное в ощущении vs. умопостигаемое, но более исходным образом. Т.е., что особенно важно применительно к человеческому бытию, выделяются такие равновесные критерии истинности знания о человеке, как объективность и проектность. И особенно важным это является в отношение не просто эталонов истинности, например, в естествознании vs. социогуманитарного знания, но, неотъемлемым образом, и в отношение политико-идеологического курса страны на сверхновейшем этапе её развития.
То есть: Либо твоя страна - сверхдержава, либо нет. Если она сверхдержава, то она формирует мировую повестку дня. И не просто формирует, а при необходимости круто меняет. В противном случае она не сверхдержава. И никакие ядерные или экономические возможности тут ничего не изменят.
Точнее, они, конечно, необходимы. Но абсолютно недостаточны. Для того, чтобы стать сверхдержавой, Россия должна взять на себя миропроектную роль. Но, чтобы взять ее, необходимо признать наличие "миропроектных воль" внутри глобальной процессуальности.
Между тем есть гигантский соблазн трактовать эту процессуальность не как проектно обусловленную, а как тотально объективистскую. Мол, увы и ах!.. Есть объективные законы... Они ничем не отличаются от законов Ньютона... Глобализация...
С.Е.Кургинян. Исав и Иаков. Судьба развития в России и мире. Том 1. Часть III. Глава V
Стало быть, есть объективность, удостоверяемая на уровне частных естественно-научных дисциплин, а т.ж. на уровне диалектики, которая эти объективные законы фиксирует уже не только в смысле сугубо природной закономерности, но и как закономерность общественного, культурно-исторического бытия.
Вот таким образом фиксирует природное и общественное, как, соответственно, Тезис и Антитезис (в отличие от гегелевской диалектики, полагавшей в качестве Тезиса идеальное бытие и в качестве Антитезиса бытие материальное как "инобытие Абсолютного Духа"). Одно другому не тождественно! В противном случае, общественное приравнивается в своей объективности природному, и тогда это и есть «по сути - издевательство», потому что это, именно по сути, - онтологически, - ничем не отличается от либеральной риторики, утверждающей, что развал СССР и монополия на глобальный миро-проект США суть "объективные процессы". Если "... независимая от воли", то проектная воля тогда оказывается чем-то "субъетивно-волюнтаристским". Оказывается этим, вместо того, чтобы видеть в этом СУБЪЕКТНОЕ начало, каковое культурно-исторически объективно! Т.е., если все-таки по сути, то это - самообман! Т.е., опять-таки, гипостазированная материя - такая же абстракция, как гипостазированое сознание.
Думать иначе, значит уже идти на поводу постмодернистских превращений, которые концептуальные они или еще какие, там, художественные и проч., но работают они на разрушение человека, истории, культуры, политики, экономики, потому что это - отрицание проектности человеческого бытия как того, посредством чего вершится история и созидается культура. Вершится и созидается, а не просто рефлектируется, чтобы быть выраженной в дефинициях! Вершится, и благодаря этому, наполняются настоящим смыслом и понятия, и всё, что в качестве надстройки стоит над базисом, в котором - И мат.производство, И социокультурно-историческое творчество!
И тогда, марксистам - для зарубания на носу и всех прочих органах, через которые им дана объективная реальность, - что касается Маркса, учение которого было не только принято на вооружение пролетариатом, но и западными адептами капитала, а т.ж. его внутренними агентами, перерожденцами внутри ЦК КПСС. Так вот, учитывая всё это, что касается Маркса, который нужен XXI веку. Тот, который нужен России и для реабилитации своего прошлого, и для сверхдержавного будущего, буде оно возможно.
Мой Маркс - это ревнитель Сверхистории и враг Постистории. Постистория уничтожает мир. Спасти его может только Сверхистория.
Кто-то может сказать об этом лучше, чем Маркс? Это было бы замечательно. Но даже в этом случае все уже сказанное на тему, чья актуальность понятна только теперь, - на вес платины. Маркс утверждал, что коммунизм отменяет труд. Не делает его владыкой, а отменяет. Или, точнее, как только труд станет владыкой, он будет отменен. В пользу чего? Кайфа? Релакса? Бесплатных проездов на трамвае, которые обещал новому поколению советских людей Н.С.Хрущев на ХХII съезде КПСС?
Нет, в пользу творчества. "Освобожденный труд" - это уже не труд. Труд - это прикованный Прометей. Освобождение же понимается как замена труда творчеством. Творчеству мешает отчуждение. Эксплуатация для Маркса - это лишь одна из форм отчуждения, отчуждения прибавочной стоимости. На самом же деле отчуждению может подвергаться нечто большее. Маркс не говорил о душе. Это не его язык. Но в одной строчке Маркса больше духовного пафоса, чем в десятках тысяч напыщенных страниц, нашпигованных сюсюканьями по поводу бездуховности исторического материализма.
С.Е.Кургинян. Исав и Иаков. Судьба развития в России и мире. Том 2. Часть VII. Глава VII